Ладно, не очень успешно. Я просто возьму сейчас сережки и надену, вот и все. И все… Но не перестану думать об этом кулоне.

Подлец Снегин – сложный, мистически настроенный, самовлюблённый, истеричный, чересчур таинственный… Да много какой. Но прекрасный вкус у него не отнять.

Когда он подарил мне подвеску в виде луны, за окном стекали к горизонту осенние сумерки.

Когда кулон лег в мою руку, пошел мелкий дождь.

Когда я сжала его в ладони, сверкнула молния.

Я удивилась и рассмеялась, а Снегин нахмурился озабоченно.

Осторожно забрал подарок из моей руки и надел мне на шею.

И глядел на меня так зачарованно, так влюбленно…

Я хотела спросить: ты, получается, подарил мне луну?

Но промолчала, разумеется.

Уходила я с кулоном на шее. Я вообще его не снимала почти никогда. Потом у меня не хватило сил ни вернуть его, ни выбросить. А вот теперь… Меня жутко потянуло снова надеть эту свою черную метку.

– Ужас, Аня! – возмутилась я, качая своему румяному отражению головой. – Он тебе эту побрякушку надел, как козе колокольчик, как ошейник псине, пометил тебя, чтоб не потерялась ненароком, скудоумная… И ты опять за свое, опять, кошмар!

Я продолжала себя отчитывать, но из зеркала на меня смотрела такая красивая женщина – в платье с вырезом, кокетливо смеющаяся и с луной на груди – что я уступила ей.

А когда собой налюбовалась, позавтракала, выпила чашку кофе и спела пару песен, перекрикивая ноутбук, то оказалось, что я опаздываю не просто чудовищно, как обычно, а уже катастрофически.

И чертыхаясь неистово в попытках обмотаться шарфом я вдруг, будто испугавшись чего-то, сняла кулон с шеи и засунула его в карман пальто.

Схватила сумку, выскочила из квартиры и помчалась куда-то.

Благо, погода ясная, не холодно, если бы еще дождь был, я бы пропала…

Нужный трамвай не ехал, я обругала себя, что не вызвала такси, запрыгнула в автобус – плевать, добегу там, не очень близко, но лучше, чем ничего…

Пока бежала, обругала себя еще двести раз.

А так хорошо все начиналось, ага…

Рядом притормозила машина, окно открылось – за рулем сидел Шварц.

– Торопитесь? Подвезти?

– Опять вы? – не выдержала я. – Откуда?

– Никаких романтических совпадений, – успокоил он, – просто слежу за вами!

– А, тогда ладно. Поехали.

Я почему-то села вперед, он сорвался с места, потом уточнил:

– Куда?

– На вокзал! – нервно ответила я.

И он помчался так, будто от этого зависела судьба вселенной…

Ежедневной пробки избежать не удалось. Нам оставалось метров триста до последнего поворота, когда я поняла, что битва проиграна.

– Все, можете не спешить, – сказала я. – Опоздали уже.

Шварц озадаченно посмотрел на меня.

– Опоздали окончательно и бесповоротно? – осведомился он. – Или еще можно подчинить себе время и пространство?

– Не ломайте континуум-то, – попросила я. – Электричка уже уехала.

– А куда вы собирались, если нет секрет?

Мне вдруг сделалось так грустно, что даже ответить получилось не сразу.

– К маме с папой хотела поехать.

Он сочувственно взглянул на меня.

– И как теперь быть? Дождемся следующей электрички?

Дождемся. Интересно…

– Через три часа следующая. Нет смысла, приеду ночью. Забудьте…

– Хотите, я вас отвезу? – предложил он вдруг. – Далеко это?

Вот так номер.

– Нет, спасибо. Мне будет неловко.

Мы помолчали. Теперь неловко было обоим.

– Куда вас отвезти? – спросил Шварц, наконец.

– Домой.

Он коротко кивнул и завел машину.

– Чем я могу поднять вам настроение?

Я растерялась.

– Высадите меня у реки.

Он обеспокоенно посмотрел на меня.

– С одним условием. Я вас провожу.

– Настаиваете?

– Категорически.

Ну, как тут поспоришь.

Мы мягко развернулись и двинулись в сторону набережной.

– У меня ваша куртка, – вспомнила я вдруг.

– Да, – улыбнулся Шварц. – Как она там?

– Ничего, адаптировалась, – хмыкнула я, – почти уже не плачет.

– Вы ей мультики включайте, если что, – посоветовал он.

Мы ехали как-то интересно – дворами, мимо старой пожарной башни, аллеи, по какой-то живописной узкой улице…

– Вы меня катаете, что ли? – уточнила я.

– Да, – кивнул Шварц. – А что, нельзя?

Я рассеянно усмехнулась.

– Ну… можно. Тем более, мы точно никуда не торопимся.

– Это да, – согласился он. – Река нас дождется обязательно…

Она, и правда, ждала.

Я это почувствовала, остановившись на верхней ступеньке набережной. Река ждала, она умоляла, чтоб я спустилась, она была готова утешить меня.

Я побежала вниз, Шварц – за мной. Мне было все равно: ну, хочется человеку меня охранять – пускай. Видимо, совсем нечем больше заняться.

На нижней ступеньке я опустилась на корточки, коснулась пальцами холодной осенней воды. Шварц присел рядом со мной.

Странное чувство пришло ко мне, будто зачерпнула волну из Леты. Кто я? Где я? Как я здесь оказалась?

– Не могу понять, что такое моя жизнь, – медленно сказала я.

Шварц повернулся ко мне, задержался взглядом на моем лице.

– Вряд ли кто-то может. Да и не нужно, наверное, понимать.

– Не знаю.

Мне стало чуть легче от этой мысли. Никто не может… Миллиарды людей со мной.

Мы встали и побрели наверх. Я знала, что могу провести здесь сколько угодно часов. Просто ходить вот так взад-вперед, глядя на серо-синюю воду, мерзнуть и вздыхать, пряча руки в карманах, но не возвращаться домой.

Нет, не сейчас. Куда угодно, но не домой.

Мы долго гуляли молча, разглядывали мир. Потом Шварц неожиданно спросил:

– Есть хотите?

Гуси-гуси, га-га-га… Олл уи хир из Радио га-га…

Я не выдержала и засмеялась.

– Да! Нет. Может быть.

– Если я должен выбрать из этих вариантов правильный, то я выбираю первый.

– Хотела бы сказать, что вы выиграли миллион, но, увы, таких призов у меня нет, – я развела руками.

– Ничего, все впереди, – заверил меня Шварц.

Мы дошли до ближайшего кафе, согрелись и поели.

Я поймала себя на прекрасном чувстве: мне было даже легче и спокойнее, чем с утра.

Шварц долго изучающе смотрел на меня. Потом спросил:

– Анна! А вы в театр не хотите сходить?

Я заулыбалась.

– Дайте угадаю: все ваши женщины любят театр. И в вашем представлении…все женщины.

– Как будто у меня прямо гарем этих моих женщин, – пробормотал он. – Я и сам, знаете ли, не прочь. И если вы откажетесь, я пойму.

– Я не откажусь, не надейтесь.

Он аж засветился.

– И на что бы вы хотели сходить?

– На спектакль. А что, там что-то еще показывают?

– А это смотря как попросить, – он пожал плечами.

– Да меня, в общем-то, и спектакль устроит, – великодушно согласилась я. – Какой – сами решайте.

– Отличный выбор! – рассмеялся Шварц. – Тогда поехали!

– Сейчас? – удивилась я.

– Ну, а чего время терять, – невозмутимо ответил он.

– А, ну да, – рассеянно согласилась я. – Я привлекательна, вы…

– Чертовски, – кивнул он. – И стесняться, разумеется, нечего.

Как тут возразить.

Хорошо, что платье надела, все-таки.

Мы дошли до машины, и у театра оказались уже через пятнадцать минут.

Спектакль должен был вот-вот начаться. Шварц подбежал к окошку кассы, купил билеты. Я успела мельком взглянуть на них, пока мы переодевались.

– А вы специально выбрали пьесу, над которой я плачу? – уточнила я.

– Ничуть, – возразил Шварц. – А может, это вы специально плачете над пьесой, которую я хочу посмотреть… с вами.

Я улыбнулась.

– Никогда об этом не думала…

– Вот и сейчас не надо! – быстро проговорил он, и мы побежали в зал.

Третий звонок милостиво дождался, пока мы упадем в свои кресла.

Ну, хоть куда-то я сегодня успела.

Вначале я не могла расслабиться, все время отвлекалась от действия и смотрела по сторонам. Люди смеялись – кажется, там, в пьесе, что-то смешное? До меня не сразу доходил смысл реплик. Непонятно, что я пыталась увидеть – может, мне просто нужно было убедиться, что это все взаправду, я не галлюцинирую от… В общем, все по-настоящему, этот театр, мужчина, который меня в него пригласил, платье… и последние два года… да? Ну, скажите мне, пожалуйста, что да, кто-нибудь!