По пути к машине я настолько внимательно изучала снимок, что с первого раза даже не услышала телефонного звонка.

— Мия.

Когда я ответила после второго звонка, голос Зейна прозвучал странно, будто он что-то знал. Нет, невозможно. Он, конечно, был крутым силовиком клуба, что делало его безумно крутым парнем со многими способностями. Но я не думала, что к ним можно отнести способность чувствовать беременность. Вот суперсперму — это да, учитывая, что я была не единственной старушкой, забеременевшей во время приема таблеток.

— Помимо «О, Соблазнительнейшая», я также отзываюсь и на это имя, — заявила я с ложной серьезностью, игнорируя его возможную способность почувствовать ребенка.

Сегодня мой телефонный юмор не показался ему забавным.

— Где ты? — отрезал он с нетерпением.

— Где я? — повторила я, пытаясь потянуть время.

Лгать мужу мне не хотелось, но и говорить по телефону, где нахожусь, тоже. Потому что тогда он включил бы режим альфы и потребовал объяснить, почему я была у доктора, и у меня возникли бы проблемы с поиском правдоподобных отговорок. Отсюда и необходимость тянуть время.

— Мия, — предупредил он.

Я вздохнула.

— Боже, Луиза, успокойся. Я в машине, — сказала я истинную правду.

— Где эта машина? — продолжил он.

— На стоянке, — уклончиво ответила я.

— Твою мать, Мия. Скажи, почему ты ходила к гребаному доктору, — прорычал он нетерпеливо, а также обеспокоенно.

Я выпрямилась.

— Зачем все это время спрашивать, где я, если ты уже и так это знал? — спросила я резко. — Кроме того, как ты узнал, где я? Поставил жучок в мою машину?

Я наклонилась и пошарила под сиденьем, приступая к поискам. Это ему с рук не сойдет.

— Один из парней видел твою машину. Хотел знать, почему ты не сказала мне, куда собираешься. Теперь я хочу знать, почему ты лгала, — его голос звучал сурово. — Ты в порядке? — добавил он уже мягче.

Я села прямо, отказавшись от поисков.

— Будь ты проклята, Бетти, за то, что такая чертовски милая и запоминающаяся, — отчитала я свою машину.

— Бл*ть, — нетерпеливо пробормотал Зейн. — Я не смогу вести с тобой важный разговор по телефону. Тащи свою задницу в клуб. Немедленно, — скомандовал он.

Многим его голос показался бы жестким, даже пугающим. Но я знала, что дело в другом. В любви и заботе, выраженной на его обычном альфа-байкерском языке.

— Хм, может, нам следует поговорить об этом дома, — попробовала я, пока не желая объявлять всему клубу о булочке в моей духовке.

Наступила напряженная пауза.

— Буду через две минуты, — отрезал он.

— Ладно, постарайся не растоптать какого-нибудь проспекта по пути из клуба, — поддразнила я, прежде чем отключиться.

Я старалась не волноваться из-за слов Зейна о том, что он приедет через «две минуты», хотя от клуба было добрых пятнадцать минут езды.

По причине того, что я была всего в пяти минутах от дома, я приехала раньше Зейна. Хреново, потому что за эти пять минут я довела себя до легкой паники из-за возможной реакции Зейна на его булочку в моей духовке. Да, мы были женаты. Да, мы были влюблены. Да, мы были более чем достаточно взрослыми, чтобы заводить детей. Возможно, я немного приручила Зейна, но он все равно оставался диким. По-прежнему односложно общался со всеми, кроме Лекси и меня. Мы научили его улыбаться на публике, а однажды он даже засмеялся. Но большую часть времени он носил свою грозную маску мачо. Так что, возможно, он не жаждал возиться с младенцем. Несмотря на его изумительное обращение с Беллой и нежность к Кингстону, новорожденному сыну Кейда и Гвен. Моя матка сжималась каждый раз, когда я видела их. Кстати, Кингстон — офигенное имя. Потом я отвлеклась на имена. Имя нашего ребенка, очевидно, должно отражать репутацию его крутого папочки и несомненную привлекательность его мамочки. Потом мои мысли перешли к полу ребенка. Девочка у меня уже была, так что мальчик стал бы хорошим дополнением. Хотя, в конечном итоге, мне было без разницы, лишь бы малыш родился здоровеньким.

Грохот «Харлея» выдернул меня из мыслей, и я осознала, что до сих пор сижу в машине, пристегнутая ремнем безопасности и все такое, и гляжу в пространство. Моя дверца распахнулась, и Зейн присел рядом на корточки, пристально всматриваясь в меня. Выглядел он напряженно.

Дерьмо. Может, мне следовало сказать ему по телефону, что новость, на самом деле, хорошая — по крайней мере, для меня, — а не сидеть в машине, как чокнутая, гадая, что Зейн подумает об имени Арден.

— Мия? — Его рука легла мне на бедро.

Я отстегнула ремень безопасности и повернулась к нему.

— Что ты думаешь об имени Арден? — спросила я.

Он замер.

Может, был не слишком счастлив.

— Недостаточно крутое, — пробормотала я и потянулась за снимком орешка, сунув его Зейну в лицо. — Я залетела, — бесцеремонно заявила я.

Вероятно, мне следовало попытаться действовать более деликатно и объявить об этом каким-нибудь тихим голосом с придыханием, но я выбрала самый быстрый способ успокоить его волнение.

Зейн зашевелился, медленно вытягивая снимок из моей руки, и уставился на него так, словно в нем хранились все секреты вселенной. Затем посмотрел на мой живот. Потом мне в глаза.

— Насколько беременна? — задал он странный вопрос.

Я нервно закусила губу.

— Эм, а насколько можно быть беременной?

Я сделала паузу.

— Учитывая твой уровень крутизны, и предполагая, что он относится и к твоим пловцам, я бы сказала: очень беременна. Настолько беременна, насколько только возможно. Беременная по горло, — пошутила я, пытаясь поднять настроение и скрыть тот факт, что в ужасе от его бесстрастного лица.

Зейн полностью развернул меня к себе, удерживая за бедро.

— Какой срок? — уточнил он, не разделяя моего веселья.

— Шесть недель, — сообщила я тихим голосом.

Он долго смотрел на меня, прежде чем снова сказать нечто странное.

— Недостаточно.

Я нахмурилась.

— Недостаточно для чего?

Его рука двинулась к моему лицу.

— Для того, чтобы сказать каждому брату, что моя любимая женщина родит моего ребенка, — яростно сказал он. — Чтобы сообщить всему миру, что я самый счастливый засранец на планете.

И с этими словами он поднял меня из машины. Мои ноги рефлекторно обвились вокруг него, и он сжал мою попку.

— У тебя будет мой ребенок, — пробормотал он мне в губы, заходя в дом.

Я улыбнулась, и в животе разлилось тепло.

— У меня будет твой ребенок, — подтвердила я.

— Солнце, — бормотал он между поцелуями. — Ты только что подарила мне вечное солнце, дикая кошечка.

Эпилог

Лекси

Семь месяцев спустя

— «Rolling Stone». Ты, нахрен, ШУТИШЬ что ли? — крикнул Сэм в трубку.

Он кружил по гостиничному номеру. Нет, можно смело сказать, что он метался по нему. Ной, развалившись на диване, хрустел Cheetos. Уайатт делал приседания. Лекси свернулась калачиком в кресле и записывала в свой блокнот их последнюю песню. Она была о разбитом сердце. Как шокирующе. Учитывая, что большинство написанных ею песен были наполнены болью и страданиями, не идущими ни в какое сравнение с теми чувствами, что испытывало ее сердце, это была лишь малая часть. И эта часть рождала хорошую музыку. На самом деле, лучшую. Достаточно хорошую, чтобы привлечь к себе внимание. Они были на пути к славе. Почти закончили записывать альбом. Вышедший сингл за первую неделю попал в гребаный Тор-10. Они зарабатывали деньги. Не мало, а много. У них были фанаты. Тоже не мало. Много. У парней были девочки. Поклонницы, как их могли бы назвать. Несметное количество. У Лекси имелась своя доля парней, пытавшихся подкатить к ней всякий раз, когда они тусовались на вечеринках. Она их почти не замечала. Да и как она могла? Они не знали ее. Не хотели ее знать. Только один человек знал глубины ее души, владел ее душой. Этот же человек вырвал ее сердце и растоптал его мотоциклетными ботинками. Оно было искромсано в лохмотья, билось только благодаря музыке, и она боялась, что его никогда не удастся исцелить настолько, чтобы отдать кому-то другому.