– Ты помнишь, что сегодня родительское собрание? – едва слышно прошептал Вадим.
Он всегда так делал, когда обижался.
– Конечно. В шесть?
– Угу, – с набитым ртом, кивнул сын.
– У тебя двадцать минут. Нужно поторопиться.
Вадиму, в отличие от меня, повезло больше. Его школа находилась всего в десяти минутах ходьбы от нашего дома. Даже здесь Андрей всё рассчитал правильно. Купил вторичку в кирпичном доме начала двухтысячных. Я очень хотела в новостройке, но в последний момент сдалась. Район оказался приятным, хоть и не таким зелёным как обещали в новых ЖК. Зато всё было в шаговой доступности: торговый центр, больница, садик и даже школа. До появления Вадьки, я на это мало обращала внимания, но, когда у тебя годовалый ребёнок на руках с соплями и рыхлым горлом, больница в пяти минутах от дома является большим преимуществом. Да и соседи у нас были не из буйных. С некоторыми я даже общалась раньше, особенно в первые годы декрета. Хотя, там радость была просто выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы перекинуться с кем-то взрослым парой фраз. В один момент, мне стало казаться, что мой голос навсегда изменился на слишком ласковый, тонкий и слегка глуповатый. Ещё и эти странные вопросы, вырывающиеся сами собой. «А кто у нас тут такой сладенький?» «Кто у нас скушал всё?» «Кто собрал пирамидку?» «Ты моё солнышку». Если бы не Андрей и наши выезды в ближайшие города, думаю, я бы очень скоро сошла сума.
Синоптики обещали, что погода с каждым днём будет становится всё лучше. Если под этим они подразумевали грязь, слякоть и километровые ручьи, ступив в которые можно было провалиться по колено, то они справлялись со своими предсказаниями на «ура». Март всегда казался мне одним из худших месяцев в году. Хуже него лишь октябрь: недолето, переосень. Температура постоянно скачет. То +10, то -15. С утра выходишь в пуховике, днём умираешь от жары, а вечером жалеешь, что не надел шубу. Постоянная серость вокруг и темнота. Даже солнце не радует, потому что оглянешься вокруг, увидишь все эти грязные лужи, растаявшие горы снега, скрывающие под собой улики недобросовестных хозяев собак, и настроение становится ещё хуже, чем было.
На дорогу до работы у меня обычно уходило не больше часа. До метро семь минут, потом с двумя пересадками двадцать пять и пешком ещё минут десять. При желании можно было сесть на автобус, но я предпочитала прогулки. Какой бы погода не была, наблюдать за разнообразными постройками мне нравилось куда больше своими глазами, а не через запотевшее окно.
Моё рабочее место, среди длинных столов с компьютерами, находилось у панорамного окна. Наверное, лучшее, что было в нашем центре. Когда-то я думала, что буду работать на себя, но не срослось. Вылезло слишком много подводных камней, с которыми у меня не получилось справиться.
Каждый рабочий день начинался одинаково. Сначала нужно было проверить рабочую почту и ответить на все возможные письма от коллег. Начиная с серьёзных вопросов об изменении в проекте, из-за корректировок заказчика, заканчивая глупыми опросами о «тимбилдинге».
Скинутые заказчиком комментарии казались до смешного нелепыми, но мои ответные правки не принесли необходимого результата. Наверно, у каждого работника наступает тот момент, когда он начинает соглашаться с любыми предложениями, лишь бы потом ему не сделали выговор. Если ещё года три назад, я бы попыталась поспорить и доказать свою правоту, то сейчас отбив на клавиатуре «будет учтено», отправила письмо обратно.
– Милана Анатольевна, вы на обед идёте? – спросила меня где-то в половину первого Арина, сидевшая за соседним столом.
– Нет. Нужно доделать правки.
– Я думала, вы уже всё сдали.
Уперевшись руками на свой стол, Арина приподнялась и заглянула в монитор моего компьютера.
– Нет.
Одним нажатием кнопки на мыши, я закрыла все приложения и вкладки, и оперевшись левым локтем на стол, развернулась в пол-оборота, устремляя безразличный взгляд на Арину. Она пришла к нам всего три месяца назад, но даже за это время, успела довести меня до ручки. Не компетентность было её главным качеством. Видимо, на бирже труда всё очень плохо с новыми кадрами, раз у нас стали набирать подобных ей. Куда смотрел её деканат, выдавая диплом? Её работы не отличались ни креативностью, ни чёткостью, ни, тем более, аккуратностью. Ещё и косячила постоянно. С клиентами общаться вообще не умела. Хорошо, что под «опеку» она попала не мне, а Лизе. Я бы долго её не выдержала.
– Вы просто так много работаете. Вам нужно отдыхать.
Это искрящаяся от неё вежливость, скрипела на зубах, словно плохо растопленный в яблочном пироге сахар. Раздражало неимоверно.
– Вижу, у вас много времени на отдых.
Демонстративно надев наушники, я дождалась, когда же Арина уйдёт, чтобы закончить очередной проект.
Наш этаж медленно пустел. Каждый спешил отправиться на обед. Бездельники. На обед выделялся час, хотя, я искренне не понимала, как так долго можно было есть. Одно дело, если бы кафе и рестораны находились в соседних зданиях и до них идти было бы не меньше десяти минут. У нас же всё было рядом. Спустился на седьмой этаж – кафе, на третьем – ресторан, хочешь фастфуд – спустить на фудкорт на первом.
Когда до конца перерыва оставалось десять минут, с чувством выполненного долга, я отправила очередное сообщение заказчику с внесёнными правками. Сняв наушники и размяв затёкшую шею, я встала из-за стола и направилась к лифтам. К сожалению, в магазине, моих любимых сэндвичей с рыбой не было, пришлось довольствоваться курицей.
– Она так похудела за последнее время, – послышался знакомый голос Арины за одним из стеллажей.
– А то, – в голосе Лизы отчётливо слышалось недовольство. – Она же не жрёт ни черта. Ты хоть раз видела, за её столом что-то, кроме термо-кружки с кофе?
– Ну…
– То-то и оно.
– Думаю, ей всё ещё тяжело.
Жалость в голосе Арины пробирала до мурашек. Кого бы они не обсуждали, мне стало противно. В горле засвербело, а живот отозвался неприятным спазмом, подкатывающим вверх.
– Ей тяжело? Хрена с два. Нам тяжело! Хоть бы раз за эти пять лет в отпуск сходила или заболела, блин. Ходит вечно с этой кислой мордой, кидается на всех. Была бы я на месте Федора Михайловича уволила её уже к чёртовой матери.
Арина зашипела, и я буквально видела сквозь стеллажи, как она начала махать руками, в попытке успокоить свою наставницу. Не желая дослушивать сплетни, я скользнула между неудобно выставленными маленькими железными, корзинами, в которых лежали продукты со «специальным предложением», а на деле с истекающим сроком годности, и оплатив покупку, вышла из магазина.
Правки получилось внести до пяти. Проверив ещё раз все исправления, я отправила их заказчику в очередной раз, дожидаясь от него ответного письма, в надежде, что она будет последним. Не успел курсор коснуться маленького креста в левом верхнем углу, чтобы закрыть переписку, как мне пришло уведомление от руководителя. Последний раз он обращался ко мне по почте, когда я только начала работать. Ничего хорошего это не сулила, но заставлять ждать Фёдора Михайловича было бы слишком дерзко с моей стороны.
Его офис находился на два этажа выше нашего. Стукнув дважды в широкую тёмно-ореховую дверь, я приоткрыла её, тут же останавливаясь. Арина сидела на кресле напротив Фёдора Михайловича. По её напряжённой, как пружина спине, было понятно, что разговор у них происходил не из лёгких. В груди неприятно зарокотало. Может она и не была лучшим работником, но увольнять её было как-то слишком. Ей около двадцати трех. Видно, что девчонка совсем молодая. Неопытная. То, что она попала в нашу фирму для неё должно быть манной небесной. Получить запись «уволена» в трудовой книжке спустя пару месяцев – не самое лучшее начало карьеры.
Знаком, Фёдор Михайлович попросил меня подождать. Захлопнув дверь, я отчего-то прижалась спиной к белоснежной стене, осматриваясь по сторонам. Давно ли здесь появилось столько зелени? Цветы в горках и маленькие, декоративные деревья, стояли по всему периметру коридора, что неплохо сочеталось с мраморным полом. Неплохое дизайнерское решение, хоть для меня и слишком вычурное.
