Она повернулась и увидела, как он всего в нескольких шагах позади нее о чем-то весело разговаривает с ребятами и смеется шутке одной из девочек. Марго почувствовала легкий укол ревности. Это она должна идти рядом с ним. Она должна смешить его. Ей нужна хотя бы капля его восхищения. Подняв голову, он поймал ее взгляд и улыбнулся:

— Все хорошо, Джульетта?

Она, улыбаясь, кивнула.

Пока все спускались к пристани, Марго пробралась к бывшему яблочному хранилищу и щелкнула выключателем на его стене. Гирлянда разноцветных лампочек тут же замигала над берегом и пристанью. Все восторженно закричали. Огоньки то гасли, то вновь разгорались, и ей казалось, будто она стоит одна на качающейся палубе какого-то корабля. Ночной мотылек промелькнул в темноте, ударяясь крылом об одну из лампочек. С шипением открылась банка пива. Звякнув, по деревянному причалу покатились стеклянные бутылки. Над водой рассыпался смех и чьи-то возгласы. Что-то с плеском упало в реку.

— Так вот как происходит настоящее волшебство?

Марго даже подпрыгнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела мистера Хадсона, который стоял, прислонившись к стене. Его белые зубы сияли в лунном свете.

— Значит, вот где пишет твоя мать? Какое чудесное место.

— Да, — улыбнулась Марго, трепеща от его одобрения. — Это ее студия.

— Покажешь мне?

— Она наверняка заперта, — ответила она, но, дернув ручку, вдруг увидела, как дверь открылась.

— Только на секундочку. Очень хочется увидеть, где скандально известная К. Т. Уивер пишет свои книжки.

Марго пожала плечами. Это всего лишь скучная студия, рабочий кабинет ее матери, а это — мистер Хадсон. Ей не хочется разочаровывать его.

Внутри было темно. Ни лунный свет, ни мигающие огоньки сюда не проникали. Глаза Марго некоторое время привыкали к темноте. Ароматы благовоний, бумаги и цветов наполняли студию. Марго потянулась к настольной лампе, чтобы включить ее, но мистер Хадсон остановил:

— Не надо. Сюда же все сбегутся тогда. Не нужно, чтобы хоть какая-то сволочь устроила бардак в этом особенном, уникальном месте.

Да, он был прав. Ей тоже не хотелось, чтобы кто-то пришел сюда. И вообще, это невероятно — остаться вдвоем с мистером Хадсоном. Как будто оказаться под теплым лучом софита. Марго не хо тела ни с кем делиться этим ощущением.

— Вот тут она и пишет, — сказала она, указывая на стол, где, точно развернутый веер, лежали листы с напечатанным на них текстом, пресс-папье из розового кварца, стакан с ручками и карандашами, фотография в рамке — слишком темная, чтобы разглядеть изображение, но Марго знала, что там запечатлена она с сестрами, качающимися на качелях в саду много лет назад.

Обычный кабинет, ничего особенного. Она только надеялась, что мистер Хадсон не будет слишком разочарован.

Он подошел к столу и взял один из листов с текстом.

— Последний роман? — спросил он, вглядываясь в напечатанные слова.

Марго кивнула, не в силах говорить. Она наедине с мистером Хадсоном. Вокруг темно и тихо. И он так близко. Именно это она себе и представляла по вечерам, когда засыпала. Слава богу, он не умеет читать мысли.

— Довольно пикантная штучка, а? — проговорил он, повернувшись к ней, и подмигнул.

Марго хотелось провалиться сквозь землю. Он положил листок обратно на стол.

— А тебе нравятся книги твоей мамы?

— Не знаю. Вроде они нормальные.

— Готов поспорить, ты многое из них почерпнула.

Марго покачала головой. Она еще никогда не чувствовала себя более смущенной, чем сейчас, при мысли о том, что мистер Хадсон читает про секс в книгах ее матери.

— Я прочитала только половину первой книги, — солгала она. — Просто это не мое.

Марго облизнула губы. Во рту пересохло. Когда она только представляла себе, что может остаться с ним наедине, такого ощущения не было. Сейчас перед ней стоял совсем другой мистер Хадсон, не тот воображаемый персонаж ее грез, простой и плоский, действия которого она всегда контролировала собственной фантазией, а живой, дышащий и совершенно непредсказуемый мужчина.

— Ты сегодня хорошо выступила, — сказал он.

Его рука буквально касалась ее — так близко он стоял.

— Спасибо.

— Особенно сцена на балконе. Знаю, что ты переживала за нее, но ты выдержала.

— Спасибо, — повторила Марго и сделала шаг назад. Стол впился в ее бедра.

Мистер Хадсон взял пресс-папье, покрутил в руках и спросил, глядя ей прямо в глаза:

— Тебе понравилось целоваться с Джейми?

Марго смущенно рассмеялась.

— Нет.

— А ты послушалась моего совета? Думала о ком-то другом?

Марго кивнула и замерла.

Он поставил пресс-папье на место.

— О ком ты думала, Марго?

Она не знала — это все потому, что вокруг темно, или из-за того, что она впервые наедине с ним, но голова ее кружилась. Сказать? Посчитает ли он тогда ее глупой?

— Я думала… — Нет, она не должна говорить этого, но жгучая обида на мать за то, что та не при шла на ее спектакль, точно сидр, с шипением выстрелила в голову, Марго совсем осмелела. Это острое ощущение его близости и страх перед тем, что может случиться, и что все происходит слишком быстро и выходит из-под ее контроля. Она боялась, что он сейчас поцелует ее. И боялась, что не поцелует. Она смотрела на листы матери с текстом и вспоминала ее героиню. И все, что она прочитала в той книге. Она должна стать похожей на Тору, стать смелее, безрассудней и взрослее. «Этого стыдиться не стоит. Это природа», — слова матери отзывались эхом в ее голове. И тогда Марго сказала: — Я думала о вас.

Она сказала это так тихо, даже не подозревая, что он услышит. Хорошо, что в темноте не видно, как она покраснела. Глядя вниз, чтобы не встретиться с ним глазами, она почувствовала, как он берет ее за руку.

— О, Марго, — он сжал ее пальцы.

Марго наконец подняла глаза и, увидев его улыбку, поняла, что нет, он не смеется над ней.

— Вот с губ моих весь грех теперь и снят, — снова, как тогда, он процитировал Шекспира.

И прежде чем она поняла, что происходит, он наклонился и поцеловал ее. Она полными удивлениями глазами смотрела на него. Она целуется с мистером Хадсоном? Неужели это происходит на самом деле — сбывается ее самая тайная фантазия, от которой трепетали бабочки в животе, когда она лежала в темноте собственной спальни, готовясь отойти ко сну.

Но все было совсем не так, как она себе это представляла. Его рот оказался жестче, чем у Джейми, кожа грубее, а поцелуй — слишком уверенным и даже грубым. Щетина царапала ее кожу, вкус его языка был неприятно-сладким. И вообще все это слишком возбуждало и… казалось совсем неправильным.

Марго отпрянула в сторону, пытаясь отдышаться и сфокусировать взгляд на его лице.

— Простите, — сконфуженно улыбнулась она, — я не должна была этого говорить.

— Не смущайся, — он обнял ее, она прижалась к его груди так крепко, что чувствовала, как бьется его сердце, а в щеку впиваются пуговицы рубашки.

— Может, нам вернуться к ребятам? — спросила она.

Мистер Хадсон не ответил. Вместо этого еще крепче обнял ее, так, что она почувствовала всю его силу и легкий запах пота.

— О, Марго, ты такой спелый персик.

Она хотела рассмеяться, но он поднял ее лицо за подбородок и снова поцеловал, вонзив ей в рот свой язык.

Поцелуй его, говорила Марго себе. Расслабься.

Не будь ребенком. Не волнуйся. Но как только его большие пальцы подобрались к ее груди и вдруг начали тереть соски, она резко дернулась и снова отпрянула.

— Мы не должны этого делать.

— Не закрывайся от меня. Ты прекрасна. Помнишь, что я говорил? Мы должны доверять друг Другу. Чтобы разрушить все преграды. Ты же мне доверяешь?

Она кивнула. Откуда-то с пристани, с берега доносился смех.

— Нам надо вернуться, — снова сказала Марго.

Он нахмурился, его глаза блестели в темноте.

— Но я думал, что нравлюсь тебе. Думал, ты хочешь меня поцеловать.

Она кивнула и попыталась улыбнуться.