Джоан обошла окна и подняла жалюзи.

– Так что же мы добываем на Сатурне?

– Как что? Нимфит – ни больше, ни меньше! Всем прочим, ладно уж, можно и поступиться, но вот нимфит нам необходим позарез.

– А для чего нам этот нимфит? Где он используется?

– Во всем оборудовании для тестирования и оценки способностей. Без нимфита нам будет не оценить, кто для какой должности годен, включая сюда пост самого председателя Мирового Совета.

– Вот как?

– Ну а нимфитовые детекторы позволяют точно определить, на что человек способен, работу какого типа ему надлежит поручить. Нимфит – основа основ современного общества. С его помощью мы сортируем, оцениваем себя самих. Если в поставках случится заминка…

– И при этом весь он ввозится к нам с Сатурна?

– Боюсь, что так. И вот теперь туземцы бунтуют, пытаются захватить нимфитовые рудники. Схватка будет нелегкой: уж очень они велики. Правительство вынуждено призвать в строй всех, кого только возможно. Всех до единого.

– Всех до единого?! – Ахнув, Джоан прикрыла губы ладонью. – Даже женщин?

– Боюсь, что так. Простите, Джоан. Сами понимаете, идея-то не моя. Воевать никому неохота. Однако ради спасения всего, что у нас только есть…

– Но кто же тогда здесь останется?

Эриксон не ответил. Усевшись за стол, он вынул из бумажника карточку и вручил ей. Джоан машинально приняла бланк.

– Вот. Ваша приписная карточка.

– Кто же останется? – повторила она. – Скажите, кто? Останется здесь хоть кто-нибудь?

Приземлению ракетолета с Ориона сопутствовал оглушительный грохот. Но вот выпускные клапаны выбросили наружу тучи отработанных газов, компрессоры реактивных двигателей остыли, и вокруг сделалось тихо.

Некоторое время наступившую тишину не нарушало ничто. Затем кремальеры люка неспешно, словно с опаской, провернулись, крышка сдвинулась внутрь, и Н-тгари-3, выглянув наружу, помахал перед собой конусом анализатора атмосферы.

– Каковы результаты? – прозвучал в его голове мысленный вопрос напарника.

– По нашим меркам, атмосфера слишком разрежена. Но для некоторых форм жизни вполне подойдет, – ответил Н-тгари-3, оглядывая просторную равнину и цепочку холмов вдали, у горизонта. – Еще здесь необычайно тихо.

– Ни звука, ни каких-либо иных признаков жизни, – согласился напарник, тоже выглянув из корабля. – А вон там – что это?

– Где? – не понял Н-тгари-3.

– Вон там, вдали, – пояснил Люци-н-6, указывая полярной антенной вбок. – Видишь?

– Похоже, некие стандартные блок-постройки. Массивные здания неизвестного назначения.

Подняв шлюпку до уровня люка, орионяне вытолкнули ее наружу, Н-тгари-3 сел за штурвал, и шлюпка помчалась через равнину, к темной возвышенности на горизонте. Повсюду вокруг зеленели растения – частью высокие, пышные, крепкие; частью хрупкие, мелкие, увенчанные цветками самых разных оттенков.

– Обилие неподвижных форм жизни, – отметил Люци-н-6.

Вскоре впереди показалось целое поле других растений, серых с оранжевым. Бессчетные тысячи совершенно одинаковых стеблей, растущих ровно, словно по линейке…

– А эти, похоже, высажены искусственно, – пробормотал Н-тгари-3.

– Сбавь скорость. Мы приближаемся к какой-то постройке.

Н-тгари-3 убавил ход почти до нуля. Охваченные любопытством, орионяне приникли к иллюминатору.

Очаровательное строение, возвышавшееся перед ними, окружали всевозможные растения – высокие и ветвистые, стоявшие друг от друга поодаль; ковры из растений тоненьких, невысоких; клумбы растений с цветами потрясающей красоты. Само строение – опрятное, привлекательное на вид – вне всяких сомнений, являло собой творение весьма развитой культуры.

– Возможно, мы вот-вот встретимся с легендарными обитателями Терры!

Выпрыгнув из шлюпки, Н-тгари-3 едва ли не бегом помчался по ковру из растений – довольно высоких, совершенно одинаковых, покрывающих землю сплошь, к парадному входу в здание.

Люци-н-6 последовал за напарником. Поднявшись на крыльцо, оба внимательно осмотрели дверь.

– Как же она открывается? – спросил Люци-н-6.

Поразмыслив, орионяне прожгли в замке аккуратную дырочку, и дверь плавно распахнулась. Внутри автоматически зажегся свет, от стен повеяло приятным теплом.

– Ну и ну… вот это технологии! Вот это уровень!

Переходя из комнаты в комнату, оба в изумлении глазели вокруг, рассматривали демоэкран, затейливую кухню, обстановку в спальне – занавески, кресла, кровать…

– Однако где же терране? – в конце концов спросил Н-тгари-3.

– Очевидно, вот-вот вернутся.

Н-тгари-3 прошелся из угла в угол.

– Все это внушает странное ощущение… только вот сути его пока что не уловлю. Неуютно здесь как-то. Не по себе, – задумчиво качнув антенной, сказал он. – Понимаешь, сдается мне… сдается мне, они могут и не вернуться.

– Отчего это? – удивился Люци-н-6, щелкая клавишами демоэкрана. – Нет, это вряд ли. Вернутся, как же им не вернуться. Подождем еще.

Н-тгари-3 с тревогой взглянул в окно.

– Я их не вижу, однако они наверняка где-то рядом. Не могли ведь они уйти навсегда, бросив все это великолепие! Куда им уходить, а главное, чего ради?

– Значит, вернутся.

С этими словами Люци-н-6 щелкнул очередной клавишей, и на экране замелькали помехи.

– Не слишком-то впечатляюще, – заметил он.

– По-моему, терране все-таки не вернутся.

– Если они действительно не вернутся назад, – задумчиво проговорил Люци-н-6, продолжая наобум щелкать клавишами демоэкрана, – это станет одной из величайших загадок в истории археологии.

– Я подожду еще. Понаблюдаю, – бесстрастно откликнулся Н-тгари-3.

В дом Тед Барнс вошел донельзя мрачным, неудержимо дрожа.

– Опять они, – буркнул он, швырнув на кресло пальто и газету. – Целая туча! Одного прямо на крышу к Джонсонам занесло. Его оттуда при мне шестом длиннющим отковыривали.

Лена, подойдя к креслу, забрала его пальто и повесила в шкаф.

– Хорошо, что ты поспешил прямо домой.

Плюхнувшись на диван, Тед полез в карман за сигаретами.

– Меня колотить начинает всякий раз, как увижу хоть одного. И меня это, признаюсь, как перед Господом, раздражает – словами не описать.

Закурив, он глубоко затянулся, пустил к потолку серую струйку дыма. Постепенно нервная дрожь унялась, и Тед, утерев пот с верхней губы, ослабил галстук.

– Что сегодня на ужин?

– Ветчина, – ответила Лена, склонившись к мужу и поцеловав его.

– Откуда бы? Неужели везение?

– Нет, – ответила она, вновь направляясь к кухонной двери. – Это та самая голландская консервированная ветчина – помнишь, твоя мать подарила? Думаю, самое время ее открыть.

С этим Лена и скрылась в кухне. Проводив ее взглядом – такую стройную, такую привлекательную в цветастом переднике, Тед вздохнул, обмяк, откинулся на спинку дивана. Тишина и покой в гостиной, жена на кухне, в углу телевизор бормочет… от всего этого на сердце сделалось легче.

Развязав шнурки, Тед стряхнул с ног ботинки. Неприятный инцидент продолжался не больше пары минут, но ему эти минуты показались вечностью. Целую вечность стоял он столбом посреди тротуара, глядя на крышу дома Джонсонов. Толпа перекрикивающихся людей, длинный шест и…

…и эта тварь – бесформенная, будто серая тряпка, перекинутая через конек крыши, ерзающая из стороны в сторону, уворачиваясь от шеста, ползущая то вправо, то влево, чтоб ее не подцепили, не сбросили вниз.

При виде этого Теда и затрясло. Хорошо еще, желудок наизнанку не вывернуло. Однако он, словно примерзший к асфальту, стоял и глядел вверх, не в силах оторвать взгляда от крыши. В конце концов какой-то малый, промчавшийся мимо, отдавил ему ногу, и наваждение сняло как рукой. Всхлипнув от облегчения, весь дрожа, Тед со всех ног поспешил прочь, домой. Господи боже!..

Задняя дверь отворилась, с грохотом захлопнулась, и в гостиную, руки в брюки, проследовал Джимми.