– Но ты ведь сам просил импровизировать! – возмутилась я.

Получилось, наверное, слишком громко. Босс стал нервно озираться по сторонам. К счастью, народу в пиццерии все еще не наблюдалось. Только в противоположном углу сидела пара студенток, они не обращали на нас внимание.

– Мог бы и не упоминать картину, о которой я не имею ни малейшего представления, – обиженно пробулькала я.

– Откуда мне было знать, что экспромты – это не твое? Ладно, проехали. Закрой рот и ешь.

Пицца на самом деле мне понравилась: от живого огня печи на ней остались подпалины, сделавшие вкус совершенно необычным. Я смолотила свою долю с превеликим удовольствием и с трудом удержалась, чтобы не облизать пальцы. Босс сходил за кофе. Вручая мне чашку с капучино, нарочито сухо отчитался:

– Вообще, я хотел тебе еще и тирамису взять, но передумал: мне кажется, ты не заслужила.

– И хорошо, что не взял, – пробурчала я. – Я сладкое не люблю.

– Серьезно?

– Да, с детства к нему равнодушна. Даже когда в садике Дед Мороз приносил мне сладкий подарок, я раздавала конфеты друзьям.

– А что же тогда ты любишь, Яна из Сорочинска?

– Мясо, – не раздумывая, сообщила я. – Котлетки там всякие, стейки, медальоны. Так что когда захочешь меня наказать, сажай на вегетарианскую диету.

– Учту.

Он больше не пытался меня обнимать, просто внимательно разглядывал. Вид у него был, мягко скажем, разочарованным.

– Что? – спросила я, занервничав.

– До сих пор не понимаю, где просчитался, – протянул Григорий, сделав глоток кофе. – Я был уверен, что ты справишься с ролью моей девушки на отлично. В этом же, в принципе, ничего сложного: почти все время можно только ресницами хлопать и улыбаться. – Он отвел взгляд в сторону, демонстративно вздохнул. – Надо было все-таки переговорить с остальными кандидатками, а не принимать решение импульсивно. Среди девочек были еще забавные.

– Слушай, я тоже погорячилась, когда так легко согласилась на твою вакансию, – огрызнулась я. – Ведь как выясняется, ты в некоторых вопросах ввел меня в заблуждение.

– Это в каких же? – Он изобразил удивление.

– Ты наврал мне про Людочку. Ты говорил, что она вот-вот уйдет в декрет, а она собирается работать даже с ребенком на руках.

Босс нахмурился, отставил чашку с кофе.

– Я надеялся, ты на нее повлияешь, – нагло заявил он, – по-женски, уговоришь на время оставить работу.

– Я? – Кровь бросилась мне в лицо. – Мы так не договаривались.

– Да и ладно, – он беспечно махнул рукой. – Если у тебя мозгов не хватает повлиять на Людочку, ходите на работу вдвоем. Что плохого-то? Или ты детей не любишь?

– При чем тут моя любовь к детям? – слегка офигела я.

– Ну ты же сказала, что Люда собирается таскать на работу ребенка – я подумал тебя именно он напрягает. Может, ты чайлдфри или у тебя душевная травма какая-то…

– Меня не ребенок беспокоит! – прошипела я. – А Люда. Ее все время тошнит, у нее круги вокруг глаз. Ей сейчас надо в стационаре под капельницей лежать, а не в офисе отираться. Ты разве не понимаешь?

– Понимаю, – грустно кивнул босс. – Но я же не могу заставить человека идти на больничный, если он не хочет. И в декрет Люду я тоже по своему желанию отправить не могу.

– Почему не можешь?

– Люда угрожала подать на меня в суд за подобное самоуправство, – признался он. – «Возможность уйти в декретный отпуск – это право женщины, а не ее обязанность», – писклявым тоном спародировал босс, потом снова нахмурился. – У Люды, между прочим, дядя известный адвокат, так что она не блефует. Она меня разорит, пустит по миру.

– Об этом надо было сообщать заранее, – припечатала я. – А ты не только умолчал о подобных нюансах, ты вдобавок наплел, будто Люда станет для меня старшим товарищем, мудрым наставником, у которого я перейму уйму опыта.

– А тут-то что не так? – возмутился он. – Люда на самом деле профессионал. Ты можешь многому у нее научиться.

– Но она сейчас не пригодна для наставничества. Меня за ней вообще присматривать попросили. Маша сказала, Люда иногда еще и в обмороки падает.

Григорий снова вздохнул, взглянул на меня снисходительно:

– Ладно, кончай ныть. Я накину тебе еще десятку за сложности.

– Нет, так дело не пойдет. – Я ощутила, что окончательно закипела. – Деньги не смогут компенсировать все уготованные мне страдания. Ты должен пообещать, что будешь со мной добр, что не будешь отчитывать меня за каждую мелочь. Или я прямо сейчас свалю из твоей конторки.

Мои слова подействовали на него как ведро ледяной воды. Босс выпрямился, глаза его полыхнули недобрым светом.

– Что это еще за шантаж? Яна, ты забыла: я в этом городе имею большое влияние. Если ты меня подведешь, я превращу твою жизнь в ад. Тебя даже кассиром в супермаркет не возьмут.

– Какая замечательная самоуверенность! – искренне восхитилась я. – Правда, ничем не подкрепленная. Я согласилась тебе помочь по доброте душевной, а ты ведешь себя как мелкий пакостник. И забываешь, что у меня теперь есть знакомая с крутым дядей-адвокатом.

Григорий снова сгреб со стола чашку с кофе, осушил ее залпом. Кажется, он на самом деле купился на мою угрозу. Прекрасно! Значит, артистизм я все-таки не растеряла.

– Чего ты хочешь? – спросил босс чуть погодя.

– Я же сказала: нормального человеческого отношения.

– А разве я отношусь не нормально? – Григорий оскорбился в лучших чувствах. – Подумаешь, поворчал немного. Просто я нервничаю, боюсь, что кто-то из окружающих заподозрит неладное.

– Не заподозрит. Если ты будешь подыгрывать, а не вставлять мне палки в колеса.

Босс покосился на часы, висящие у барной стойки.

– Пошли уже, Яна из Сорочинска, – пробурчал он. – Если ты со мной спишь, это не значит, что на работу можно вообще не приходить.

***

К машине мы возвращались держась за руки. Григорий зачем-то легонько поглаживал мои пальцы. Это будоражило и распаляло, сбивало с толку. Наверное, я слишком соскучилась по мужским прикосновениям: мои последние отношения закончились еще в ноябре, с тех пор любые проявления нежности я видела лишь в кино.

Задумавшись о своей несчастной доле, я оступилась.

– Осторожней, Яна, – промурлыкал Григорий, и даже его голос был как легкое дразнящее поглаживание. Моя спина опять покрылась мурашками. Почему-то подумалось, что босс, наверное, хороший любовник: неторопливый, внимательный, нежный.

Перед глазами вновь развернулась сценка, где босс медленно снимал с меня одежду. И, как я ни билась, сценка эта не вызывала отторжения.

Так, Яна, соберись, не обращай внимания на всякую ерунду. Не хватало еще, чтобы у тебя с голодухи отказали мозги, и ты помчалась творить всякие глупости.

Я поймала наше с боссом отражение в одном из окон. Со стороны мы выглядели довольно странно: босс – весь из себя бунтарь-хулиган, а я – пай-девочка в белой блузке. Чтобы мы смотрелись органичней, мне, наверное, тоже следует прикупить себе потертые джинсы и пару футболок с озорными принтами. Вот только денег у меня сейчас впритык. Хотя можно (точней, даже нужно) намекнуть боссу на аванс.

Григорий вдруг остановился, уставился куда-то в сторону. Я против воли залипла на его лице. Мне в нем почему-то все нравилось: и широкие брови, и глубоко посаженные, обрамленные густыми ресницами глаза, и волевой подбородок.

– Зацени, какой шикарный розовый куст у них в палисаднике! – произнес босс, показав куда-то в сторону. – Давай я тебя рядом с ним сфотографирую?

Я встрепенулась, взглянула на босса вопросительно.

– Пойдем, – поторопил он. – Как безумно влюбленный малый, я просто обязан установить твое фото на экран телефона. С кустом – самое то.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.