«Ну конечно – матч Премьер-лиги», – с горечью подумала я, понимая, что ради меня Костя вряд ли стал менять привычный распорядок. Помимо рыбалки и лихой езды, отец любил футбол, а потому часто приглашал друзей и коллег вместе посмотреть очередной матч. Не зря же он купил целый домашний кинотеатр?

– Ася, у нас гости! Выходи поздороваться, – крикнул Костя, и я быстро поправила волосы, используя вместо зеркала выключенный экран телефона.

Скользнув за дверь, я быстро прошла через коридор в зал и увидела крупного мужчину в инвалидном кресле. Аккуратно подстриженные смолянистого цвета волосы открывали добродушное лицо мужчины, чьи глаза превратились в две тонкие щелочки от искренней улыбки. На госте красовалась белая футболка с изображением волка – символа тамбовской команды. Клетчатая рубашка, в тон ореховых глаз с изумрудными прожилками, была свободно наброшена на плечи. Лицо старого знакомца носило отпечаток времени в виде хитрого узора морщин. Наиболее глубокими из них были те, что тянулись из уголков глаз:

– Ася! – Мужчина развел в сторону руки, приглашая в объятия.

– Здравствуйте, дядя Дима. – Я наклонилась и на мгновение сердечно обняла его, радуясь, что дядя все так же жизнерадостен. – Как ваши дела?

– Все еще танцую. – Дмитрий игриво подмигнул и коротко осмотрел меня с головы до ног. – И когда ты успела так вырасти? Еще вчера копалась в песочнице во дворе, а уже вот – взрослая девушка.

Костя, убирающий в этот момент подушки с дивана, услышав последнюю фразу, отбросил недовольный комментарий:

– И ничего не взрослая! Вот институт окончит, тогда поговорим.

– А вот твой старик не меняется.

Я рассмеялась вместе с дядей, понимая, насколько Дмитрий прав. Отец бухтел под нос что-то нечленораздельное, пытаясь оправдаться, когда из-за спины послышался новый голос:

– Дядь Кость, напитки в холодильник?

– Денис, оставь пару банок на сейчас, а остальное убирай.

«Денис?» – имя показалось знакомым, и я обернулась. В доме дяди Димы всегда было много детей. Слишком много времени прошло, чтобы вспомнить, как выглядел сын дяди. Дмитрий охотно присматривал за дочерями и сыновьями всех знакомых, когда родителей звал долг – настолько любил возиться с малышней. После того как дядя Дима попал в аварию, присматривать за детворой стало некому. На том мое общение со сверстниками в Ксертони и закончилось.

Передо мной оказался хрупкий, чуть загорелый юноша с вздернутым носом и россыпью недозревших прыщей. Юношеский пух пока не преобразился в аккуратную мужскую щетину, а тело парня скрывал просторный балахон на молнии с принтом неизвестной мне рок-группы. Фамильные черты Дроздовых легко прослеживались: волосы у Дениса оказались того же цвета, что и у дяди Димы, но спускались ниже плеч. Челка сбивалась в просаленные пряди, которые при каждом шаге касались кончика носа.

Он не был даже отдаленно похож на героя моих любимых романов. Впрочем, чего еще ждать от современных мальчишек, которым интересны видеоигры да мемы из Интернета?

Я встретилась с Денисом взглядом, и на мгновение мне показалось, что он хотел что-то сказать, но запнулся. Парень рассматривал мое лицо, словно старался изучить до мельчайших деталей. Я почувствовала, как от смущения запылали щеки, и отвела взгляд. Неловкую паузу нарушил дядя:

– Ну что вы стоите, как чужие? Все детство, значит, вместе козни мне строили, а теперь стоят, потупив взгляд.

Костя оказался более чутким и оценил обстановку лучше, а потому похлопал дядю по плечу:

– Да они не помнят друг друга. Смотри, как оба изменились! Это отеческими глазами, они что в памперсах, что в пубертате выглядят одинаково. Ася же еще и постарше Дениса на пару лет. Сколько тебе, напомни?

– Пятнадцать, – парень произнес цифру с такой гордостью, будто за нее полагалась медаль.

– Ага, правильно помню, – кивнул отец и представил нас друг другу: – Ася, это Денис. Вы играли в детстве у дяди Димы на даче. Денис, это моя дочь Ася. В детстве у нее были волосы посветлее и щеки побольше.

За «щеки побольше» я шлепнула отца по ноге кухонным полотенцем, что нашлось на журнальном столике. Это непредусмотрительное движение стало началом настоящей бойни: едва я шлепнула отца, как тот снял с головы фирменную кепку с символикой команды и козырьком щелкнул меня по лбу. В ответ я ухватилась за лежащую на полу диванную подушку и хотела кинуть в Костю, но промахнулась и попала в Дениса. Ответ не заставил себя долго ждать: тот же снаряд полетел прямиком к моей голове. Мы играли, звонко смеясь, словно были детьми, к которым родители приехали в лагерь.

Веселье кончилось, когда дядя посмотрел на настенные часы и охнул:

– Матч! Матч уже начался!

Все мужчины быстро расселись на диване. Включив телевизор, они принялись внимательно следить за игрой. Меня же футбол не интересовал, поэтому я направилась к кухонному островку сделать бутерброды. В холодильнике нашлась докторская колбаса и кусок неопознанного сыра. Сделав по три бутерброда каждому гостю и уничтожив тем самым весь имеющийся в доме хлеб, я подошла с тарелкой к журнальному столику и была встречена радостным улюлюканьем, как охотник, вернувшийся к племени с добычей. Костя подвинулся, освободив место, и я с удовольствием поела в компании и в какой-то момент даже начала смотреть игру, пусть и мало что пони-мала.

Мужчины кричали, называя фамилии игроков и советуя, что те должны сделать в следующий момент. Размахивали руками и выли, когда в ворота их команды забивали гол. Я почти молча наблюдала за Костей, слушая пояснения к игре, но так ничего толком и не поняла. Даже несмотря на это, мне по-настоящему понравился вечер. Когда гости ушли, я позабыла обо всех тревогах и в хорошем настроении легла спать, хотя завтра предстояло то еще испытание – первый день в новой школе.

Густой туман – вот что я увидела, выглянув с утра в окно. Пасмурное небо нависало над домами, как и в детстве. Я грустно вздохнула, смотря на молочную дымку между домами, и поняла, что к такому виду еще нужно привыкнуть.

Несмотря на размер квартиры Кости, полноценная ванная комната была только одна. Мне повезло, отец встал раньше и к моему выходу из комнаты уже суетился на кухне, готовя завтрак. Коротко поздоровавшись, я поспешила в ванную, борясь с соблазном прямо сейчас сесть за стол: по всей квартире разливался аромат свежезаваренного кофе, румяных тостов и яичницы. Мое любимое сочетание.

Наспех умыв лицо и расчесав непослушные пряди, я собрала волосы в высокий хвост. Несколько коротких прядей выбились из-под резинки и были отправлены в ссылку – то есть за ухо.

Прошмыгнув из ванной в свою комнату, я сменила любимую пижаму с оленями на одежду, более подходящую для школы. К счастью, в ксертоньской гимназии не было формы. Разве только синие джинсы носить запрещалось, но у меня отродясь таких в гардеробе не водилось. Раскрыв дверцы шкафа, я заглянула внутрь, пытаясь вспомнить, что из одежды привезла с собой. В моем гардеробе преобладала «лесная» палитра, как окрестила ее мама: то есть все оттенки зеленого, коричневого и черного с редкими находками белого цвета на самых дальних вешалках. Немного поразмыслив, я выбрала суженные книзу черные джинсы и темно-зеленую кофту с V-образным вырезом, которую я решила надеть поверх белой майки на тонких бретельках. Я не представляла, как сильно топят в местной школе, поэтому надеть вниз что-то легкое казалось более чем осмотрительным: в ростовской школе случалось, что по ошибке отопление включали даже в мае. Чего я могу ожидать от Ксертони в начале сентября, оставалось загадкой, поэтому лучше триста раз подстраховаться, чем позже причитать.

Я вернулась на кухню, когда Костя уже раскладывал яичницу по тарелкам. На столе с вечера было убрано, оставалось только положить столовые приборы. Поочередно открывая выдвижные ящики, я пыталась вспомнить, где лежали вилки. Память меня подвела, поэтому обнаружить желаемое удалось лишь случайным образом, в самом близком к раковине ящике. Выудив пару ножей и вилок, я прихватила сахарницу и отнесла все находки на стол.