Но после произошло еще нечто более диковинное, какое дружинник не видел прежде. По пальцам кудесницы рассыпалось множество серых колец, которые сначала бегали, как растревоженные мыши. А после стали соединяться в одно большое.

Юти с некоторым равнодушием смотрела на происходящее, а после взяла и растянуло серое нечто, будто оно было вполне осязаемым. И медленно надела на голову. Обруч стянул прядь темных волос, вспыхнул, а после исчез.

Латно не сразу понял, что же именно тогда произошло. Лишь когда кладезная вытянула руку и на той один за одним появились пять обручей, дружинник стал хватать ртом воздух, вспоминая о невероятной легенде про кудесницу, в которой проснутся старые боги.

— Спасибо, — сказала Юти, едва заметно улыбнувшись.

И тогда он понял, что миг, которого боялся больше всего, сейчас настанет. Дева уйдет и у него не хватит слов, чтобы остановить или задержать ее. Потому вместо увещеваний и мольбы он лишь спросил.

— Мы когда-нибудь увидимся?

Она замерла, пристально глядя на дружинника. А потом решительно подошла и поцеловала его. И от ее прикосновения Латно вздрогнул, как будто вернувшись в Священную Рощу, когда впервые обрел силу.

А потом южная дева с легкой улыбкой отстранилась, сделал несколько шагов в сторону. Одежда спала с ее тела, словно все время там была лишней, а человеческая нагота сменилась орлиным оперением. Гордая хищница, королева среди всех птиц, последний раз посмотрела на Латно и устремилась ввысь. В другое время Латно бы удивился ее преображению, но теперь лишь стоял, с тревогой глядя на удаляющуюся птицу.

* * *

Харан Сертан Римель испытывал смешанные чувства. С одной стороны, его догадки подтвердились и соединив в нужных пропорциях сок целебного растения, он полностью избавил оскверненных от ужасного недуга. Подумать только, что теперь будет! Когда Император узнает обо все, он точно осыпает врачевателя золотом.

Правда, светлые чувства преисполненной горделивости омрачал небольшой нюанс — до всего этого нужно еще дожить, а денег почти не осталось прямо сейчас. Даже на обратный путь до Пределов, не говоря уже об аудиенции Главного Ворона.

При все при этом старина Сертан, как каждый человек увлеченный наукой, даже не подозревал, что в Империи существуют какие-то проблемы, кроме самой Скверны. Например, победное шествие ее последователей. Узнай лекарь об этом, то он бы и вовсе впал в уныние. Теперь же озадаченно смотрел на выздоровевших южан, которые помогали со сбором живайтины. Потому не сразу заметил, как появилась она.

Сертан заметил старую знакомую, которую и не надеялся увидеть. Если честно, не сильно он этого и желал. Воительница была одна, без своего угрюмого старика, но вместе с тем что-то в ней изменилось. Точно за ту седьмицу, пока они не виделись, Одаренная подросла или сменила прическу. В общем, то едва уловимое, что происходит с женщиной и что ты никогда не можешь заметить.

Юти поздоровалось, при этом в ее голосе не читалась неприязнь или старые обиды. Вместе с тем не было в нем надменности или панибратства. Она разговаривала с Сертаном, как с уважаемым человеком, но сам лекарь понимал — Одаренная теперь необычайно сильна.

Когда обмен любезностями закончился, дева перешла к самому главному. К тому, зачем и явилась к врачевателю

— Мне нужно, чтобы ты сделал лекарство, — она взяла в руки среднюю колбу из запасов Сертана. — Пять таких. Больше, думаю, мне не унести.

В ее словах не было просьбы или приказа, скорее некая необходимость. И Сертан даже не смог поспорить. Он хотел указать, что и так стеснен в средствах, но промолчал. Словно было нечто, невольно заставляющее подчиняться этой спокойной и уверенной Одаренной. Только одно обстоятельство врачеватель решил заметить.

— Даже если менять архасейских жеребцов, путешествуя из Семиречья в Пределы, ты не поспеешь. Дорога слишком длинна. Лекарство перестанет действовать прежде, чем ты доберешься до Пределов.

— Мне не нужны дороги, — ответила Юти и Сертану почему-то этого довода оказалось достаточно.

Врачеватель кивнул, крикнул Фалеру, чтобы тот разводил костер, а сам принялся за изготовление лекарства.

Все это время Одаренная с интересом наблюдала за манипуляциями Сертана, впрочем, ни малейшим движением не нарушив порядок его действий. Лишь изредка Юти справлялась, для чего он делает это, а для чего то, словом, пыталась действительно вникнуть и понять.

Зато когда все было готово, а зелье разлито по пузатым стеклянным сосудам, Одаренная обмотала каждую из них приготовленным тряпьем, а после связала между собой. Так, что теперь все это можно было накинуть на шею.

Сертан не понимал, для чего все это, если рядом лежит его же сумка весьма удобная и вместительная, где зелье точно будет в сохранности. Однако у Одаренной были свои размышления на этот счет. К тому же, лекарь искренне считал, что все приготовления бессмысленны. Нет силы, которая доставит зелье в Пределы в столь короткий срок.

Позже, когда Юти попрощалась с ним и ушла, он сам не понимал, какая сила заставила его сделать все, что он сделал. Это не было похоже на попытку управления сиел — Сертан находился в полном единении с разумом. Либо вторжение в сознание было настолько искусно, что он его не понял.

Все свелось к тому, что Одаренная вскоре покинула их и крохотная южная община продолжила жить своей прежней жизнью. Сертану лишь показалась, что какая-то хищная птица мелькнула в небе с уже знакомыми связками лекарства. Но чего не привидится под конец непростого дня?

Глава 27

Некогда богатые и обширные до урожая поля между Ближним путем и Междуречьем словно по злому намерению сиел превратились в грязную черную землю. Золотистые колосья пшеницы погибли под ногами наступающей армии, захваченными повозками и копытами оскверненных зверей, а зеленые луга клевера превратились в темное месиво. Мелкий, но настырный дождик привносил свой хаос в распутицу. Но именно она позволила Великому Ворону приготовиться к защите.

Первое поражение Императора можно было объяснить поспешностью в контратаке. Войска, да и сам Керай, стремились поскорее разбить неприятеля, потому прозевали растянутый левый фланг, через который и прорвались ревуны с магами-крови. А вскоре нападение превратилось в спешное и беспорядочное бегство, во время которого Ворон потерял четверть войска.

Второе поражение таковым вовсе не именовалось. Его назвали «отступлением с постоянными мелкими очагами сражений, которые ослабляли и замедляли продвижение противника». Вот только служители Дома Правды, воодушевляющие солдат, забывали упомянуть тот факт, что даже по предварительным подсчетам Керай потерял вдвое больше людей, чем оскверненные.

Третье поражение даже не комментировали. Теперь уже последнему молокососу стало ясно, что не существует силы, которая могла бы остановить воинство Инрада. И даже поспешно присланный из Конструкта легион, состоявший из недавно обретших дар и взявших в руки оружие, не прибавлял уверенности. Испуганные новобранцы сбивались в кучу, в своих больших доспехах с чужого плеча, и чаще мешали, чем помогали.

Керай стоял вдоль наскоро строящихся укреплений, кутаясь в плащ и мелко дрожа от пронизывающего дождя, и смотрел вдаль. На огромную равнину, по краям разбавленную одинокими деревьями, на которой уже стали появляться первые оскверненные.

Ворон словно оцепенел в своей невыразимой тоске. Он понимал, что сражение нельзя выиграть. Витий Керай Кулен Первый, а теперь, видимо, и последний своего имени, окончательно понял, о чем писал Уриш Безумный на стенах Твердыни-на-семи-холмах: «Они придут, о да, они придут, а ты будешь дрожать от страха, как последняя девчонка».

Самое длинное послание от свихнувшегося короля и самое верное. Керай вытер капли воды, собравшиеся на носу, и поежился. Вокруг кричали полководцы его армии, готовя войска к одному из последних сражений. За их спинами по имперскому тракту Ближний путь, за ним Флиурт, а уже после Конструкт. И никакой возможности достойно сопротивляться врагу.