Место преступления было донельзя знакомым. Дом, который нельзя назвать уютным, но я там выросла. Наклейки, которые в детстве сестра прикрепила на стену, выцвели и пожелтели. Трещина на двери, появившаяся после того, как ее пнул отец, разошлась еще сильнее.

И снова это место стало жертвой бурных обсуждений соседей. Они громко причитали: «Как можно было сотворить такое зло?» Я слышала все это, но не обращала внимания.

Следователи, которые занимались делом, с осуждающим видом говорили о жестокости отца, но я не удивлялась. Я собиралась сказать, что он был недочеловеком, но не стала. Я была осторожна: как бы из-за одного слова дело не классифицировали как причинение смерти по неосторожности, совершенное в состоянии аффекта или наркотического опьянения.

Неожиданно в результате вскрытия обнаружилось, что причина смерти – удушье. И только потом я узнала, что мама была убита, как на карте Таро. В маленьком городке не было прессы, которую привлекло бы это дело об убийстве. «Муж в пьяном состоянии зарезал жену», – вот такие ходили слухи. Никто и представить не мог, как странно она была убита.

Но подождите. Мог ли отец быть настолько изобретательным? Он даже не умел играть в корейские карты хвату. Как только я заводила разговор о картах Таро, отец выходил из себя и даже слышать ничего не хотел. Тогда я не обратила на это внимания. Думала, что даже не стоит прислушиваться к тому, что он говорил.

В полицейском участке отец без остановки повторял: «Я ничего не помню», – но никто ему не верил. Даже я. Он не обладал ни изощренным интеллектом, ни моральными принципами. Я не хотела у него ничего спрашивать. Я не хотела ничего о нем знать. Может быть, я боялась, что пойму его.

Время шло, и мне стало интересно, что означает карта Десятка мечей. В книжном магазине я пролистала кучу книг о Таро – и нашла.

Толкований этого аркана было много. Кто-то говорил, что это метафорическое изображение гусеницы, которая вот-вот станет бабочкой. Было и философское объяснение: если встретишь на пути человека, подобного Будде, убьешь его. Это также означало идеальное завершение отношений. Значения настолько разнились, что я не понимала, с какой стороны к ним подступиться. Когда все закончилось, я уже не была уверена, что хочу знать точный смысл этой карты. Так что я обо всем забыла.

А потом убили сестру. Таким же способом. Подозреваемый, у которого уже есть судимость за похожее преступление, все еще находится в тюрьме. Поскольку о деле почти не было упоминаний в прессе, это не убийство-подражание. Слезы сменил гнев. Убийца играл со мной.

– А теперь могу я увидеть фотографии тела? – спросила я, первой нарушив молчание.

– Вы уверены?

Но, похоже, это он не был уверен. Прижимал к груди файл с фотографиями и внимательно смотрел на меня. Все говорило о том, что мне не стоит этого видеть.

– Да, покажите. Я какое-то время работала в полиции, хотя в основном не с делами об убийствах.

– А, тогда хорошо.

Да чего уж хорошего… Только что следователь смотрел на меня с недоверием, а теперь сиял дружелюбием и готовностью общаться как с коллегой. Какая ирония… Я совсем не доверяла полиции, и мне стало противно. Но сначала я проведу тщательное расследование. Я размышляла, а между тем следователь открыл дело и показал фотографии.

Первая выглядела как подражание карте Таро: на ней спиной вверх лежало тело сестры, лица не было видно. Вторую фотографию сделали в морге, где тело уже лежало ровно. Искривленное в муках, еле знакомое лицо. Теперь уже взрослая сест… Минутку, это же…

– Это не моя сестра.

Я помню ее совсем юной ученицей младших классов. Конечно, она сильно выросла, и теперь ее можно было и не узнать. Но эта женщина точно не моя сестра.

– Этой женщине тридцать один год, и зовут ее Чхве Аён, – сказала я. – Чхве Аён жила под именем моей сестры, Чо Сохи, я это подтверждаю.

– Вы, наверное, ошиблись – даже отпечатки пальцев на удостоверении личности совпадают.

– Так и есть – они познакомились до того, как сестра получила документы. Сохи хотела скорее стать взрослой, а Аён нужно было удостоверение несовершеннолетней.

– Да что вы такое говорите!

– Сестра тогда еще была на попечении родителей и не могла ничего сделать без их согласия. Даже чтобы получить подработку, нужно разрешение, а если есть документ, то все можно делать самостоятельно. Это обязательный пункт для того, чтобы сбежать из дома.

– Вы сказали, что не общались десять лет, это правда?

– Да.

– Вы работали в полиции и знаете, как все устроено. Мы связались с вами только после того, как всё проверили. К тому же ваша сестра сделала много пластических операций.

Он говорил со мной, как с неразумным ребенком, потом вздохнул и стал собирать фотографии.

– Действительно проверили? – спросила я.

– Я же сказал.

– Тогда поверьте мне на слово. Я не обязана рассказывать вам все. Я только должна была опознать тело. Теперь я могу идти?

– Госпожа Чо Сора, я следователь. Если вот так убежите, ваша сестра не оживет. Нужно признать очевидное.

– В точку. Нужно признать очевидное. Вам нужно признать, что полиция тоже ошибается. Если хотите, можете провести ДНК-тест. Но с вероятностью девяносто девять процентов он будет отрицательным.

Не дожидаясь ответа следователя, я вышла из кабинета. Я торопилась. У меня не было времени задерживаться в полицейском участке.

Человек, убивший маму, убил сестру таким же способом. Вернее, убил Чхве Аён, которая жила с паспортом сестры. Отец был прав. Но тогда кто убил маму? Убийца думает, что убил Сохи, и, прежде чем он поймет свою ошибку и отправится на поиски, я должна найти ее.

Я – Шут, нулевая карта Таро, я должна все сделать сама. Шут всего в одном шаге от обрыва, но простодушно улыбается. Он расправил грудь и поднял голову, устремив взгляд к небу.

Выглядит ли он высокомерно? Выглядит ли он жалко, с таким надменным выражением лица, в своих старых одеждах, развевающихся по ветру?

Может, и так.

Мне некогда переживать, что обо мне подумают другие. Я – единственная семья Сохи. Пусть во мне нет ни единой капли ее крови, мы сестры хотя бы по документам. Кто бы что ни говорил, она моя сестра. Ее обязательно нужно найти. Ни полиция, ни следователи, никто мне не поможет. Я буду верить только картам Таро.

Посмотрим…

Странствующий Шут в одиночестве наслаждается золотыми лучами солнца. Солнце похоже на желток. Может, нулевая карта символизирует яйцо? Пора вылупиться, пора играть в прятки с убийцей. Пришел конец миру, который ему принадлежит. Выигрывает тот, кто первый найдет сестру.

Чтобы это сделать, надо двигаться, даже если это будет опасно, если он будет наступать на пятки. Мне не стоит бояться обрыва. Может, это и не обрыв вовсе. Нужно спокойно сделать шаг и пойти дальше.

Шут, он же дурак, смешит людей, и над ним смеются. Значит ли это, что все будут смеяться над моими глупыми поступками? Бродя среди людей, шут превращается в джокера. А джокер может в любой момент стать той картой, которой захочет.

И не забудь: если выбрал путь шута, люди будут смеяться и злорадствовать, будут смотреть на тебя сверху вниз.

Мой Таро-салон «Аркана» находится на первом этаже непримечательного магазина в районе Нонхёндона. На бордовом ковре стоят серый диван и стол из розового дерева. Здесь же, на маленькой столешнице, я готовлю, а сплю в небольшой хозяйственной комнате. Не знаю, сколько месяцев мне предстоит здесь прожить. Если вдруг услышу какие-то новости о сестре, сразу же отправлюсь к ней.

Название «Аркана» на латыни значит «тайна». В Таро двадцать два старших аркана и пятьдесят шесть младших. Имея эти семьдесят восемь карт, можно прочесть помыслы человека. Карты – зеркало, отражающее душу.