Фэб вскинула голову, на какое-то мгновение утратив способность ориентироваться, но тут же поняла, ""о охранник подвел ее к лифту.

— Куда мы направляемся?

— Я веду вас в пункт «Скорой помощи».

— У меня все в порядке. Мне не нужна «Скорая помощь».

— Вы белая как простыня. Я не знаю, чем вас напугал этот парень, но, возможно, вам следует полежать несколько минут, пока не пройдет слабость.

Она хотела возразить, но потом сообразила, что находится не в том состоянии, чтобы появиться на людях. Несколько минут отдыха в стороне от любопытных глаз дадут ей шанс прийти в себя.

— Хорошо. Только ненадолго.

Пока лифт опускался, ей в ноздри бил едкий запах сигаретного дыма, которым была пропитана форма охранника, и новая волна тошноты напомнила ей о Риде. Она была подавлена сознанием собственной беспомощности. Этот мерзавец так и останется безнаказанным. Он прав: прошло слишком много времени, чтобы затевать обвинительный процесс.

Охранник зашелся сухим отрывистым кашлем. Он был непомерно широк в кости, этот седой пожилой мужчина с обрюзглым и красным лицом. Капли пота усеяли его лоб. Она прочла его имя на пластиковой бирке, пришпиленной к карману форменной куртки.

— Вам следует бросить курить, мистер Хардести.

— Да, мисс, вы правы.

Двери лифта раздвинулись. Она увидела над головой змеящиеся тела труб и поняла, что они находятся в подпольном помещении.

— Где мы?

— Здесь находится пункт «Скорой помощи» для футбольной элиты. Его нарочно упрятали сюда, чтобы не привлекать внимания посторонних.

Она вышла за ним в узкий коридор, который был окрашен в тусклый шаровый цвет, обычно используемый в военно-морской промышленности. Трубы над головой заунывно шипели, и к этому шипению примешивался звук, который напоминал далекие раскаты грома. Она поняла, что слышит приглушенный рев толпы на трибунах.

Они обогнули острый угол.

— Сюда.

Охранник схватил ее локоть и повернул ручку двери, на которой не было никакой таблички.

Почувствовав первые признаки тревоги, Фэб заколебалась. Грубым ударом он втолкнул ее внутрь помещения.

— Что вы делаете? — задохнулась Фэб.

Ее глаза округлились от ужаса, когда она увидела, что охранник держит в руке револьвер. Чувство нереальности происходящего охватило Фэб. Рид был ее злейшим врагом, Рид, а вовсе не этот пожилой человек, которого она никогда не встречала. Высоко над ней ревела толпа, бушуя, как загнанный в клетку зверь, и сама она теперь была загнана в жуткий лабиринт, где один кошмар сменялся другим, не давая ей времени опомниться. Она почувствовала, что начинает сходить с ума.

Охранник с размаху захлопнул дверь.

— Иди туда!

— Зачем вы это делаете?

— Шевелись!

Фэб попятилась от него, постепенно осознавая, что комната, куда он втолкнул ее, одновременно похожа и на рабочий кабинет, и на складское помещение. Она увидела серый стальной распределительный щит, шкаф с документацией и ряды металлических стеллажей, на которых стояли какие-то коробки вперемежку с деталями механизмов.

Охранник ткнул револьвером в сторону секретарского кресла на роликах, в черном виниловом сиденье которого имелась небольшая V-образная прорезь.

— Садись.

Ноги ее подкашивались и дрожали. Овальной формы спинка скрипнула и слегка подалась, когда Фэб откинулась на нее. Она зачарованно смотрела на отвратительный предмет, удобно расположившийся в руке охранника, его ствол был направлен в ее сердце. Оцепенение не пропало, когда старик, буднично охнув, наклонился, чтобы выдернуть из упаковочной коробки кусок провода.

— Кто вы?

Вместо ответа он толкнул сиденье кресла тяжелым ботинком, развернув ее лицом к стене. Фэб автоматически подалась вперед, чтобы не потерять равновесие, и это движение помогло ему поймать ее руки и завести их за спину. Фэб закричала.

Охранник глухо пыхтел, пока скручивал ее запястья, а потом для верности прикрепил их к вертикальному металлическому стержню, поддерживавшему спинку кресла. Его резкие движения заставили ее болезненно поморщиться. Покончив с этим делом, он сильно толкнул кресло вперед, и оно, набирая скорость, покатилось к стене.

Фэб едва успела выставить ногу, чтобы не врезаться в бетонное перекрытие. Охваченная паникой, она повернулась лицом к своему похитителю.

Она даже почувствовала нечто вроде благодарности к нему за то, что он не связал ей ноги, но провод, врезавшийся в запястья, причинял ей невыносимую боль. Хардести взял револьвер с металлической полки, куда он бросил его во время борьбы с пленницей, и, внимательно осмотрев оружие, ткнул его в кожаную кобуру, болтавшуюся на его бедре.

Сколько должно пройти времени, прежде чем Рон заметит ее исчезновение? Фэб старалась подавить истерику, сотрясавшую ее грудь. Что бы ни случилось, ей нужно сохранять присутствие духа. Фэб услышала далекое пение горнов и поняла, что на поле началось шоу, предшествующее второй половине матча. Стараясь не обращать внимания на боль в руках, она попыталась оглядеться.

Обшарпанный серый стол, придвинутый к стене, был завален кучами справочников по дрессировке собак, какими-то каталогами и грудами расползающихся бумаг. Небольшой портативный телевизор, на корпусе которого виднелись многочисленные следы жирных пальцев, стоял тут же. Стены помещения были увешаны блеклыми плакатами, среди которых ярким пятном выделялся календарь, где голая девица пыталась разместить между своих более чем пышных грудей пляжный мяч.

Охранник закурил сигарету, держа ее толстыми, похожими на обрубки пальцами.

— Вот таким путем, леди. Как только твой дружок сделает то, что я прикажу ему, тебе не нужно будет ни о чем волноваться.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Пожалуй, да, но я думаю, это не имеет большого значения. — Он включил телевизор. На черно-белом экране появился поясной портрет комментатора в модной спортивной куртке. Фэб услышала полный самодовольства голос:

«„Звезды“ блестяще провели первую половину игры. Сейчас их нападающие забыли о своих обязанностях. Они неожиданно для нас всех ушли в оборону. „Саблям“ придется попотеть, если они хотят вернуть себе былую славу».

Табло в углу экрана высветило счет: «Звезды» — 14, «Сабли» — 3 очка.

Охранник злобно выругался и уменьшил громкость. Фэб всмотрелась в него, когда он, словно забыв о ней, мерно вышагивал возле ее кресла. В глаза ей вновь бросилась пластиковая табличка: «ХАРДЕСТИ».

И тут до нее наконец дошло. Она вспомнила, как Дэн однажды рассказывал ей о человеке, который шпионил за ним. Кажется, этот преследователь оказался отцом одного из бывших игроков «Звезд».

Огромная запотевшая бутылка пива высветилась на экране, означая рекламную паузу. Фэб облизнула пересохшие губы.

— У меня болят руки.

— Я не собираюсь развязывать тебя.

— Тогда, если можно, ослабьте узел.

— Нет.

Ей просто необходимо заставить его разговориться. Она сойдет с ума, если не выяснит, что он затевает.

— Это все касается вашего сына, не так ли? Он ткнул в ее сторону сигаретой.

— Я кое-что скажу вам, леди. Рэй-младший был лучшим защитником, который когда-либо играл за «Звезды». Не было никакой причины давить на него, но этот ублюдок затеял свои разборки.

— Тренер Кэйлбоу?

— Он выгнал на улицу моего Рэя. Он даже не дал ему ни единого шанса.

— Это не похоже на Дэна.

Клубы серого дыма окутали голову старика, и он, казалось, совсем не слышал ее.

— Я скажу вам, что я думаю по этому поводу. Этот мерзавец понимал, что Рэй-младший играет лучше, чем играл он сам в свое время. Думаю, он проделал все это из ревности. Пресса сейчас носится с вашим Кэйлбоу, но он — ничто; он слякоть по сравнению с моим Рэем.

Фэб поняла, что этот человек безумен. Возможно, он находится в таком состоянии уже долгое время, а может быть, внезапная смерть сына нанесла ему гибельный удар. Она попыталась скрыть от него свой страх.

— Игроков отчисляют постоянно. Это элемент жизни футбола.