– Нам нужно установить буферную зону. Когда мне было столько же лет, сколько и тебе, мы просто засыпали все ручьи, которые попадались нам по пути, но теперь существуют строгие правила. Все стало немного сложнее. Сандерсону вообще еле удалось утвердить план на сбор древесины.
– А это еще почему? – паренек внезапно заинтересовался.
– Когда лосось идет на нерест, ему надо проплыть через Проклятый ручей. Без буферной зоны грязь будет стекать в ручей, замутнять воду, вода будет сильнее нагреваться от солнца. А лосось любит прохладу. Что-то вроде того. – Рич вздохнул. – Я просто делаю, что мне говорят…
– Квентин, – напомнил паренек, видя, что Рич никак не может вспомнить его имя.
– Еще есть вопросы, Квентин? – Рич протянул ему половину лент.
– У меня нет рулетки.
– Тогда меряй шагами.
Рич прошел напрямик к дальнему берегу ручья, привязал к рододендрону ленточку, затем спустился на двадцать ярдов вниз по склону и привязал другую. От долгого разговора у него саднило горло. К дороге он вернулся первым.
– Когда закончишь, обрежь джинсы, – приказал Рич. – А потом отправляйся к Юджину.
Рич надел альпинистское снаряжение, закрепил армированный канат на стволе дерева, уперся шпорами в кору, натянул канат и полез наверх. Чем дальше поднимаешься – тем легче, обхват ствола постепенно сужался к верхушке, но дышать, конечно, толком не получалось. Сердце начало биться с удвоенной скоростью. Раньше он забирался на трехсотфутовую вершина за час, а сейчас хорошо если укладывался в два. Он воткнул в кору шпоры и откинулся на веревку, чтобы дать отдых рукам. Затем посмотрел наверх, чтобы оценить высоту. Первая хитрость, которой научил его Ларк: всегда смотреть вверх.
Что может быть хуже, чем тупой, испуганный сукин сын?
Тупой и храбрый сукин сын.
Рич бросил взгляд вниз, на мальчишку, который сидел на камне и прилежно пилил свои джинсы. Дерево пропиталось росой, и одежда Рича уже намокла. В лесу сухим не останешься. Раньше парни в день зарплаты раздевались на стоянке лесопилки, чтобы быстро переодеться после работы, а затем сломя голову бежали в старый бордель, стоявший над «Ульем», но те времена давно прошли. Таверна «Единственная и неповторимая» стала действительно «Единственной» – такие заведения, как «Головорез» и «Стальная голова», давным-давно закрылись. Лес превращали в парк с такой скоростью, что даже шлюхи поняли, что ловить тут нечего, собрали вещички и уехали. Сейчас, наверное, приходится ехать за границу Орегона, чтобы подцепить мало-мальски приличную сыпь в паху.
Легкая бензопила модели Хуксварна болталась у него на поясе, набираясь сил перед работой. Рич с нетерпением ждал, когда наконец сможет вонзить ее лезвие в древесину – пойдет, как горячий нож сквозь масло.
Он набросил веревку на следующую ветку, и в этот самый момент раздался механический рев зуммера, оповещающего о перерыве на ланч, да такой громкий, что Коллин наверняка услышала его даже за три хребта отсюда. Прошло почти десять лет с тех пор, как Вирджил откинул копыта, а Мерл продался городским придуркам, которые перевели их на электрический зуммер, а Рич все еще скучал по старому паровому свистку. Он поднял голову: подмышки секвойи заросли папоротником, лобарией и оранжевым лишайником.
«Тут, наверху, совсем другой лес», – говаривал Ларк.
Снова зазвенел зуммер, объявляющий обед. Ровно десять тридцать, по регламенту Дона: перерыв на ланч. Сукин сын отлично смотрелся бы в роли строгого школьного учителя. Рич вздохнул. Он только вошел в колею, но сейчас было не время злить Дона – фитиль его терпения прогорел почти полностью. Просто добраться до рощи уже было сущим испытанием. Сначала эти длинноволосые хиппи забаррикадировали дорогу, потом планы по заготовке древесины застопорились из-за какой-то экологической ерунды, взбредшей в голову лесному управлению штата. Мерл, конечно, смог подмазать колеса и в конце концов добился утверждения планов, но Дон воспринял все это дерьмо близко к сердцу. Рич бросил взгляд в сторону Хребта 24–7. Ему нужно было, чтобы Сандерс проложил дорогу в нижнюю часть рощи и срубил гигантские секвойи, расчистив место для сбора древесины на его, Рича, участке. Эта потребность зудела в нем, словно комариный укус. Но начни Рич задавать вопросы – и Дон вмиг его раскусит, а он ведь даже еще не успел ничего рассказать Коллин.
Рич спустился на землю и сбросил страховку и шпоры.
В ушах стоял гул пил. Слух у него было уже не тот, что раньше. В этом году на пикнике в честь компании Сандерсон раздал всем беруши. Вот только какой толк в берушах, если от неожиданно падающего бревна или летящей на тебя сверху ветки спасти мог только собственный слух? В былые времена им дарили бейсболки и фартуки для жен. Это Арлетт всегда выбирала всякую дрянь в качестве подарков, а потом ходила по округе и собирала благодарности – и конечно, все ее хвалили, чтобы оставаться у Мерла на хорошем счету. А теперь им дарят затычки для ушей размером с пару таблеток аспирина, а Арлетт даже не соизволила появиться. Рич опробовал их, когда рубил дрова на заднем дворе – в последнее время ему все чаще приходилось просить Коллин говорить погромче, так что он решил хоть так поберечь остатки слуха, – но эти штуки были ужасно неудобными. Одну он засунул так далеко в ушной канал, что она застряла. Повезло, что он вообще смог вытащить чертову штуковину.
Рот его наполнился слюной. Кусочек лимонного кекса пришелся бы как нельзя кстати. Когда Рич спустился к грузовику, то увидел, что Юджин донимает самодовольного мальчишку Сандерсона.
– Ты только посмотри на этого засранца, – хмыкнул Пит. – У него в мозгу и двух извилин не наберется.
Рич не знал, что больше злило Пита: то, что парень сразу получил должность водителя, в то время как все остальные начинали свой путь с натягивания чокеров, или то, что он был кровь от крови Мерла. Рич научился читать только в пятом классе, в то время как Пит уже перемножал в голове трехзначные числа, но их всегда объединяло то, что они оба были сыновьями лесорубов. В лесу диплом о среднем образовании ни шиша не стоил. В пятнадцать лет они вместе начали ставить чокеры, таская тросы толщиной с руку через огромные бревна, и Кламат был их лесным королевством, а Мерл – его наследным принцем, укатившим в частную школу.
Юджин похлопал Сандерсона по спине, и на тупом лице мальчишки расцвела улыбка. Юджин обладал несравненным талантом: он умел дать человеку почувствовать свою значимость.
– Что, тоже хочешь отсосать у Мерла? – спросил Пит. – Придется встать в очередь.
Глупо было винить Юджина за то, что он пытался увеличить свои шансы на хорошую жизнь. Все-таки у него было шестеро детей, которых надо было кормить. Он хотя бы оставался верным Сандерсону, этого у него было не отнять. Не то что некоторые – готовы спутаться с первой попавшейся мелкотравчатой компанией, стоит только поманить их более выгодным контрактом.
Пит сунул под губу комочек жевательного табака и спрятал банку обратно в задний карман джинс, круглая крышка отчетливо проступала через ткань. Лучший вальщик, когда-либо работавший на Сандерсона, Пит мог свалить трехсотфутовое дерево, не оставив на нем ни единой царапинки. Но даже после того, как он укладывал эту громадину на лесную подстилку так аккуратно, словно перо клал в футляр, лицо его оставалось все таким же недовольным. Ни жены, ни детей, он даже из вежливости не смотрел людям в глаза, вместо этого вперив взгляд куда-то поверх их плеча. Пит был таким отъявленным скупердяем, что прикрутил дверь своего пикапа проволокой, лишь бы не тратиться на замену проржавевших петель. И это при том, что он был мастером от бога: Пит мог починить хоть приемник, хоть тостер, хоть вставшие часы – и все это за время, за какое иной человек дай бог успеет выпить чашку кофе. Рич знал его всю жизнь, и все равно его то и дело подмывало оглянуться и посмотреть, что же там такого интересного увидел Пит.
Пит сплюнул тягучей струей пережеванного табака в сторону мальчишки Сандерсона и утер губы тыльной стороной ладони.