— Локти нельзя применять, Дэн, и я…

Дэн забежал вперед и подставил ему ножку. Рои растянулся на бетоне, с тоской отмечая, что его «концертные» брюки, кажется, лопнули в районе колен. Он почувствовал боль в ладонях и неожиданно для себя разъярился.

— Ты сделал это нарочно! Губы Дэна искривились.

— И что же ты хочешь этим сказать, кисуля? Разозлившись, Рон вскочил на ноги и сбросил с себя пиджак.

— Я собираюсь забить этот мяч в твою глотку, самодовольный ты сукин сын!

— Не сможешь, если будешь играть по правилам, киска. — Дэн вытянул руку с мячом, нарочно насмехаясь над ним.

Рон помчался к нему. Он ударил Дэна локтем в живот и сшиб мяч кулаком с огромной ладони. Мяч перелетел через центр. Рон бросился за ним, но Дэн опередил его и подхватил мяч. Но этот номер у него не прошел. Рон с ходу врезал ему по ребрам, а затем больно пнул под колено сзади, заставив его потерять равновесие. Прежде чем Дэн смог оправиться, мяч был у Рона, и он провел отличный бросок.

— Теперь ты понял, в чем дело, малыш? — Дэн подхватил мяч.

Рон рванулся вперед. На этот раз его яростный натиск не помешал Дэну сделать бросок. Рон овладел мячом, двинул Дэна под дых головой и повел мяч к центру, но там потерял его.

Минут пять продолжалась эта борьба без правил с применением взлетавших вверх кулаков, острых локтей, коварных подножек и даже зубов. Дэн, однако, играл чисто.

Когда все было закончено, Рон подсчитал потери. Он загубил свой костюм, поранил руку, но проиграл всего три мяча. И испытал величайший прилив гордости за всю свою жизнь.

Промытое дождями осеннее солнце выглянуло из-за облака, когда соперники развалились на травке, чтобы восстановить дыхание. Рон, обхватив руками согнутое колено, втягивал в себя воздух и с глубоким удовлетворением озирал гусиное яйцо, вспухавшее над левой бровью Дэна.

— Боюсь, у тебя будет приличный фонарь. — Он изо всех сил старался не показать своего ликования. Дэн рассмеялся и вытер взмокший лоб рукавом.

— Как только ты прекратил играть как сопляк, ты стал сильным. Нам придется как-нибудь повторить это.

Да! Рону хотелось выбросить свои руки в воздух, словно Роки на ступенях музея, но он сдержал себя с достоинством знающего себе цену бойца.

Дэн сел в позу лотоса и, откинувшись назад, завел за спину ладони.

— Скажи мне, Рон, ты считаешь, я слишком жму на ребят?

Рон поддернул свою порванную брючину.

— В плане нагрузок — нет.

— Это не то, о чем я спрашиваю.

— Если ты хочешь знать, одобряю я или нет то, что сделала Фэб в раздевалке, — не одобряю. Ей следовало бы вначале поговорить с тобой.

— Она утверждает, что я не выношу критики.

Он произнес это так обиженно, что Рон рассмеялся:

— Ты просто не можешь выносить критических замечаний, и в этом все дело. Фэб права. Ты жмешь на людей, и это отражается на их состоянии.

Рон, возможно, не был бы столь откровенен, если бы еще не находился на подъеме. К его изумлению, Дэн не взорвался; он просто закусил нижнюю губу, словно несправедливо обиженный мальчишка.

— Мне кажется, ты мог бы поговорить со мной об этой проблеме сам, а не двигать впереди себя женщину, чтобы она сделала за тебя твою работу. К тому же она ничего не смыслит в футболе.

— Это слово в слово то, что она сказала о себе утром.

— Она и к тебе придирается, да?

— Я не думаю, что она в восторге от любого из нас в данное время.

Мужчины молча глядели на пустую баскетбольную площадку. Дэн изменил положение, и сухие листья зашуршали под ним.

— Прошлой ночью была замечательная победа.

— Да, пожалуй.

— Ее речь в раздевалке войдет в анналы истории НФЛ.

— Я ее никогда не забуду.

— Она действительно ничего не смыслит в футболе.

— В третьей четверти она восторгалась, когда мы получили офсайд.

Дэн коротко рассмеялся, затем глубоко вздохнул:

— Мне думается, в конечном итоге Фэб работает лучше, чем каждый из нас от нее ожидал.

— Дэн! — Фэб была поражена. Он стоял на пороге ее дома с глубокой круглой коробкой для пиццы. Было почти десять часов вечера, и ее макияж давным-давно полинял. Она была одета в выцветшие леггинсы а-ля Пуччи и красный мешковатый свитер, едва прикрывавший бедра. — Я, не ждала тебя. — Она обескураженно сбила очки для чтения на макушку и отошла в сторону, пропуская его.

— Не могу представить себе почему. Я же сказал, что вечером буду у вас.

— Но это было до нашей перебранки.

— Перебранки? — Он казался абсолютно спокойным. — Это было не что иное, как деловое обсуждение, только и всего. Ты треплешь себе нервы по разным пустякам. — Он закрыл за собой дверь.

Фэб не удалось ничего ответить ему из-за Пу, которая стремглав влетела в прихожую, тявкнула и задрожала от, восхищения, когда увидела, кто именно пришел к ней в гости. Фэб взяла у него из рук коробку с пиццей и с удовольствием наблюдала, как собака вертелась юлой вокруг Дэна, оскальзываясь на паркетном полу.

Дэн обеспокоен но покосился на пуделя:

— Она не собирается сделать пи-пи?

— Нет, если ты поцелуешь ее и назовешь «сладким пирожком».

Он хмыкнул и наклонился к Пу, чтобы по-мужеки потрепать ее хохолок. Пу немедленно грохнулась на спину, чтобы он мог оценить ее животик.

— Нечего рекламировать себя, псина, пшла.

Пудель добродушно воспринял его брань и проследовал за ними через гостиную на кухню.

— Что с твоим глазом?

— С каким? А, это? Игра в баскетбол. Твой маленький менеджер грязно играет. Она остановилась.

— Это сделал Рон?

— Этот мальчик заработал почетную ленту в милю шириной. Я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, когда он выходит из себя.

Она ни на секунду не поверила ему, но по блеску его глаз знала, что больше ничего из него не вытянет.

Личико Молли засияло, когда она увидела их.

— Дэн! Фэб сказала, что вы не придете.

— Выходит, что Фэб не может знать всего, не так ли? Простите, что прибыл так поздно, но понедельники — это обычно дни тренеров.

Фэб было известно, что по понедельникам Дэн и его помощники работали почти до полуночи, и она подозревала, что он вернется в комплекс «Звезд», как только уедет от них. Ей понравилось, что он сдержал обещание, данное Молли.

Когда Фэб расставила тарелки и разложила салфетки, он сказал:

— Я надеюсь, леди, что вы не так плотно пообедали, чтобы не иметь места в желудке для небольшой легкой закуски перед сном.

— Я имею, — сказала Молли.

— Я тоже.

Фэб уже нарушила в этот день свой обычный пост, проглотив шоколадный эклер, и, раз ступив на греховный путь, решила и дальше катиться по наклонной плоскости.

Дэн занял место во главе кухонного стола и, пока его дамы лакомились пиццей, расспрашивал Молли о школе. Без каких-либо понуканий она без умолку щебетала о своей новой подруге Лиззи, без всяких усилий выкладывая ему всю информацию, которую Фэб приходилось чуть ли не вытягивать из нее в течение нескольких дней.

Молли приканчивала уже второй кусок пиццы.

— И догадайтесь, что еще? Миссис Геновиз, наша соседка, наняла меня в качестве няни для своих мальчиков-близнецов на несколько часов после школы по вторникам и пятницам. Им по три с половиной года, и они очень умные, но она говорит, что иногда ей нужен отдых, потому что они доводят ее до изнеможения. Она платит мне три доллара в час.

Фэб положила вилку на стол.

— Ты ничего подобного мне не рассказывала. Выражение лица Молли стало упрямым.

— Я посоветовалась с Пэг, и она сказала, что я могла бы взяться за это. Я надеюсь, ты не собираешься мне запретить.

— Нет. Я думаю, это будет хорошим опытом для тебя. Я просто жалею, что ты не нашла нужным хотя бы известить меня об этом.

Дэн слышал их перепалку, но никак не отреагировал на нее.

Через полчаса он стал откланиваться, весело подмигнул Молли, и Фэб пошла проводить его до двери. Как она и предполагала, он возвращался в комплекс «Звезд», на полуночное заседание, посвященное окончательной разработке плана следующей игры.