За, что я заслужил такие муки?

Такие страдания?

С самого рождения судьба пометила меня метками, одарила несчастной, бедной семьёй, сделал всё , что бы я стал злым, корыстным, жадным человеком!

Я не на вижу свою судьбу и Бога, допустившего такую несправедливость, не на вижу и всех людей , и они мне платят тою же монетой, монетой ненависти и недоброжелательности.

Перед глазами путника заструился поток видений и картинок его

прожитой ,страшной и никчёмной жизни.

Он вспомнил город в котором родился и прожил детские годы.

Воспоминания о славном граде, вызвали в его памяти приятные ощущения.

Площади и улицы , дома и храмы не вызывали отторжения его истерзанной души.

Он увидел, кривые и прямые улички, глинобитные и каменные дома, теснящиеся друг к другу , а где то и широко раскинувшиеся на его просторах.

Воспоминания заструились , полетели, услаждая израненную душу путника, видениями давно минувших дней.

И как не горька была его жизнь, но почему то всегда в прожитом , при всей её черноте, вспоминается только лучшее.

Рядом с его городом, в большом количестве, были разрыты смоляные ямы, из которых добывали , чёрную , густую смолу, предназначавшуюся для хозяйственных нужд.

Мальчишкой , он , промышлял в них, добывая вязкую , чёрную массу,

а после продавал её, рыбакам для смоления лодок, врачевателям для приготовления снадобья, жителям города и его окрестностей для хозяйственных нужд.

Долина рядом с городом орошалась водою и от того она почти круглый год цвела, благоухала, и манила к себе караваны путников и торговцев.

Множество разнообразных растений выращивалось там трудолюбивыми людьми.

Ячмень, пшеница, виноград, фиги, чечевица и лен, горох, бобы, финики и оливки , всегда в изобилии водились в закромах городских торговцев, на рынке.

Часто он, вместе с ребятами с соседних улиц, наведывался на дальние поля и в сады, что бы хоть таким образом, помочь семье в пропитании.

Розга, была наградой, если ловили воришек, наказание было неотвратимым и долго потом болела и ныла спина и задница, а шрамы саднили не заживая.

Город был богат и мог себе позволить обладать внушительными укреплениями.

Оборонительная стена, окружающая огромную внутреннюю территорию, была высока и широка, она состояла где то из каменных, а где то из земляных блоков.

Частенько заспорив с кем то из мальчишек, он лазал через неё, были и те кто ломали ноги и руки падая с её кручи.

Стража заметив кого либо за этим баловством, ловила виновных, наказывая

нещадно .

Порка, плоскостью меча, по заду, или плетью по спине , считалось нормальным наказанием за такое деяние.

Рядом с городским Святилищем располагались ворота, то и дело поглощающие и выплёвывающие чрез себя, лошадей , ослов, верблюдов, путников, повозки с различными товарами.

Ворота охраняли город и состояли из двух башен по бокам, с массивными каменными основаниями. Они были велики и широки, две повозки спокойно разъезжались в них.

Но не мог вместить в себя город всех желающих в нём жить и принимал он большую часть страждущих под стенами своими.

Кого только не видели его пыльные улицы, кому только не предоставлял он

ночлег , кров и убежище за многие столетия своего существования.

Караваны верблюдов, лошадей и ослов посещали его торговую площадь, оставляя на ней всё то, что приносили их желудки из далёких странствий.

Бродячие факиры и актёры, маги и чародеи, с их ветхим скарбом давали представления везде где собиралось достаточно народа.

Ремесленники , строители , пастухи, находили кров в его стенах и работу в его окрестностях.

Воры и бандиты имели свой доход, благодаря большому количеству жителей и пришлых людей.

Возле стен городского храма, фарисеи доносили Устный Закон до умов народа, а на ступенях святилища, саддукеи вторя им , а часто и споря с ними, толковали Священное Писание.

Мудрецы, там, учители народ не получая за это дело платы.

Они надеялись на ремесло которым обладали, вели торговлю, либо жили на пожертвования от людей. Закон и мораль несли они людям, пользуясь огромным авторитетом.

Глашатаи, утром и вечером напоминали жителям города и вновь прибывшим, что закон требует закапывать отбросы в землю, соблюдать карантин и омывать руки после прикосновения к мертвому телу.

В одном из ветхих домов, того города, жил когда то и он, тот, который шёл сейчас по ночной дороге, чертыхаясь и кляня весь Мир и всех живущих в нём.

И не нашлось ему ни места, ни счастья, в том красивом и большом городе, который он так любил.

Глава 10.

Детство.

В углу, маленького, прямоугольного жилища, сбитого из глиняных кирпичей красно – коричневого цвета , с частично отштукатуренными стенами, на застеленной грязным тряпьём, грубо сколоченной кровати , лежал голый человек , на вид ему было больше сорока лет.

Он был грязен, не ухожен, грубо постриженные засаленные волосы торчали во все стороны, на ногах и руках, были видны давно не стриженные ногти.

Он лежал и стонал.

Сон видимо покинул его, но, он не мог оторвать головы от свого ложа.

В дальнем углу дома виднелись, лопата, мотыга и ведро на которое была накинута промасленная верёвка. Лучи света продравшиеся сквозь прорехи в плоской крыше дома, светлыми линиями, с мерцающей в их свете пылью, прошили темноту помещения, осветив стоящий в углу инструмент.

В помещении стоял удушливый смрад прокисшего вина, лука, человеческих испорожнений и ещё чего то, что не возможно было распознать.

За грязным, покосившимся столом, сидел мальчик лет двенадцати, в грязной рубахе и дырявых штанах. Перед ним лежал ломоть серого хлеба и стояла тарелка с разваренной фасолью и луком.

Мальчик ел быстро, запивая пищу водой из глиняного кувшина, с отбитым краем.

Он будто страшился , что вот сейчас у него отнимут то немногое, что дает ему силы.

То и дело, со страхом и ненавистью в глазах, посматривал он ,

на того , кто лежал, постанывая на кровати.

Возле щелястой, входной, деревянной двери, стоял большой глиняный горшок, из которого, по пространству жилища, распространялось зловоние.

Жирные мухи роились в круг него, ползали по его горловине и стенкам, то и дело влетая и вылетая из его чрева.

Ооооооххх, ооооохх- простонал лежащий на кровати человек, отгоняя стайку назойливых мух от своего рта.

Есть кто дома?

Приподняв голову, с одним полуоткрытым глазом, всматривался он в полумрак жилища.

На мгновение в хижине повисла тишина и только жужжание мух гулом отдавалось от стены к стене, от потолка к полу.

Я, – тихо сказал мальчик.

Аааа, ты ! Ну ка иди сюда.

Мальчик встал и боязливо , как то боком подошёл к кровати, замерев рядом с ней .

Страх прокатился холодными мурашками по его спине, бельмо на глазу, стало ещё белее, а большое родимое пятно на щеке, налилось кровью.

Где мать?

Ушла.

Куда?

Не знаю.

Блудить пошла дрянь!

А ты, ты, почему дома?

Я? Я , сейчас ухожу на смоляные ямы.

Ооооххх, тяжко мне! Ооооох тяжко!

Дай воды, быстро!

Бездельник, дармоед ты рыжий , свинья одноглазая! – посыпались оскорбления в его сторону.

Мальчишка опрометью метнулся к стоящему на столе кувшину, и через мгновение отец жадно глотал теплую, не слишком свежую влагу.

Ты ничего не знаешь? – утирая рот , заскорузлой рукой, от пролитой воды спросил он.

Не знаю…

И о матери ты тоже не знаешь?

И то , что твоя мать блудная тварь, нагуляла тебя?!

Не знаешь, сын ты, змеи!

И , что меня обманула, тоже не знаешь?

Я, порядочный человек , облагодетельствовал её , принял в свой дом, а что оказалось? Что кормлю, пою, блудницу, а воспитываю , того кто даже отдалённо не похож на меня!