– Господин ректор! – воробьиным голосом произнесла Мадам Нагадайна, кутаясь в свою шаль. – Все уже собрались в зале… Кхе-кхе! Ждут вас! Кхе-кхе! Мы собрали всех учеников! Кхе-кхе!

И по своему обыкновению Мадам Нагадайна закатила глаза, словно вот-вот умрет. Обычно, в этот момент все бросались к ней на помощь. Даже старенький ректор обдувал ее листочком, пока Мадам слабым голосом перечисляла, какого цвета шторы нужны ей для полного счастья.

– Ой, что-то мне нехорошо, – покачнулась Мадам Нагадайна.

Но никто не бросился ее ловить. Она покачалась сначала по часовой, потом против часовой стрелки. Два раза она закатывала глаза, пытаясь рукой нашарить какой-то флакончик у себя на поясе. И несколько раз отчетливо простонала, намекая, что уже видит свой конец. Дрожащие пальцы откупорили крышку флакона и тонкие ноздри втянули голубоватый дымок. В кабинете запахло тяжелыми благовониями.

– Свободна! До выяснения – смерили меня коротким взглядом. Не помня себя от радости, я вылетела в коридор, видя, как ректор спокойно проходит мимо нашей провидицы, сползающей по двери.

– Моя смерть будет на вашей совести! – заохала Мадам, вынюхивая свой флакон.

– Сомневаюсь, что ваша смерть найдет там место! –коротко ответил ректор, от души закрывая дверь.

Чтобы не встречаться с ним в коридоре, я поспешила окольными порталами в зал. В зале уже толпились студенты, обсуждая недавний инцидент и загадочную болезнь, внезапно прямо на экзамене поразившую всех целителей шестого курса, куратора, комиссию целителей и даже присутствовавшего на экзамене ректора.

Я посмотрела под знамена целителей, видя, что там пусто. После того происшествия, родители забрали всех целителей из Академии. И перевели их в другие. Это было еще до того, как пришел новый ректор.

Мне вспомнились чемоданы, паника, порталы, которые работали без остановки, навсегда забирая студентов из стен Академии.

– Чихни на меня! – наконец-то заметили меня. – У меня завтра экзамен! Быстро чихни!

– Отстаньте, – отмахнулась я, поведя плечом.– Сколько раз вам повторять? Я – не заразная!

Но мне не верили. Но самое страшное, что новый ректор мне не поверил!

Все собрались в главном зале, где по стенам были развешены знамена факультетов.

Когда –то давным-давно, когда Академия только-только начинала учить студентов, каждому факультету придумали свои гербы. У некромантов – рука с черепом, у зельеваров – рука с зельем, у артефактеров – рука с жезлом, у магический растений и животных – дракон, у боевых магов – меч, у заклинателей – огонь, у прорицателей – шар. Когда дошли до целителей, фантазия кончилась.

Я вздохнула.

Мой взгляд упал на наше голубое знамя. На нем была изображена рука, размахивающая оторванной рукой.

– Животные! Подвиньтесь! Ничего не видно! – возмущались прорицатели.

– А третий глаз вам на что! Вот им и смотрите! – возмущались студенты по уходу за магическими растениями и существами.

– Идет! Идет! – послышались встревоженные голоса студентов. Места преподавателей – целителей пустовали, зато все остальные преподаватели были на месте.

Красавец – ректор вошел тяжелым шагом, даже не глядя по сторонам.

«Ой, какой красивый!», – растеклись первокурсницы. Им обязательно нужно было кого-то обожать. До этого они обожали старосту боевых магов с четвертого курса. Потом эстафета перешла к портрету чародея с третьего этажа. Но портрет перевесили в учительскую, после того, как он оборвался под тяжестью тысячи слоев помады.

На старших курсах это проходило. Студенки – старшекурсницы обожали просто спать. Спать – лучший мужик на свете!

Ректор встал за трибуну и положил на нее огромную стопку бумаг.

– Буду краток, – отчеканил ректор, сверкнув глазами. – Меня зовут Гелиад. Поэтому обращаться ко мне вежливо! Разрешите доложить, господин ректор!

«Какое красивое имя! Гелиад! Ой, мамочки! Ой, новый ректор такой заюшка!», – заволновалась Академия.

– Молчать! А не то я буду зверствовать! – отрезал ректор, заставляя всех смущенно притихнуть. – Когда я говорю, нужно, чтобы было слышно, как муха чешется! Ничего! Сначала я приучу вас к дисциплине. Потом к порядку. А потом к туалету.

– Так мы, вроде как бы приучены к туалету… – переглянулись студенты, слегка растеряно. – Мы, как бы, знаем, где он находится…

– Один раз рявкну – проверим! – строго произнес ректор.

В зале стояла такая тишина, что слышно было, как где-то на четвертом этаже уборщица гоняется за привидением: «Пошел отсюда! Сруль инфернальный! А то напугал и тут же прибавил мне работы!». И следом доносился звон ведер.

– По поводу происшествия с целителями. Во время экзамена студенты, комиссия и ректор не предохранялись. И случайно возбудили новый вирус.

Ректор помолчал. А мне уже было плохо от смеха.

– Пока что по всем симптомам напоминает бешенство желудка при не проходящем обмороке. Если вы вдруг упали и лежите в обмороке, а в штанах существенно потеплело – срочно сообщите преподавателям или мне. Это раз! – постановил ректор, сжимая трибуну.

Кто-то тихо угасал со смеху. В толпе поселилась гиена. Остальные изо всех сил стягивали рты в трубочки, словно собирались целоваться. Неподалеку послышался глухой стон морального оргазма.

Разумеется, никому не сказали, что на самом деле случилось с ректором и остальными. Официальная версия – драконий грипп.

– Второе! С этого момента Академия переходит на ночной режим обучения! Занятия проходят от темнадцати до светладцати! С перерывами на ночной дожор и прочие дуракаваляния! – отчеканил ректор.

Это еще почему?

Новость взорвала зал. «Это как это ночью?», – перешептывались все. «Что? Теперь спать днем?», – изумлялись студенты. « А как же правило не есть после шести?», – ужасались стройные красавицы.

– Ешьте до шести утра! – спокойно произнес ректор. Мне казалось, что он сейчас сомнет несчастную трибуну. Я отчетливо видела, как она крошится под его пальцами.

«Нет, ну вы слышали!», – зароптали студенты. – А как же «зрение портится», если читать ночью! У меня уже зрение испортилось!

– Испортилось – выкиньте, – отчеканил ректор, а с трибуны действительно посыпалась крошка.

– Но это же поздно! – выкрикнул кто-то из животноводов.

– Учиться никогда не поздно, – произнес ректор.

Он стоял в своем плаще, и ждал, когда все успокоятся.

– После рассвета – отбой! – добавил ректор. – Отбой всех тех, кто еще не в своей комнате! Помните, Академия не несет ответственность. Она несет лишь мудрое, доброе, разное!

С трибуны отлетел звонкий камушек.

– Пуфффф! – выдохнул староста- заклинатель. – Это ж как так?

«Он – не эльф… Он …», – сглотнула я, глядя на бледную кожу, заостренные уши. «Учиться ночью!», – пронеслось в голове. Он – вампир!!!

– Старшекурсники. Это вас касается в первую очередь. Кто курит в туалете, будет стоять со связанными руками и лично выдувать в форточку все, что накурил! – постановил ректор, продолжая крошить трибуну.

– У нас еще пьют в туалете! – послышался голос кого-то из преподавателей. – Да-да!

– Значит, пусть моют руки после того, как черпали ладонью! – отрезал ректор.

– Ой, а можно вопрос, господин ректор? – послышался хихикающий голосок из зала под шепот: «Ну, давай! Да че ты стесняешься!». – А какой магией вы обладаете? Есть ли у вас какие-то ну… там невероятные умения! Что-то вроде: «пышь-пышь и все!»…

– Я – ясновидящий, – мрачно заметил ректор, – И сейчас я ясно вижу, что вы – идиот. Еще вопросы.

– А вы женаты? – спросил женский голосок. И смущенно умолк.

– С трех до семи, – спокойно ответил ректор. – Еще вопросы.

– Простите, но по правилам вы должны были сначала провести голосование, кто хочет учиться ночью… – начал один заучка из заклинателей.

– Мне все правила по этикету! – ответил ректор. Его лицо было каменным, а взгляд давил нас всех, как тараканов.