Вот подготовится Ольга Сергеевна к уроку: кисти, краски достанет, палитру для смешивания цветов и для смачивания листа, чтобы рисовать в технике «по-сырому».

А ученики вместо рисования пол-урока воду пьют, спортивные костюмы переодевают, на Ольгу Сергеевну смотрят непонимающими глазами: что за техника «по-сырому» – ничего не понимаем. И зевают, зевают, зевают. Весь урок.

Ольга Сергеевна чего только ни делала! Ничего не делала, а только музыку классическую включала, чтобы ребят на рабочий режим настраивать. Только зевания увеличиваются, а работоспособности как не было, так и нет. Что классическая музыка, что вовсе без музыки – не могут ученики после физ-ры рисовать, а могут только воду пить, спортивные костюмы переодевать и смотреть непонимающими глазами.

Не выдержала Ольга Сергеевна, пошла к завучу и попросила, чтобы во всех классах ИЗО с физкультурой местами поменяли. Завуч сначала не хотел ничего менять, а Ольга Сергеевна ему и говорит:

– Давайте я вам все стены в школе граффити изрисую, только поменяйте.

Испугался завуч, что придётся в школе ремонт заново переделывать, и согласился уроки переставить, лишь бы Ольга Сергеевна школьные стены в покое оставила.

Поменяли физ-ру с ИЗО местами. Ольга Сергеевна только к теме урока приступила, а дети сразу рисовать начали, и не просто, а с большим удовольствием: цвета смешивают, про зевки забыли, вместо этого языки друг другу показывают, кисточками меняются, воду не пьют и спортивные костюмы не переодевают.

А какие работы получились: какую ни возьми – хоть на конкурс отправляй. Ольга Сергеевна так обрадовалась, что хотела завуча расцеловать. В это время в кабинет учительница физкультуры вбегает, сверкает страшными глазами, машет накачанными руками, в свисток свистит и кричит зычным голосом:

– Где это видано, где это слыхано: физкультуру после рисования ставить? Дети приходят вымотанные, измученные красками-палитрами. Они все свои силы на творчество потратили, а нам кросс бежать двадцать километров на выносливость, а потом ещё стометровку три раза. Ядро метнуть уже не успеваем, потому что сил у детей нет. Вы бы ещё музыку перед физкультурой поставили.

Испугался завуч и поставил перед физкультурой музыку, с Ольгой Сергеевной расцеловываться не стал.

Потому что это не завуч был, а двоечник. Он любил Красную Шапочку, которую волк съел, и хранил ей верность. Потому что другие книжки не читал.

Там текста много.

Пошёл Сёма с мамой в поликлинику на диспансеризацию, им на входе сразу к голове пистолет приставили и говорят:

– Проходите, пожалуйста, ваша температура 36,6.

Мама сначала даже забыла, куда пришла, потому что подумала, что это настоящий пистолет был, а не градусник электронный. Хорошо, с ней Сёма был. Он помнил: надо по ступенькам наверх подниматься. Побежал по ступенькам наверх, мама за ним. Так разбежался, что до самого четвёртого этажа добежал, а надо было только до второго, пришлось ещё два этажа вниз возвращаться.

А на втором этаже народу – видимо-невидимо. И все на диспансеризацию. У всех листочек со списком врачей и номерами кабинетов:

Всех нужно обойти. И ко всем очередь. Мама сразу ко всем врачам очередь заняла и посматривает, где очередь быстрее, чтобы туда Сёму направить. А Сёме делать нечего, он сначала из кулера почти всю воду выпил, потому что в поликлинику пришёл натощак и есть хотел. А какую воду не выпил – вокруг кулера разлил. Стало почти как в живом уголке, только черепашки не хватает и аквариума с рыбками. А потом Сёма стал по коридору бегать. Туалет искать.

Бегает Сёма по коридору, а навстречу ему медсестра:

– А ну-ка, нечего тут бегать. Вон, видишь, у нас кабинет без номера. Если около него бегать, то выйдет оттуда Дон Скелетон. Он всех, кто себя в поликлинике вести не умеет, превращает в маленьких скелетончиков и оставляет тут жить: они потом в лаборатории работают. Либо экспонатами для студентов-медиков, либо анализ мочи принимают.

Сёме захотелось на Дона Скелетона хоть одним глазком взглянуть, а его мама схватила и на УЗИ отправила. В кабинете УЗИ Сёму уложили на скамейку и на живот налили прозрачной жидкости.

– Вот это космос! – удивился Сёма, и не успела узистка приборчик к Сёминому животу приложить, а Сёма уже в жидкости всё вокруг перепачкал и сам перепачкался. Пришлось всё вытирать, а на Сёму второй раз жидкость лить. Потому как, где жидкость должна была быть, её там почему-то не осталось. Потом стали приборчиком по животу водить. Приборчик катается, а у врача УЗИ на мониторе все Сёмины внутренности видно.

– А сосиску видно? – Сёма спрашивает.

– Какую сосиску? Ты же натощак пришёл. Нет никакой сосиски. Только булькает всё, – отвечает ему узистка.

Не стал Сёма ей ничего объяснять. Это он для проверки спросил. А потом вытер с живота космическую жидкость и к Дону Скелетону в кабинет без номера собрался.

Но не тут-то было. Как раз Сёмина очередь к невропатологу подошла. Невропатолог в поликлинике очень современная – принимает сразу по два человека. Хотела вместе с Сёмой мама зайти, а невропатолог маму не пускает:

– У нас ведь детская поликлиника. Найдите мальчику пару, я принимаю по двое. А если два ребёнка будут с мамами заходить, а там ещё и папы подтянутся, и дедушки с бабушками, то у меня не кабинет невропатолога получится, а ярмарка выходного дня.

Мама сначала возмутилась, а другая женщина из очереди ей и говорит:

– Возьмите моего Витю.

Пришлось Сёме с каким-то неизвестным Витей заходить.

Зашли они с Витей. Врач говорит:

– Раздевайтесь до трусов.

Разделись. У Вити трусы зелёные, а у Сёмы – в полосочку. Красота, да и только.

Смотрит на них невропатолог и понять не может, кто из детей Сёма, а кто Витя.

– Ты Сёма? – спрашивает невропатолог Витю. Витя головой мотает.

– Тогда ты Витя? – снова невропатолог не угадала, потому что Сёму спрашивала на этот раз. Сёма головой мотать не стал, а так прямо и сказал, что он Сёма, а этот в зелёных трусах – Витя.

А невропатолог глазами: хлоп-хлоп, ничего понять не может. Кто Сёма? Кто Витя?

– Неужели вы не можете между собой разобраться, кто из вас кто? Мне же надо бумаги заполнять. Если у кого-то из вас плоскостопие, то кому мне писать? Сёме или Вите?

Сёма с Витей стоят и сами не знают, кому плоскостопие писать. И согласились, чтоб обоим записали, хотя у них никакого плоскостопия, а только коленки замёрзли. И уйти побыстрее хотелось, потому что Сёма уже Вите про Дона Скелетона рассказать успел. Вите тоже в кабинет без номера приспичило. А тут эта невропатолог с плоскостопием. За дверью народа скопилось, все уже по просьбе врача по парам поделились, чтобы быстрее было. А Сёма с Витей никак не выходят. Зашёл тогда в кабинет к невропатологу врач-гастроэнтеролог и говорит:

– Нужно срочно заканчивать осмотр, потому что очередь.

Сёма с Витей гастроэнтеролога послушались, оделись быстренько и из кабинета выскочили. Пока народ в открытую дверь к невропатологу повалил, мальчишки уже до кабинета без номера добежать успели. А мама всё возле невропатолога бегает и кричит:

– Сёма, кровь, Сёма, кровь… – как будто не мама, а самый настоящий вампир.

Сёма скорее дверь в кабинет без номера открыл и нырь в темноту. А в темноте ничего почти не видно, кроме светящихся скелетов. И только одна лампочка энергосберегающая на потолке мерцает.