Но вместе с тем Одаренная понимала, вложи ей теперь в руку меч даже Ерикан и скажи: «Убей», клинок упадет к ногам. Потому что это было неправильно. Ныне это было попросту неважно.

Бледной тенью великой воительницы, кладезная, расправившаяся с ближним кругом кнеса Свигожа, победившая дракона, укравшая артефакт с Хера Нударута, улизнувшая от имперской погони в Конструкте и прошедшая Пустошь, шагала из горящего сотнями факелов и десятками ярких костров города. Одиноко брела по разъезженной дороге, тихим призраком былых свершений.

Деревенька, где остановился Ерикан, уже спала, прикрытая беззвездным темным пологом ночи. Храпел и пьянчуга, разя перегаром и неподобающе раскинув ноги в грязных штанах. Зато проворно поднялся наставник, пристально глядя на Юти.

И Одаренная осознала нетерпение учителя. Выпивка не могла затмить его переживания, все это время здесь он сидел, как на иголках. Точно сам злым тятем прокрался в терем воеводы, чтобы совершить кровавое злодеяние. И теперь Ерикан весь обратился в один лишь взгляд бледно-васильковых глаз.

Юти не сдержалась, заплакала. Но не как маленькая девочка, не как раньше. Она не дрожала плечами и не оглашала крохотную избу рыданиями. Одаренная стояла все так же выпрямившись, глядела на Ерикана и из ее глаз текли слезы.

— Ты ошибся, учитель. Снова. Я не та, кто тебе был нужен.

И для него это стало ударом. Наставник точно постарел на глазах. Он в последнее время и без того сильно сдал, а теперь, за краткий миг, лицо вдруг осунулось, морщины стали глубже, рот задрожал. Прежними остались лишь бледно-васильковые глаза.

— Расскажи, как это произошло.

И Юти рассказала. Медленно, с подробностями, понимая, что более они никуда не спешат. Теперь ничего в этом мире не имеет смысла. Она лишилась сразу всех целей, какие только у нее были, а путь, который виделся длинным и интересным, внезапно оборвался у крутого лога.

Но по ходу повествования, что-то во взгляде учителя менялось. И по завершению, он взял ее за плечи и обнял, слабо улыбаясь. Точно в мертвеца вдохнули крохотную частицу жизни, которую, все же, вскоре ему предстоит отдать.

— Знаешь ли ты, что позволяет делать пятый обруч? — спросил он.

Юти ожидаемо покачала головой.

— Он позволяет по твоему разумению перемещать все имеющиеся обручи на то направление, на какое ты сама обратишь внимание. Понимаешь?

Одаренная кивнула, с тревогой подумав о могуществе, какую давал последний из обручей. Получалось, ты могла быть сразу всеми мастерами во всех направлениях. Захочешь, станешь кехо, который достиг вершин в ловкости или сиел, способность создать нечто великое.

— Когда-то два сильных Одаренных, наверное, самых сильных, которые существовали в этих землях, в ссоре разошлись. Один считал, что для изучения всех тайн мира нет преград, другая думала, что знание — великая ответственность. Есть сферы, куда неподготовленному человеку нет смысла соваться. И когда их противоречия достигли своего пика, Аншара сразилась с Инрадом.

Юти слушала учителя, находясь в состоянии глубокой скорби. Все сказанное Ериканом было невероятно интересно, но деве казалось, что все это не касается ее.

— Представляешь схватку двух созданий, достигших пяти обручей? Это была поистине битва богов. И Инрад был ранен. Его магия крови оказалась слабее силы упорядоченности колец Аншары. Он сбежал, тщетно пытаясь исцелить себя, с каждым новым днем все больше слабея. К тому моменту Инрад постоянно испытывал себя и мир на прочность, шел на любые эксперименты, и в какой-то глухой деревушке добровольно впустил в себя странную и неизведанную болезнь, меняющую человека, Скверну.

Ерикан с грустью замолчал, точно промашка проклятого бога касалась лично его. Но все же учитель нашел в себе силы продолжить.

— Представляешь, на что способна Скверна, которой добровольно дает силы мастер мастеров? Люди много врут об Аншаре и ее возлюбленном, но порой в море лжи проскакивает правда. Те самые Ямы действительно появились от пролитой крови Инрада, вместе с которой вытекала и Скверна, перемешанная с силой. Последователи темного бога продолжали подпитывать Скверну Одаренными, так они сохранились до наших времен. Скажу больше, порой Скверна на непродолжительное время заражала могучих животных и тем самым путешествовала. Она будто бы обладала разумом. Скверна подобна существу, которое живет благодаря невежеству остальных.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Чтобы ты поняла, как все это остановить. Ямы питают оскверненные своими ритуалами. И как только они перестанут это делать, болезнь сама уйдет из этого мира. Тот, кто лишается пищи, умирает.

— Ты ошибся, учитель, уже дважды. Я не та, кто тебе нужен.

— Та. Гибель Аншары — величайшая трагедия в моей жизни. Знаешь почему? Она могла исцелиться. Ранение Инрада не было смертельным. По крайней мере, для нее. С пятью обручами регенерации можно отращивать руки и ноги. Но Аншара не хотела жить после предательства любимого. Последнее, что она сделала, вложила все обручи в направление миели и доверилась интуиции. И увидела все линии, сводящиеся к своей последовательнице. Той, которая может все исправить, которой хватит сил. Тогда она повелела своему ученику, мне, записать ее странные слова и искать ту девочку, которой будет под силу сделать самое важное.

— Ты ошибся, старик, — вновь повторила Юти.

— Нет, лишь доказал, что именно ты и нужна, — тихо ответил Ерикан. — Ошибкой было бы, если бы ты убила мать. Доказала, что путь мести важнее пути великодушной воительницы, которую ведет не ее прихоть и желание отомстить, а любовь к людям. Но даже это не важно. Сегодня ты не совершила самую роковую ошибку в жизни.

Юти удивленно взглянула на Ерикана. Старик был сам не свой. Васильковые глаза перестали казаться бледными, в уголке рта виднелась слюна, а весь его вид свидетельствовал о глубинной лихорадке, разгорающейся внутри учителя.

— Есть одна странная способность миели, которую я изучил, после чего стал мастером, — сказал наставник. — Но с помощью нее ты увидишь, что было на самом деле.

Ерикан протянул ей морщинистую руку. И Юти, чуть поколебавшись, положила на нее свою ладонь.

Глава 26

Юти в ужасе отшатнулась от Ерикана, словно тот и был само воплощение Скверны. Воплощение… Мерзкое слово, отдававшее горечью пролитой крови. У Одаренной не было подходящих слов, чтобы описать все чувства, бушевавшие в душе. Юти лишь мотала головой и твердила: «Ты… ты…».

Старик стоял перед ней, с грустной улыбкой покойника, медленно и монотонно кивая. Словно заранее соглашаясь со всеми проклятиями и обвинениями, которые могли сорваться с уст его ученицы.

Пока еще наставник не торопил просветленную деву, он понимал, что для осознания всего нужно время. Потому вышел на улицу, сев возле избы. Вечер был на удивление мягким и невероятно темным. Он не услышал, как и когда Одаренная вышла к нему, потому что Юти была истинная мастер-кехо.

— Неужели ты думаешь, что после всего… я действительно стану частью твоего плана? — ее голос был ровным, почти спокойным, но Ерикан уловил внутреннее волнение.

— Все зависит от того, кем ты себя осознаешь — человеком или воином.

— Разве есть разница?

— Есть. Человек не остановился бы, сжигаемый местью. И убил бы главного заговорщика. Воин понимает, что есть вещи, которые выше и важнее, чем жизнь обывателя. И вместе с тем в его душе есть место милосердию. Место любви. Ты думаешь, что я делаю все это из-за обещания, которое дал умирающей дочери?

Юти промолчала, потому что именно так она и думала.

— Да, возможно так поначалу и было. Я рыскал по землям материка, подыскивая подходящих девочек и держал в памяти образ умирающей Аншары. Потому что воспринимал ее частичкой себя, ради которой должен сделать все.

Ерикан шумно выдохнул, точно готовый расплакаться.

— Но уже после, когда меня постигли многочисленные неудачи, когда я обратился к Скверне, когда был готов отвернуться от своего пути, когда родились другие дети, я вновь познал любовь, которая, возможно, стала лишь отголоском прошлых чувств. А затем я ушел в осознанные воды Интуиции. И видел линии, сходящиеся и расходящиеся во множество сторон. В центре всего была Скверна. Почти живая зараза, та, которая может ждать годами. Скверна и ты.