— Нет. Не беспокойся. Но скажи ему, чтобы он был в моем офисе завтра к семи утра. Я хочу взглянуть на нее, прежде чем встречусь с ребятами. — Он повернулся к Фэб:

— Мне нужно позвонить. Есть ли в доме телефон, которым я мог бы воспользоваться?

Его спокойный деловой тон поразил Фэб. Этот ли человек минуту назад так волновал ее чувства. Ей захотелось уколоть его, она холодно улыбнулась и безразличным тоном произнесла:

— Неужели в той развороченной куче железа, которую вы водите, нет телефона?

— Существуют два места, где я не хочу иметь телефон: моя машина и моя спальня.

Он выиграл этот раунд, и она попыталась сравнять счет, ленивым жестом показав ему на дверь в правом крыле здания:

— Один аппарат находится в гостиной, это самый ближайший отсюда.

— Благодарю, малыш.

Как только он зашагал прочь, Рон нахмурился, укоризненно глядя на нее:

— Вам не следует так говорить с ним. Владелец команды…

— Как еще я могла обрезать его? — отпарировала она. — И потом, я не желаю выслушивать, как поступил бы на моем месте Эл Дэвис или Эдди де… как его там.

— Эдвард де Бартоло-младший, — спокойно сказал Рон. — Владелец «Сорока девяти» из Сан-Франциско.

— Это не тот, который одаривает своих игроков и их жен щедрыми подарками?

— Он самый. Путешествия на Гавайи, крупные сертификаты Ноймана Маркуса…

— Он мне противен до глубины души. Рон погладил ее руку:

— Это все срабатывает в будущем, Фэб. До завтра. Когда он оставил ее одну, она направилась к дому. В голове ее толклись сумрачные мысли. Из всех мужчин, которые прошли через ее жизнь, — почему именно этот привлек ее? Какая ирония судьбы — она увлеклась таким мужчиной, каких боялась больше всего: огромным, физически сильным человеком. Человеком, который, напомнила она себе, еще опаснее других, ибо обладает острым умом и не менее отточенным чувством юмора.

Почему он ушел так быстро? Здесь, в Чикаго, Фэб чувствовала себя так, словно ее телепортировали в экзотическую страну, языка которой она не знает, не понимает обычаев, и сегодняшний короткий контакт с Дэном только усиливал это впечатление. Она была в замешательстве и знала лишь одно: если бы Ронни не вмешался в их разговор, произошло бы что-нибудь необычное.

Молли подтянула колени и подоткнула под них свою длинную ночную рубашку. Она сидела, свернувшись клубочком на подоконнике пещерообразной гостиной, глядя сквозь стекло на веселящихся гостей. Домоправительница Пэг отправила ее спать еще час назад, но шум не давал ей уснуть. И потом, она сильно волновалась по поводу будущей среды, когда ей придется приступить к занятиям в государственной средней школе, где все дети, конечно же, будут относиться к ней с ненавистью.

Что-то холодное и мокрое коснулось ее голой ноги.

— Привет, Пу.

Как только она наклонилась, чтобы погладить мягкий хохолок собачки, Пу встала на задние лапы и положила свои передние лапки на бедро девочки.

Молли втащила собачку на подоконник и, наклонив голову, стала шепотом разговаривать с ней:

— Ты хорошая девочка, не так ли, Пу? Хорошая, милая собачья девочка. Ты любишь Молли? Молли любит тебя, собачья девчонка.

Темные пряди ее волос смешались с белой шерсткой Пу. Когда Молли прижалась щекой к шелковистой мягкости ее хохолка, Пу лизнула ее в подбородок. Молли так давно не целовали, что ей захотелось, чтобы собачка лизнула ее еще раз.

Дверь отворилась. В гостиную вошел огромный мужчина, и она быстро столкнула Пу на пол. В помещении царил полумрак, и мужчина не видел Молли. Он подошел к телефону, стоящему на столе возле дивана. Прежде чем он набрал номер, Пу ринулась к нему с приветствиями.

— Черт, пошла вон!

Чтобы избежать какой-либо неловкости, Молли вежливо откашлялась и выбралась из своего убежища.

— Она вас не укусит.

Мужчина положил трубку на место и оглядел ее. Она заметила, что у него приятная улыбка.

— Вы в этом уверены? Она, кажется, очень невзлюбила меня.

— Ее зовут Пу.

— Дело в том, что мы с ней уже встречались, но я не помню, чтобы мы были представлены друг другу. Он подошел к ней:

— Меня зовут Дэн Кэйлбоу.

— Как поживаете? Я — Молли Сомервиль. — Девочка протянула свою руку, и он серьезно пожал ее.

— Приветствую вас, миз Молли. Вы, должно быть, сестра Фэб.

— Я сводная сестра Фэб, — подчеркнула она. — У нас разные матери, и мы совершенно не похожи друг на друга.

— Я это вижу. Вы что-то слегка припозднились сегодня, не так ли?

— Я не могла уснуть.

— Да, очень шумно. Вы когда-нибудь встречались с игроками и их семьями?

— Фэб не позволила бы мне. — Она не знала, почему у нее возникло желание солгать, просто ей не хотелось признаваться ему, что она сама отказалась выйти из дома.

— Почему?

— Она очень строгая. Кроме того, я не в восторге от приемов. Я предпочитаю уединение. Я хочу стать писательницей, когда вырасту.

— Неужели?

— Сейчас я читаю Достоевского.

— Не может быть.

Она исчерпала тему беседы и лихорадочно искала предлог, чтобы подольше удержать его внимание.

— Вряд ли там будут изучать Достоевского — в моей новой школе. Я приступаю к занятиям в ней в среду. Это обычная государственная школа. Туда и мальчики ходят.

— Вы никогда не учились в одной школе с мальчиками?

— Нет.

— Хорошенькая девушка вроде вас везде будет прекрасно чувствовать себя.

— Благодарю вас, но мне прекрасно известно, что в действительности я совсем не хорошенькая. Не то что Фэб.

— Конечно, вы не такая хорошенькая, как Фэб Вы красивы по-своему. В этом и состоит прелесть женщин. Каждая имеет свои собственные особенности.

Он назвал ее женщиной! Она отложила этот умопомрачительный комплимент на потом, чтобы посмаковать его в одиночестве — Благодарю за вашу доброту, но я знаю свои возможности.

— Я достаточно компетентный эксперт по женской части, миз Молли. Вам следовало бы прислушаться ко мне. Ей очень хотелось верить ему, но она не смела.

— Вы футболист, мистер Кэйлбоу?

— Я был им, но теперь я главный тренер «Звезд».

— Боюсь, что я абсолютно ничего не знаю о футболе.

— Похоже, это у вас семейное по женской линии. — Он скрестил руки на груди. — Ваша сестра водила вас сегодня на игру?

— Нет.

— Какой стыд. Ей следовало бы сделать это. Она заметила неодобрение в его голосе, и ей подумалось, что ему тоже может не нравиться Фэб. Она попыталась разведать брод.

— Моя сводная сестра не хочет возиться со мной. Меня ей навязали, поскольку мои родители умерли, но в действительности я ей не нужна. — По крайней мере это-то хоть была правда. Она теперь владела его вниманием целиком, и, поскольку ей не хотелось терять его, она принялась изобретать. — Она не позволила мне вернуться назад в мою старую школу и прячет письма, которые мне приходят от подруг.

— Для чего она все это делает? Активно работающее воображение Молли одержало верх:

— Вспышка жестокости, возможно. Знаете ли, некоторые люди рождаются с этим. Она никогда не позволяет мне выходить из дома, и, если ей что-то не нравится в том, что я делаю, она сажает меня на хлеб и воду. — Вдохновение несло ее. — А иногда она шлепает меня.

— Что?

Она испугалась, что хватила через край, поэтому быстро добавила.

— Но это не больно.

— Трудно представить себе, что ваша сестра поступает подобным образом.

Ей не хотелось, чтобы он защищал Фэб.

— Вы темпераментный мужчина, поэтому ее внешность оказывает воздействие на ваше суждение. Он издал странный щелкающий звук:

— Не желаете ли объяснить, что все это означает? Ее совесть приказывала ей ничего больше не говорить, но он был таким приятным и ей так хотелось понравиться ему.

— Она совсем иначе ведет себя с мужчинами, чем со мной. Она похожа на Ребекку, первую миссис де Винтер. Мужчины обожали ее, но она очень подлая внутри Ей опять подумалось, что она заходит слишком далеко, поэтому она попыталась разбавить бочку дегтя ложкой простой воды.