— Твои братья?

— Не только. Близ Священной Рощи по велению Свигожа уже ждут прочие кладезные и кудесники. Он собрал воинство, которое справится с тобой.

— Зачем ему это?

— Из-за Рощи. Войти в нее может каждый свободный человек, вне зависимости от того, на чьей земле она расположена. А самая большая Священная Роща в Седьме здесь, близ племени кериван, превосходящего нас в числе. Многие годы они ходят сюда и получают благословение богов.

— Так чего хочет Свигож?

— Пролить на алтаре в Роще, куда приносят подношения, оскверненную кровь. Помнишь, что я говорил про Ихор? Все сильные воины вокруг почувствуют, что произошло и прибудут туда. И увидят зараженных, кровь которых смешалась с водами озера.

— Роща будет осквернена, — догадалась Юти. — И больше никто не пойдет туда. Так?

— Никто, кроме Свигожа. Кнес уверен, что Мрыг благоволит ему и станет покровительствовать кудесникам, которые пройдут обряд посвящения.

Вот теперь для Юти сошлись воедино все кусочки разбитой мозаики, которая лежала у ее ног. Объяснилась и «доброта» кнеса и странности в его поведении. И Одаренная даже облегченно выдохнула. Не потому, что теперь грядущее казалось понятным и безоблачным. Просто более не существовало загадок.

— А воины нужны, чтобы убить кладезную, которая будто бы и осквернила рощу, — догадалась Юти.

— Все так, — сказал Латно.

— Почему ты нарушил клятву верности Свигожу? — спросила Юти.

— Раньше я думал, что служить своему кнесу — это высшее благо, которое может быть в жизни.

— А потом?

Латно замялся, глядя себе под ноги. Но все же сказал, пусть и с большим трудом.

— А потом встретил тебя… Не мучь меня, Юти-воительница. Буди своих людей и уходи, иначе быть беде. И вот еще…

Латно вытащил кнесову печать и протянул Одаренной.

— Стянул у Вацлава. Теперь вам главное дойти до земель керивен. Их крепость на холме. Ты увидишь ее, когда пройдешь большую реку. Идите прямо и никуда не сворачивайте. Путь к Роще будет налево после развилки у камня, не перепутай.

Он уже собрался уйти, как Юти схватила его за руку.

— Что сделают с тобой братья?

— Не знаю, — честно ответил Латно. Он даже улыбнулся, хотел молвить нечто ободряющее, но не нашел нужных слов. Потому кивнул и тихо, как ему казалось, отправился к спящим кладезным.

Юти долго боролась с желанием перерезать горло этим мерзавцам прямо сейчас. Вот только, что если Латно не даст ей это сделать? Если вступится за братьев? Потому она тихо, один за одним, предусмотрительно зажав рот рукой, стала будить оскверненных. После первого разбуженного разлепил глаза и Ерикан.

Не дав никаких объяснений, Юти лишь приказала так тихо, как они только могли, двигаться к дороге. Лошадь с телегой пришлось бросить, как и прочие припасы. Сейчас счет шел на минуты. Как только братья сменят в дозоре Латно, то тут же обнаружат пропажу и бросятся в погоню. Пусть они не кехо, но в скорости путешествия явно превзойдут неподготовленных оскверненных. К тому же, можно денек и поголодать, но зато выбраться живыми в земли другого племени.

Юти подгоняла «своих людей», как называл их Латно. И чем больше они отдалялись, тем делала это громче и грубее. Все ради того, чтобы выгнать дурные мысли из головы. Чтобы не думать о дальнейшей судьбе Латно. Воина, пошедшего против кнеса и родной крови ради нее.

Она лишь изредка обращалась к силе и смотрела на светочи одинакового цвета, мирно полыхающие во тьме. Становящееся все дальше и дальше. И когда почти взошло солнце, озаряя ветви деревьев своим призрачными лучами, все поменялось.

Один из светочей ослепительно вспыхнул, но лишь на мгновение. А следом загорелись ярче остальные. Первый же напротив, принялся медленно гаснуть.

Юти скрипнула зубами, посмотрела на оскверненных, Сертана, Ерикана и почти прорычала.

— Бегите вперед и не останавливайтесь.

А сама помчалась обратно, освещая сумрак загоревшимся обручем на левой руке. Получеловек-полуживотное. И бежала так быстро, как мог не каждый мастер-кехо.

Глава 23

Лес превратился в бесформенное пятно цвета только что собранной соломы, в середине которой мрачным изгибом чернела дорога. Как бывало всегда при использовании способности метаморфа, все человеческое будто выветрилось из Юти после быстрого бега. Осталось лишь понятное: «Рвать! Убивать!». Отросшие когти жадно сжимались, ощущаю скорую битву, лапы тревожно подрагивали, не в силах унять бушующий адреналин, а морда скалилась, чувствуя добычу.

И только слабый отблеск в виде образа высокого и улыбчивого седьминца не позволял райдарской деве полностью превратиться в зверя. И к уже гневным мыслям прибавлялось: «Латно. Найти. Спасти».

Кладезные оказались не готовы к нападению. Как ни сильны они были в стихиях, но братья чувствовали себя близ родных лесов в полной безопасности. Потому решительный натиск мастера-кехо обескуражил троицу.

Юти, точнее голодный гибкий зверь, пронеслась вихрем мимо места недавней стоянки и скрылся в лесу, жадно вдыхая чужую кровь. И только после Божен, второй по старшинству брат, упал, держась за разорванное горло и дергая ногами. Сраженный прежде, чем понял хоть что-нибудь.

И тогда стихийники спохватились. Зверя окатило такой невероятной волной силы, что он чуть слышно рыкнул и ушел глубже, скрываясь среди листвы, а после и вовсе сбросил животную личину, вновь вернувшись к образу девы. Потому что Юти понимала, ныне грубой силой здесь ничего не сделать — теперь будет бой истинного искусства Одаренных. Мастера трех направлений против стихий.

Она медленно и бесшумно обошла Вацлава и Душана, которые встали спина к спине. Под их ногами затихал Божен, проявляя все меньше воли к жизни. Конечно, будь у кудесника способность регенерации, может бы он и выжил. А так… Так на руке Юти вскорости появилось серое кольцо, которым облагодетельствовала ее богиня за смерть одного из братьев. Только теперь дева споткнулась от собственной мысли — богиня ли?

Какими добрыми не были отношения братьев, но никто не кричал, держа на руках остывающее тело и проклиная богов. В этом семиреченцы были похожи на северян. Смерть — такой же частый спутник воина, как голод или понос. И даже богатый опыт не гарантировал, что ты умрешь старым в своей постели.

Взгляд Одаренной скользил не только по стоявшим, будто деревянные истуканы, стихийникам, но и по тому, ради которого она рвала жилы, стремясь сюда. Светоч Латно горел едва заметно, но все же дружинник оказался жив. Его изувеченная грудь тяжело и медленно вздымалась под обожженной рубахой, а на лице нельзя было различить ни носа, ни глаз, все оно оказалось омыто кровью. И сдавалось Юти, что не поспей она вовремя, судьба Латно была бы предрешена.

Братья не посмотрели на родство, вынося свой приговор. Дружинник предал кнеса, предал их. Юти не знала, как поступила бы она сама, предстань перед подобным выбором. У девы не было истинных сестер и братьев, потому она могла лишь фантазировать. Что, если бы Санна сказала, что путь Одаренной ложный и ей предстоит подчиниться воле Инквизитора?

Юти тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Много переживаний, много страхов. Пусть не за себя, а за Латно, но именно они сейчас не дают ей озариться.

Братья ждали, понимая, что теперь, лишенные половины своей силы, уже не являются неприступной твердыней. Аншара знает, на что они надеялись. Что звуки сражений привлекут кого-то? К примеру, тех самых кладезных из Священной Рощи? Но ведь и обитель старых богов находится не в двух шагах.

И тогда Вацлав, опровергая сомнения Юти, показал свою силу. Он что-то шепнул Душану, сделал шаг вперед и скрылся в огненном столпе, что вырвался из-под земли. Был тот так высок, что вознесся далеко над верхушками деревьев, испепеляя подвернувшиеся под горячую руку ветви и листья.

Лошадь возле телеги попыталась рвануть прочь, но словно уперлась в стену. И теперь испуганно ржала, глядя на светопреставление.