– Алекс. Вроде утром тридцать было.

– Классно. Где ты, помнишь?

– А почему так болят ноги?

– Отвечай на вопрос.

– Нет. Ты вообще кто такой?

Темнота опять накрыла Алекса своим одеялом.

– Заряд.

Ее лицо перед его глазами. Зачем он так с ней поступил?

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Да.

– Пойдем. – она смотрела ему в глаза, словно не видела его сотню лет.

– Зачем?

– Ты знаешь зачем. – она взяла Алекса за руки и резко потянула вниз. Все вокруг начало закручиваться, словно речная воронка, раскрашенная цветами радуги.

– На сегодня ему хватит. Завтра продолжим. – Опять произнес грубый мужской голос.

3.

«Холодно. Почему здесь так холодно? Опять темно. Почему?» – мысли о происходящем не оставляли Алекса в покое.

«Эй… Здесь есть кто-нибудь?» – не очень громко произнес он. Потерев ладони, Алекс несколько раз выдохнул в них чтобы хоть немного согреть замёрзшие пальцы и почувствовать тепло в руках. Ноги подкосились и пол под ногами начал ходить из стороны в сторону. Сильные и громкие удары доносились со всех сторон, словно кто-то снаружи бил чем-то тяжёлым по металлическому контейнеру. Загорелись лампочки. Вокруг висели разделанные туши коров. Кровь. Много крови. Из вентиляционных отверстий в стенах очень медленно, словно мед, вытекающий из сот, струился белый дымок. Возможно, повторюсь – возможно это был хладоген, но все может быть.

Потёртые короткие джинсовые шорты были измазаны чем-то непонятным. На *овно это не было похоже, но и на шоколад не очень смахивало. Футболка была порвана на груди, а на спине он чувствовал жжение. «Это что ещё такое?» – подумал Алекс, увидев человеческую ногу, торчащую из угла контейнера.

– Эй, ты чё смотришь на меня? – донеслось из угла контейнера.

– Эм.. Ну я просто.

– Иди сюда. Да не ссы. Все нормально. Я не труп, просто немного прибухнул.

– Ну окей.

Алекс медленно пошел в сторону торчащей ноги. Подойдя ближе ему открылась интересная картина – пьянущий вусмерть мужчина лежал на полу, спиной прижавшись к очередной разделанной туше коровы.

– Где мы? – с недоумением спросил Алекс.

– Ммм… Наверное сейчас мы где-то посреди Средиземного моря и нас захватили пираты.

– Не смешно.

– Конечно не смешно. Я пьян и мне сейчас очень весело. А ещё мне холодно. Вздрогнем по маленькой?

– Очень смешно.

Мужчина достал из кармана фляжку, вероятно в ней был алкоголь. Нет, в ней точно был коньяк. После того как он открыл фляжку по всему контейнеру пронесся вихрем запах палённого коньяка.

– Твое здоровье.

ОН с недоумением посмотрел на мужчину. «Всмысле? Он дурак или прикидывается?» – подумал Алекс.

– Слушайте, я вообще не понимаю, что происходит.

– Ты не понимаешь, я не понимаю. Но если сложить минус на минус, то получится плюс. Сможешь вспомнить как ты сюда попал?

– Эмм… Сложновато.

– Ты стоишь босиком в шортах и футболке внутри морозилки с замороженными тушами, перед тобой лежит пьяный чувак и рассуждает о смысле жизни.

– Ну как бы есть немного.

– На первый взгляд выглядит очень реально. Но…

– Я только хотел…

– Но, если представить все немного по-другому. – сделав пару глотков из фляжки и вытерев рот левым рукавом, мужчина продолжил, – Ты наверное часто задаешь себе вопросы о том, кто ты есть на самом деле.

– Предположим, но…

– Да заткнись ты и дай мне договорить.

Ещё один мощный удар по одной из стен контейнера повалил Алекса на пол. Скрежет металла становился все громче и громче, пока из вентиляционных отверстий не потекла вода.

– Это что ещё такое?

– Это паника, друг мой. – продолжил мужчина.

– Когда ты начинаешь паниковать с тобой происходит именно это. Ты словно закрыт в контейнере, который плывет где-то в Средиземном море. Как только паника становится сильнее ты начинаешь тонуть.

– Да хватит уже. Тебе что, сложно сказать, где мы?

– И среди всего этого хаоса, горы трупов и моря крови один единственный нормальный человек, правда с фляжкой коньяка.

– Эй! Кто-нибудь! Выпустите меня!

– Ты давно сам запер себя в этом контейнере. Посмотри вокруг. Эти туши – что они значат?

– Я тебя не слушаю. – Алекс поднялся с колен и стал бегло осматривать контейнер.

– Это то, чего ты боишься больше всего на свете. Ты боишься раскрыться.

– Хорошо. Ок. Что ты предлагаешь?

– Чего бы ты хотел сейчас на самом деле? – немного привстав произнес мужчина.

– Оказаться дома.

– Хорошо. Пошли к тебе домой.

Темнота снова настигла Алекса. В тот же миг он очутился у себя дома, но что-то было не то. Фотографии, висевшие на стенах, были размыты. Все было тусклым и невзрачным, потерявшим свою красоту и эстетику.

– Ну-с продолжим? – снова продолжил незнакомец.

4.

Конечно же время летит неумолимо быстро и порой оказывается так, что в один миг годы проносятся перед тобой словно болиды формулы 1 по Нюрнбургрингу. Заезжая на Пит-стоп, мы не думаем о том, что происходит сейчас, именно в этот момент жизни. Нам важна конечная цель, победа, финиш… Но как мы знаем, финиш – дело очень серьезное.

Я всегда стремился к этому недостижимому финишу не замечая, что происходит здесь и сейчас, у меня под носом. Теперь я почти что у него.

Очень много мыслей сейчас окружают мой разум и не дают ему угаснуть, перегореть, так сказать.

Жаль, очень жаль, что всего-то надо было немного остановиться и дать отдышаться пламенному двигателю в моей груди, который так истошно сносил почти все шестерёнки и отработал свой ресурс.

Я расскажу вам историю о том, как я прожил эту замечательную жизнь. Возможно, эта история будет время от времени дополняться, может быть, даже она превратится в Роман или Сагу, никто не знает. Но я знаю точно, что моя история найдет в Вашем сердце уютное местечко.

«Добро пожаловать в рай»

Я не понимаю, что во мне не так. Я не алкоголик, я не преступник, не убийца, не маньяк, не транжира. Всего, чего я достиг в этой жизни – опыта, знаний и умений, заработанных денег я обязан только самому себе.

Лично я не помню, как меня папа учил забивать гвоздь, ремонтировать машину, завязывать крючки на удочке. Помню, как он показывал какие передачи есть у машины. Я даже сам узнал различия дизельного и бензинового мотора. Я не знал, как запускать лодочный мотор, как работает ДВС, чем отличается саморез по металлу от обычного самореза. Все, что я приобрёл от своего папы – это «любовь» к армии, чистоте и… Я не помню. Честно, я не помню.

В голове какие-то образы идеального папы. Я постоянно ему помогал держать что-то, носить что-то кому-то, делать кому-то что-то. Ездил с ним, он учил меня ПДД рассказывая, что один едет не так, другой тоже не так и лишь я один еду правильно. Все знания я приобретал из учебников, интернета по собственному желанию и по нужде.

Я никогда не любил как меня учат, потому что если я что-то не понимал, то был обязательно обруган со всех сторон. Поэтому я никогда не просил помощи ни в учебе, ни в чем-либо ещё. Да, это привело в последствии к серьезным последствиям, но это опыт, от которого я никак не смогу отказаться.

И сейчас мне очень обидно. Мне тридцать лет, я женат, бросил курить, тружусь, никуда не лезу, разбираюсь в себе и все равно я не такой.

«Я тобой горжусь» – я слышал это только от трёх людей.

Первый, кто мне это сказал, был мой сокурсник – Коля. Последний день пребывания в училище. Мы прощаемся друг с другом. Да, было сложно. Очень. Каждый день из этих трёх лет не прошел бесследно.

«Ты единственный, кто мог вытерпеть все это и не сломаться. Я горжусь тобой.»

Это первая фраза за 20 лет, которую я услышал от своего сокурсника. Как бы хотелось услышать это от своих родителей. Просто увидеть и услышать.

Второй человек – это моя жена. Я не замечал этого раньше, но она постоянно это говорила и продолжает говорить. Она гордиться мной.