А однажды мы с папой, возвращаясь домой из аэропорта, стали свидетелями самого настоящего покушения на главу государства. Еще издали мы видели, как навстречу нам торжественно ехал кортеж из нескольких больших, явно президентского формата машин в сопровождении мотоциклетного караула. Выглядело это вполне красиво и масштабно. Но вдруг прямо наперерез кортежу резко выехал огромный бензовоз. Мотоциклисты как горох поотскакивали от бензовоза. Их раскидало метров на тридцать. Машины главы государства с диким грохотом врезались в грузовик. Бензовоз полыхнул. Мы не стали останавливаться. Тут только советской дипломатической машины не хватало. Позже мы узнали, что это действительно было покушение на Каддафи. Но оказалось, что славившийся своей охраной и спецслужбами лидер революции догадывался о возможном покушении и на неприметной машине практически без сопровождения поехал в аэропорт по объездной дороге.
Из других событий, серьезно повлиявших на мою жизнь, вспоминается лишь случай, когда я, нарезая хлеб, случайно отрезал пару-тройку миллиметров с конца своего указательного пальца на левой руке. С тех пор я уверен, что мой левый указательный палец на эти самые пару-тройку миллиметров короче правого. Вот уже более пятидесяти лет я постоянно провожу замеры, но однозначного научного результата пока добиться не могу. Замеры всё время дают поразительные и очень противоречивые результаты.
Дальше в моей жизни наступил период относительной стабильности. С пятого по восьмой класс, с небольшим перерывом, я отучился в школе при посольстве в Каире, куда, собственно, был переведен папа.
Египет – страна удивительная. Уже в те времена там одновременно переплелись и уникальная история, и огромное количество памятников разных эпох, и ультрасовременный центр столицы с высоченными зданиями, и повсеместная невероятная бедность, и нищета, и удивительная для нас, советских людей, свобода интеллектуалов.
Советский Союз после египетской освободительной революции под руководством Гамаля Абдель Насера[8] здорово помогал стране индустриализироваться. В Египте в то время проживало огромное количество советских граждан. Помимо сотрудников посольства, тут были и металлурги, строившие огромные заводы, и музыканты, преподававшие в консерватории, и нефтяники, проводившие нефтеразведку, и военные специалисты, помогавшие в остром противостоянии с Израилем, и строители, воздвигавшие Асуанскую плотину и электростанцию.
Жизнь вокруг кипела. Прямо напротив посольства, через главную в городе улицу Гиза, была наша советская школа. Восьмилетка. Почему-то считалось, что более старшим детям лучше учиться дома, в Союзе. Лучше без родителей, с бабушками и дедушками или, на худой конец, в интернате, чем тут, где рядом снуют вражеские шпионы, в магазинах продают настоящие джинсы, а в любой лавке есть жвачка и кока-кола.
Но когда ты в начале тинейджерства, тебе вовсе не до этих размышлений. Мы взрослели, умнели, познавали жизнь в очень разных ее проявлениях. Играли с утра до ночи в баскетбол, видимо, под впечатлением нашей исторической победы на Олимпиаде в Мюнхене, когда еще за три секунды до финального свистка проигрывали американцам[9]. Нарушали строгие посольские правила, без сопровождения взрослых сбегая в город и гуляя там часами. Влюблялись. Дружили. Пытались собрать рок-группу, которая так и не состоялась по одной простой причине – никто ни на чем не умел играть. Летом уезжали в лагерь в Александрию на море. Этого момента мы ждали весь учебный год. Там всегда было интересно, весело и романтично.
Вся эта идиллия прервалась только однажды, когда израильская армия, отбив атаку египтян и сирийцев, мощным рывком за несколько дней в конце октября 1973 года оказалась всего в ста километрах от Каира. Женщин и нас, детей, немедленно эвакуировали на родину, а отцы остались там нести свою службу. Таким образом первую и практически всю вторую четверть в шестом классе я учился в Ереване в знаменитой школе имени А. П. Чехова. В школе, которую окончила моя мама и в которую ходил мой старший брат, живший в Ереване как раз с бабушкой и дедушкой по уже известной вам причине. Как это ни удивительно, но и при маме, и при нас с братом директором была легендарнейшая из легендарнейших школьных директрис – Мери Аршавировна.
Чувствуя, что события, в силу которых я оказался в Ереване, не затянутся надолго, и искусно разыгрывая карту жертвы израильской военщины, я почти полгода балбесничал, регулярно прогуливал уроки с пацанами и активно поддерживал любимый футбольный ереванский «Арарат», который умудрился именно в этот год в первый и последний раз стать чемпионом Советского Союза, а более того, еще и взять Кубок. Золотой дубль! Так что осенью 1973-го я не пропустил ни одного матча и стал свидетелем и победного драматичнейшего финала кубка, и последнего матча чемпионата с ленинградским «Зенитом». Оба эти события отмечала вся республика массовыми гуляниями и всеобщей эйфорией. Власти даже не искали ребят, которые после финала Кубка, не сдержав эмоций, приколотили к памятнику вождя революции В.И. Ленина на центральной площади Еревана нарисованную от руки восьмерку – номер, под которым играл герой того матча Левон Иштоян.
Второе большое впечатление от учебы в Армении было, когда я, не знавший местных обычаев и нравов, в грубой форме отправил куда-то далеко выпендривавшегося парня из параллельного класса, сопроводив это всё унизительным пендалем на потеху классу. Позже выяснилось, что старший брат у этого неприятного типа – некий местный авторитет. Мне пришлось обратиться за помощью к своему старшему брату Сергею. Узнав, с кем я связался, он, десятиклассник, покрутил пальцем у виска, но, конечно же, впрягся за своего младшего и не по годам глупого брата. Каково же было мое изумление, когда на стрелку, назначенную старшими, явилось человек по семьдесят возбужденных молодых ребят с обеих сторон. К счастью, конфликт удалось разрешить на стадии финального словесного баттла, обычно предшествующего началу боевых действий. Уж не знаю, какие слова нашел мой брат и сопровождавшие его лица постарше, но, когда всё закончилось, он довольно строго мне сказал, что это Ереван и тут надо знать, кому давать пендали, а кому нет. Урок усвоил. Усвоил на всю жизнь. Применение пендалей из системы своих взаимоотношений с любыми людьми любого возраста в любой точке земного шара пожизненно исключил.
Отучившись восьмой класс в Каире, как оно и бывает в жизни, оканчивать школу вернулся туда, где всё начиналось. Москва. Школа № 257. Многие ребята и девчонки оставались тут с начальных классов. Было и много новичков.
Первое время я себя тут чувствовал инопланетянином. Помня жизненные уроки, старался ни в какие истории не впутываться, ни в каких коалициях не состоять. Тем более что мне было дико интересно быть дома вместе с моим братом Сергеем и его женой Машей, которые сами, будучи еще очень молодыми людьми, числились моими официальными опекунами. Однажды, когда Маша пришла на мое родительское собрание, ее с позором изгнали из класса, заявив, что старшеклассникам нельзя замещать родителей. Поэтому впоследствии на подобные мероприятия ходил уже Сергей, а для пущей убедительности не брился за несколько дней до.
А тем временем в квартире у нас был сплошной фестиваль. У нас собирались ребята постарше, и именно поэтому мне было невероятно интересно их слушать, с ними общаться, обсуждать музыкальные новинки, да и просто находиться рядом. Уже значительно позже выяснилось, что это были действительно выдающиеся личности, которых каким-то образом умудрялся собирать вокруг себя мой брат, невзирая на свой вполне еще юный возраст. Тогда в этих двадцатилетних шалопаях и гуляках сложно было разглядеть будущего вице-спикера парламента и руководителя авторитетнейшей партии, легендарного и бессменного руководителя театра, выдающегося челюстно-лицевого хирурга, отца русского блюза, невероятных интеллектуалов и лидеров мнений и настроений.
