— Подумал, — вздохнул Светозар, сложив руки на груди. — Всеволоду сейчас все указания раздал. Простим им налоги и отправим помощь. Урожая много в этом году уродилось — на всех хватит.

— Всеволод, — начал Иномир, но Светозар поднял руку.

— Я знаю, что ты о нем думаешь, — покачал он головой. — Но переживать не стоит, Всеволод хороший человек. Просто вам друг друга не понять: ты с мечом по миру ходишь, а он монеты во дворце считает.

— Может быть, — пожал плечами Иномир. — И все же я прошу вас меня отпустить, и отпустить насовсем.

— Не хотел бы я, чтобы ты сейчас уходил. Все же я болен, и что будет завтра — не знаю. — Он внимательно его оглядел. Иномир вдруг захотел, чтобы князь помедлил с ответом, но тот продолжил: — С другой стороны, твоя работа не во дворце сидеть, и если что со мной случится… — Светозар замолчал, а затем его накрыл громкий приступ кашля.

Иномир подал ему воду в железной чаше. Тот отпил и хотел уже продолжить, как скрип двери отвлек от разговора. — в покои осторожно вошла Мила. Впервые за все время ее службы Иномир смог разглядеть при свете огня, как сильно она изменилась. Мила не поднимала головы, плечи ее были опущены, но выглядела довольно хорошо. Дорогой наряд, легкий румянец… Иномир подумал, что правильно сделал, когда привел ее во дворец. От Милы не скрылся его взгляд, глаза ее широко распахнулись, она хотела что-то сказать, даже приоткрыла рот, как вдруг нахмурилась.

— Как яблоки? — спросил Иномир. Мила вспыхнула, но смолчала и обратилась к князю: — Княгиня просила проверить как вы. И велела, чтобы я погорячее камин затопила…

— Ох, все волнуется, — закашлял Светозар, — не доверяет моим слугам. Ну конечно, топи. Топи так, чтобы париться можно было! Глядишь, моя дорогая жена и успокоится.

Мила отошла к камину и стала подбрасывать поленья, помешивая их кочергой. Князь что-то говорил, но Иномир почти его не слушал, все смотрел на нее и думал, что не так уж сильно хочет уйти. Что ждало его дальше? Грязные и мокрые дороги, холодные ночи, сухой хлеб и одиночество. А здесь…

— Иномир, — обратился к нему князь Светозар, — конечно, я тебя отпускаю. Только все же о своем решении не возвращаться еще подумай.

— Ты уходишь? — прозвучал тихий голос Милы.

Иномир взглянул на нее, она развернулась и смотрела на него огромными глазами. Сердце сдавило от жалости, но он не хотел показывать ей свою слабость и в ответ лишь сдвинул брови.

— Да, ухожу, Милослава, — вздохнул он. — Меня здесь ничего больше не держит.

— Вот как, значит, я была тогда права, — прошептала Мила и опустила взгляд, но он заметил на ее глазах слезы. — Простите, — произнесла она и вышла из княжеских покоев.

— Приглядите за ней, очень вас прошу, — обратился Иномир к князю.

— Конечно, приглядим. — Он похлопал его по руке, улыбнулся, и на том, они простились.

Иномир попрощался с князем, но прежде, чем уйти, встретился с еще одним человеком, и разговор со старым знакомым затянул. А когда уже пришло время уходить, за окнами стояла поздняя ночь. Иномир решил пойти к Белогриву, но ноги его как-будто сами привели в крыло дворца, где жили слуги. Он не знал чего хотел: то ли попрощаться, то ли извиниться, то ли просто взглянуть на нее в последний раз. Но когда собирался уже постучать в приоткрытую дверь, случайно заглянул в просвет и остановился. В уютной комнате бесшумно светила лучина на деревянном столике. Рядом стояла высокая кровать с яркими подушками. На них и сидела Мила в одной лишь тонкой рубашке. Он невольно залюбовался, как ткань легко струилась по ее телу. Огибала высокую, по-девичьи маленькую грудь, собиралась складками у тонкой талии, натягивалась на округлых бедрах. Черные распущенные волосы вились после тугой косы. Она нежно улыбалась, а на ладонях лежала та самая птичка, которую он ей подарил.

Сердце его сжалось, на душе стало так тоскливо, и Иномир вдруг ощутил, как же сильно он по ней скучал. Больше всего на свете ему захотелось оказаться в ее заботливых руках и позабыть обо всех невзгодах. Он уже собирался открыть дверь, как вдруг Мила заговорила.

— Чик-чирик, мой хороший, — обратилась она к птичке. — Как день твой прошел? — Она поднесла ее к уху, покивала, а затем грустно вздохнула. — А у меня что-то не очень. И так одна осталась, так еще и Иномир уходит. — Мила вздохнула, вытерла рукавом глаза и продолжила: — Хотя ты же у меня есть. Давай-ка лучше ляжем спать, а завтра будет новый день.

Мила поцеловала птичку, положила ее под подушку, потянулась к лучине и задула ее. А Иномир так и остался стоять в дверях, погруженный в темноту. Вдруг так гадко стало, что захотелось ударить себя по голове. Он с досадой подумал, как же мог допустить такие чувства в свое сердце. Понял, что сделает всем только хуже, если сейчас войдет. И лучше было бы никому никогда не узнать, что он был здесь.

Иномир оставил ее покои и ушел из дворца в холод черной ночи. Землю под ногами размыло от дождя, сапоги испачкались в мокрой грязи. Широкими шагами он прошел через двор и зашел в конюшни. В нос ударил запах сена и конского пота. Большие стойла с коваными решетками стояли один к одному под теплой крышей. Иномир взял со стены тяжелую сбрую и подошел к Белогриву. Тот не обратил на него никакого внимания.

— Пошли, — требовательно произнес Иномир, — надо уходить в долгую дорогу. Сюда я больше не вернусь. — Белогрив посмотрел на него, а затем недовольно фыркнул. — А ты-то на меня за что обижаешься? — Он потрепал его по гриве, но тот лишь отвернулся и стукнул копытом.

Иномир оглядел коня и подумал, что Белогрив чудит в последнее время больше обычного.

— Сказал же тебе. Пошли!

В нем начало пробуждаться раздражение, и, бросив мешок в сердцах, он навалился на коня всем весом и попытался сдвинуть с места. Но тот мотнул головой и откинул его в сторону. Иномир ударился о стенку стойла, плащ съехал с плеча, и внутри все окончательно закипело.

— Вот нахал! — выругался Иномир и только сейчас заметил, что между досками лежали засушенные пучки розового вьюнка. — Ах, вот в чем дело. Конечно же, она здесь была. И что же наговорила? — Он замолчал, поправил плащ и продолжил: — Рассказывала про нашу ссору в саду? Так знай, она сама все про себя выдумала. Она мне очень дорога. Только я не могу быть с ней, ты же знаешь…

Белогрив отвернулся, а у него от злости и возмущения кровь к щекам прилила.

— Возьму сейчас другого коня. А ты так здесь и останешься бока наращивать. — Он собрался уже уходить. Подумал, что, быть может, тогда, конь его послушает. Но Белогрив не двинулся с места, только презрительно фыркнул. Тогда Иномир развернулся, ударил сапогом землю и грозно продолжил: — Хорошо! Я справлюсь и без тебя! Мне никто не нужен!

Он поднял мешок, с грохотом закрыл стойло, взял другого коня и верхом покинул дворец. Не оглядываясь, проехал все улицы, проскочил ворота города и переплыл на последнем понтоне. Только когда добрался до холма, на котором они с Милой когда-то стояли, обернулся. Из черных туч вышел тонкий месяц и слабо осветил Вышгород. На сердце стало тяжело, он на миг задумался, а правильно ли поступал, как вдруг на пустой дороге появилась девушка в развевающейся белой рубахе.

— Опять ты здесь? — устало произнес он, но луна вновь зашла за облака, и силуэт девушки исчез.

Иномир последний раз бросил взгляд на город. Тяжело вздохнул, ударил поводьями и скрылся в непроглядной темноте ночи.

Мила смотрела из окна на сад в утреннем тумане и тяжело вздыхала. Все не могла поверить, что прошло так много времени с того дня, как Иномир ушел. С неба лили нескончаемые дожди, по ночам уже морозило, яблони все облетели и выглядели весьма понурыми. Поначалу она сильно злилась на Иномира. Даже хотела разбить его птичку, но затем, как подняла ее, как размахнулась, так и осела на пол и горько расплакалась. Каждый день вспоминала о нем и все еще надеялась, что он вернется — Белогрива же оставил в конюшнях. Но сердцем понимала, что тогда, в покоях князя, видела его в последний раз.