Такое, чтобы потерять голову и контроль во время секса, он не помнил за собой с молодых лет.

«С Анастасией тоже было что-то невероятное, – размышлял он, – хоть ему и было доставлено блаженство, но это всё же был секс одного человека по имени Анастасия».

Одно только его успокаивало, что такой секс понравился и ему и Олесе. Но она себя ещё не видела в зеркале.

«Может сильно обидеться и не прийти больше к нему? – промелькнуло у него в голове, – ведь её шею и губы балконом не замаскируешь, тут необходима профессиональная косметическая обработка».

Она, обняв Мишу за шею, не хотела его отпускать от себя. Выпуская из ноздрей теплый воздух ему в щеку, Олеся шептала:

– Ещё хочу! Я больше не буду кричать. Буду вести себя тихо и смирно.

– Тихий секс, равносилен марафонскому бегу! – сказал он, вспомнив оброненную кем – то фразу, которую хорошо запомнил. – Движения много, а приятности никакой!

И он запустил руку под подушку, достал оттуда Васины носовые платки.

– Особенно для тех, кто заведомо знает, что медалей ему не видать, как своей спины, – добавила она. – Мою тему затронули Михаил Фёдорович. Я шесть лет бегала на длинные дистанции. Но вас ещё очень хочу!

– Приходи ко мне после работы? – предложил он, – и мы с тобой насладимся до изнеможения. А сейчас и тебе некогда, да и Вася не исключено разыскивает меня по пансионату или стоит под дверью? Он вышел на балкон, а я закрыл за ним дверь.

– Нам категорически запрещено появляться в санатории после рабочего времени, – огорчённо сказала она, – могут с работы выгнать. А я своей работой дорожу. Да и не могу я вечерами. Сына пятилетнего не на кого оставить. Я в санатории на двух ставках работаю. С утра в вашем корпусе порядок навожу, а после обеда в административном центре полы мою. На одну зарплату в наше время разве проживёшь? Тяжело, но, ничего не поделаешь, жить надо как-то.

– Хорошо, тогда сделаем так, – предложил Миша свой вариант. – Ты в десять часов приходишь убирать наш номер, а я сделаю так, чтобы мой весёлый сосед прогулялся по берегу. Устраивает тебя это?

– Да, конечно, – поцеловала она его в щёку, – а кофе мы сейчас будем пить?

– Обязательно, – ответил он взаимностью на её поцелуй и, встав с кровати, включил электрочайник.

В это время в дверь постучали.

Это был неугомонный весельчак Вася. Он стоял в коридоре и напевал песню «Зайка моя, я твой тазик».

Олеся быстро вскочила с кровати и, подхватив с пола свою амуницию, нырнула в ванную, закрыв за собой плотно дверь. Обливаясь потом от бешеной близости с молодой и красивой уборщицей, Михаил впустил Василия.

Он вошёл с таинственной улыбкой, держа в руках тапочки Олеси. Взглянув с уважением на Михаила, подмигнул ему и громко произнёс:

– Олеся чуни свои по коридору раскидала, а самой нигде нет. И инструмент свой без надзора оставила. Неужели себе парубка в каком-то номере нашла? Это не честно будет с её стороны. Я ей рапсодии собственного сочинения выдаю каждое утро, а она, наверное, милуется с другим женихом? Я с горя удавлюсь её трусиками или повешусь на её лифчике.

Он бросил тапки на пол, пожал руку Мише и тихо, но торжественно, произнёс:

– Фердипердозно! Вот это дело я очень сильно приветствую! Ну не мог я представить, что ты таким быстрым окажешься? Теперь я за твой отдых спокоен! И сосед который может лапшу не только на уши вешать, но и на вилку накручивать, мне по нутру. С тобой я не пропаду.

Михаил понятливо посмотрел на него и громко ответил на его первоначальный вопрос:

– Да нет, тапочки она специально оставила около нашей двери. А сама она ванную у нас моет, да и ополоснуться там хотела. Я вот воду поставил, думаю, кофейком её угостить. Она заслужила это.

Вася подошёл к ванной и крикнул ей:

– Любовь моя! Разве можно заставлять меня ранимого так переживать? У меня очи чуть не лопнули, ища тебя по всему санаторию. Него же ты поступаешь со своим неповторимым и любимым избранником. Если ты помылась, то выходи, будем кофе пить с лепёшками и баранками.

– Дядя Вася, у тебя я слышала, есть бабушка с рюкзаком за плечами, – со смехом через дверь ответила она, – и рюкзак этот у неё деньгами набит.

– Ну ладно выходи, сама знаешь, ты мне в дочки почти годишься. И знаешь, что я просто шучу с красивой дивчиной. А Дуся мне не любовница. Я из-за человеческого сострадания ей знаки внимания делаю. Понимаешь она ко мне, как меценат относится, и я с ней по-людски! А иначе с такими барышнями нельзя!

Олеся вышла из ванной в хорошем настроении. Было видно по выступающим мокрым кругам на халате, что одела она его на влажное тело. Душ благоприятно подействовал на неё. Следы от пылких поцелуев были спрятаны под халатом, а вот губы сложно спрятать куда-то. Они ещё больше набухли, хотя синева была заретуширована губной помадой. Но она и в таком виде была соблазнительна как гетера. На неё можно было смотреть, не отрываясь наслаждаясь её сексуальным видом. Василий эти изменения заметил, но виду не подал. Она надела на ноги тапки, не забыв поблагодарить его за чуткость. На столе уже стояла бутылка коньяка и банка кофе. Михаил отдёрнул портьеру. На улице рассветало.

– Знать быть сегодня хорошему дню, – сказал он и, открыв холодильник, достал оттуда копчёные крылышки, которые ему в поезде принесла Анастасия.

– День и вчера был неплохой, – заметил Василий, – а сегодня если мы рассвет встречаем с пятью звёздами, то быть ему необыкновенным! Моё предчувствие верное!

– Ты прав, – согласился с ним Миша, – пятизвёздочный рассвет на меня уже с самой рани положительно подействовал.

Олеся от коньяка категорически отказалась. Она пила кофе и с наслаждением обсасывала куриные крылышки. А Вася с Михаилом только пригубили коньяк, как в дверь постучали. Стук, был тихий и услышал его один Василий так как он сидел ближе к двери. А Михаил с Олесей находились на противоположной стороне стола, и он был увлечен больше ласками под столом.

– Милости прошу! – отозвался на стук Вася.

В номер вошла Анастасия. Она была неповторима. Такой её Михаил её ещё никогда не видел. Красивая укладка на голове и дорогой костюм тройка, подходивший безупречно к её лицу, делали её ужасно привлекательной. Такой она Михаилу ещё больше нравилось, но он решил держать стойку и не обращать на неё никакого внимания.

Она, не ожидая, застать здесь женщину, сразу растерялась и сникла. Михаил столкнулся с её глазами и прочитал в них досаду и огорчение. Он понял, она оделась, так для него, и пришла не ради праздного интереса, а чтобы он оценил её великолепие.

– Миша можно тебя на минуту? – с волнением подозвала она его к себе.

– Естественно можно, – сказал он, – но ты вначале присядь с нами? Познакомься с моим соседом и нашей технической сотрудницей.

Она приветливо кивнула им и назвала своё имя.

– Его Василий зовут, а она Олеся, – представил Михаил сидящих за столом. – Я тебе сейчас за знакомство кофе с коньячком налью.

Лишних стульев в номере не было. Он встал, а её усадил на свой стул.

– Мне кофе, пожалуйста, не наливай? – попросила она, – я уже пила его сегодня. Лучше мне коньяку, пожалуйста, глоток налей?

Олеся вначале с восхищением смотрела на Анастасию. Затем она стала кидать на неё эпизодически ревностные взгляды. Но Анастасия эти взгляды усмотрела и поспешила дать всем присутствующим пояснения:

– Вы не волнуйтесь? Мы с Мишей приехали вместе. Мы с ним почти близкие люди. Живём в одном доме и работаем на одном предприятии.

Её слова Олеся приняла на свой счёт и незамедлительно парировала:

– А мы и не волнуемся. Повода для этого нет. Я сама знакома с Михаилом Фёдоровичем всего лишь несколько минут, а с дядей Васей несколько дней. А вы пейте Анастасия? Мне нельзя коньяк употреблять, я на работе нахожусь и пью только кофе с крылышками.

– Вкусные крылышки? – спросила Анастасия. – Да мне очень они нравятся, а вы попробуйте и оцените? – без сарказма промолвила Олеся.