Терять было уже нечего. Пять лет вдали от любимого человека, вырванная из привычной жизни… наверное, она недостойна своей страны, раз готова променять великое право служить во благо империи на У-Джина, но как бы ни было огромно чувство вины, попытаться остаться в Кейме считала жизненно необходимым.

Её слова произвели больший эффект на стоящих рядом танэри, чем заявление о новом задании. Они уставились на неё, как на сумасшедшую. Отказаться от задания?! Это же равносильно дезертирству и каралось смертной казнью.

Тайри не спешил отвечать, зачем-то всматривался в её лицо, изучая. Туён всё это время почти не дышала.

– Нельзя.

Одно короткое слово разрушило её жизнь, мечты, планы. За что? Почему она?! Она не обладала никакими особыми навыками. Обычная. Не командир отряда. Физические данные, боевые способности не хуже, но и не лучше остальных танэри. Послужного списка вообще нет! Она только два месяца как закончила обучение и стала полноправной танэри! В процессе учебы тоже никак не выделялась. Да, дисциплинарных взысканий не было, но не было и почетных грамот!

Ответ на свой незаданный вопрос она прочитала по его глазам. Краска сошла с её лица. Он знает. Тайри Кэтсу тоже знает. Знает, кто её отец. Очевидно, прощальное письмо с признанием её матери прочитал и Кэтсу. Если бы это было уместно, Туён хлопнула бы себя по лбу. Как она раньше об этом не подумала? Вся почта, адресованная танэри, просматривается. Прибавить к этому время, которое потребовалось, чтобы проверить правда ли это… Если её догадка верна, то задание – это благо, которое позволит ей избежать смерти от «несчастного случая» и вместе с тем обезопасит страну от нежелательного скандала.

– Можно идти? – спросила Туён. Свой голос не узнала, настолько безжизненным он показался.

– Ваши жизни послужат стране, – ответил он и кивнул, давая понять, что они свободны.

Туён чуть сдержалась, чтобы не броситься прочь. Достоинство. Нужно сохранить достоинство. Это повторяла себе, как молитву. Благо что слезы где-то застряли, так и не прорвавшись через стену сковавшего её оцепенения.

Вспомнилась мама… Столько лет Туён мечтала узнать, кто её отец, спрашивала, но та хранила молчание, уклончиво отвечая о каком-то проезжем торговце. Даже имя толком не могла придумать, что уж говорить про внешность. И вот пару недель назад от неё пришло письмо с признанием, настолько невероятным, что казалось каким-то глупым розыгрышем. Взяв выходной, девушка помчалась в соседний город, где жила её мать. Хотела услышать лично, взглянуть в её глаза, но… не успела. Давняя болезнь окончательно подкосила женщину и забрала с собой, оставив дочь наедине с этим страшным признанием у свежезакопанной могилы.

– Мама, что же ты наделала… – прошептала вслух Туён. – Лучше бы ты унесла эту тайну с собой…

Она посмотрела на спины идущих впереди танэри, которых, как и её, отобрали на это задание. Мужчины молча шли обратно к казармам. Никто не переговаривался, не строил догадок, куда их отправили и что их там ждет. Им нечего терять, или они просто пребывают в шоке? А может, им известно немного больше? Спросить? Девушка невольно прибавила шаг, желая догнать их и выслушать предположения.

Вопреки её ожиданиям мужчины свернули в сторону тренировочной площадки, явно намереваясь ещё успеть позаниматься. Туён притормозила, решив подождать с расспросами до завтра: нельзя попасться на глаза мастеру Чин Хо. В отличие от её бравых сослуживцев тратить оставшиеся свободные часы на тренировку не собиралась.

Праздно бродить по территории – значит привлекать к себе внимание и неприятности. Туён поспешила скрыться в своей комнате, которую с недавних пор ни с кем не делила. Её соседка уже с пару месяцев как переехала в новый корпус. Всё-таки иметь в любовниках кого-то посолиднее выгодно.

Девушка усмехнулась: командиров мало и на всех их не хватает. Да и как-то… хотелось же по любви… А к сердцу так никто и не прикипел. Только У-Джин, простой танэри без почестей и званий. Меари обозвала бы её романтичной дурочкой… Воспоминание о подруге отозвалось грустью. Так давно не виделись, на задании она. А теперь и не свидятся вовсе.

Девушка опустилась на кровать и обвела взглядом скромную обстановку. На открытых полках стеллажей идеально ровными стопками лежали вещи. Несколько чёрных комплектов униформы, парочка нательных сорочек да выходной костюм, который она надевала в дни отпуска в город. Вешалка с крючками, где висели зимние куртки. И пара коробок с женским бельем и… шапками разных цветов. Любила она их, предпочитала яркие. Цвет головного убора никак не регламентировался по уставу – приятное для Туён упущение – поэтому девушка позволяла себе такую своеобразную вольность. Хотя подозревала, что из-за неё вскорости добавится ещё один пунктик в обязательном облике танэри.

Помимо узкой кровати обстановку её половины комнаты дополнял небольшой стол и табурет. Завидев, что книги на столе немного сместились и лежали в разнобой, Туён подскочила и поправила их, выравнивая в стопочку, а потом резко обернулась и обвела взглядом остальное пространство, выискивая, что ещё не на своем месте. Уже не ученица, порядок в комнате которой ежедневно проверяет наставник, и может жить, как ей захочется, но привычка осталась, вызывая каждый раз беспокойство при виде сместившихся вещей.

– Туён! – воскликнул У-Джин, без стука заходя в комнату. – Что хотел Кэтсу? – При виде её потерянного взгляда он ещё больше разволновался, подошел и обнял, заглянул в глаза. – Наказал?!

Туён стряхнула с себя грусть и спрятала смятение. Наказал? Как знать, может, наоборот, спас…

– Меня и ещё шестерых танэри куда-то отправляют на пять лет без отпуска и выходных… – голос всё равно прозвучал упаднически.

Он потрясенно выдохнул.

– Ах ты, черт, не думал, что туда и женщин берут.

– Куда? – встрепенулась Туён, широко распахивая глаза. Она всё-таки чего-то не знает?!

У-Джин отстранился и стал возбужденно ходить по комнате, не в силах стоять на месте.

– Периодически набирают людей на очень длительное задание. По возвращении оплату обещают просто сумасшедшую и освобождение от службы раньше времени! Я и сам у командира аккуратно выспрашивал, как можно попасть в то таинственное место, куда берут избранных…

– И откуда, я так понимаю, никто не возвращается, – перебила его Туён, при этом скептически хмыкнула.

– Да, никто не возвращался, – он не обратил внимание на её скривленное лицо, продолжил эмоционально говорить, – скорее всего, просто не пришло время. Но ты только подумай сама! Много монет и свобода от службы раньше времени!

– Тебя ничего не смущает на этом празднике жизни? – иронично усмехнулась она.

– Конечно, нет! – он подскочил и снова заключил её в объятия. – Ты только представь! Сейчас отслужишь, а потом свободна!

Ничего такого ей и тем «счастливчикам»-танэри не обещали, но спорить с У-Джином она не стала. Не хотела остаток дня портить выяснением кто из них прав.

– Я буду скучать, – тихо сказала она и нашла его губы своими, касаясь ласковым поцелуем. Он коротко ответил на поцелуй, отстранился, снял со своего пальца широкое кольцо и вложил ей в руку. Туён непонимающе уставилась на него. – Это же кольцо вашего дома, которое наследуется от отца к сыну. Зачем отдаешь его?

– Когда свидимся, я заберу обратно, – уверенно сказал У-Джин, улыбаясь.

– Но… это же через пять лет… – растерянно пролепетала она.

– Не-а. Не через пять. Я добьюсь перевода, вот увидишь! Мы вместе отслужим и вместе вернемся!

– У-Джин… – она часто заморгала, пытаясь отогнать слезы сентиментальности. Его убежденность в голосе и уверенность во взгляде вселяли ей надежду, что всё будет хорошо. – Я не знаю, что сказать…

– Просто скажи, что любишь и что будешь себя хорошо вести, чтобы я не волновался, – с теплом в голосе проговорил он.

– Я буду себя хорошо вести, – пообещала она.

Слово «люблю» застряло, не желая срываться с губ. Они ни разу открыто не признавались друг к другу в чувствах, и делать это в такой день и при таких обстоятельствах, не хотела. Не так Туён представляла себе первое волнующее признание. К тому же раз У-Джин пообещал скоро перевестись, так и будет. Будет у них ещё более подходящий и романтичный момент для столь важных слов. Но У-Джин явно не разделял её мнения на этот счет.