Пучок мелких соцветий под гранатовой ветвью напоминал лютики – похожие цветы Шафран искала на полях, окружавших поместье дедушки, соревнуясь с отцом в том, кто быстрее найдет идеальный цветок. Необычный выбор для букета, да еще и в городе, и не в последнюю очередь потому, что в ее родных местах это неприметное растение входило в список ядовитых. Ranunculus acris[3] в их исследованиях еще не встречался, вероятно потому, что мало кто стал бы его есть, учитывая его неприятный едкий вкус, за что лютик и получил свое название.

Рядом с ним в вазе возвышался высокий пучок пестрых колокольчиков, тяжело свисавших на одну сторону. Это был Digitalis, он же наперстянка.

По рукам пробежала колючая дрожь. Инспектор Грин занимался расследованием убийств. Вероятно, этот букет связан с одним из них. В это было не сложно поверить, учитывая, насколько ядовиты были цветы, составлявшие букет.

Шафран взяла следующую фотографию, крупный план которой подтверждал, что маленькие округлые цветы были лютиками. Однако присмотревшись внимательнее, она заметила кое-что странное в их стеблях. Шафран достала из ящика стола лупу и внимательно изучила снимок.

– Эти стебли были не просто срезаны, но еще и надрезаны. Любопытно.

– Почему же?

– Лютики – цветы довольно милые, но их сок вызывает раздражение. Я слышала старые истории о людях, просивших милостыню у богатых: чтобы вызывать сочувствие, они симулировали кожные заболевания, используя сок лютиков. Порезы на стеблях, кажется, сделаны преднамеренно. Значит, отправитель… – Шафран неуверенно подняла глаза на инспектора.

– …намеревался причинить вред получателю.

Возникла пауза, во время которой Шафран наконец собралась с мыслями.

– Такой букет просто в магазине не купить. Наперстянка – достаточно распространенный цветок для композиций, но вот эти лютики скорее полевые цветы, а ветка граната… Никогда не встречала гранат в букетах.

Инспектор Грин достал из своей папки еще одну стопку фотографий.

– А эти?

Шафран бегло просмотрела снимки. На них были изображены пышные туберозы и нежные цветы рододендрона кустового. Она перемешивала и вертела изображения, дабы составить более ясную картину, и наконец, сменив угол зрения, она заметила мрачный на вид цветок, который знала слишком хорошо.

– Аконит?[4] – подняла глаза Шафран, и инспектор кивнул в ответ.

Унылые колокольчики цветка аконита стояли рядом с другим не менее знакомым неприятным растением. Широкие, сердцевидные листья Urtica dioica[5] были покрыты крошечными волосками, которые, по словам Ли, при прикосновении цеплялись за кожу человека, оставляя на ней красные пятна. Однажды к ним поступил вызов с жалобой на воспаление кожи, возникшее в результате непреднамеренного контакта с такой же жгучей крапивой.

Шафран назвала инспектору Грину каждое растение, после чего он попросил:

– Не могли бы вы это зафиксировать на бумаге, пожалуйста?

Не выпуская увеличительного стекла, Шафран записывала составляющие букетов, задержавшись на крапиве. Ее не могли включить в композицию, не предупредив отправителя, что она опасна. Закончив, она протянула листок инспектору Грину, который собрался было уже уйти, как вдруг Шафран промолвила:

– Инспектор?

– Да?

Они долго смотрели друг на друга, прежде чем девушка, набравшись смелости, спросила:

– Те, кто получил эти букеты, были убиты?

– Да.

Шафран старалась не выдать своего любопытства.

– Как они умерли? Их отравили?

– Причиной смерти в обоих случаях была асфиксия, – отстраненно ответил инспектор. – В первом – странгуляционная[6], во втором – обтурационная[7].

– О! – Шафран удивленно моргнула. Не это она ожидала услышать.

Инспектор молчал. Когда пауза затянулась, он, прочистив горло, сказал:

– Без сомнения, это весьма необычно. Я узнал аконит благодаря вашим показаниям по делу Беркинга и Блейка и подумал, что цветы могут иметь какое-то значение, поскольку они присутствовали на местах обоих убийств. Я решил, что вы могли бы пролить на это свет. К примеру, где преступник мог достать эти растения?

Шафран задумалась, снова изучая фотографии.

– Оба инцидента произошли на этой неделе?

– Нет, первый случился две недели назад, двадцать восьмого июля. Второй двумя днями позже.

– Так… – Шафран анализировала даты, размышляя, почему инспектор ждал почти две недели, чтобы спросить ее о букетах.

– Все эти растения легко найти, – сказала она ему. – Они цветут в эту пору и в основном растут в садах, например рододендрон. На самом деле он тоже ядовит. Мед из цветов рододендрона погубил легионы греческих солдат две тысячи лет назад[8]. И это весьма забавно, поскольку другая армия совершила ту же ошибку несколько сотен лет спустя[9].

Шафран уловила легкое изумление на лице инспектора Грина и прервалась. Она с трудом сдерживала волнение. Эта беседа непосредственно касалась того, над чем девушка работала, но сейчас речь шла об убийстве, поэтому нужно было быть осторожнее.

Выпрямившись и сложив руки перед собой на столе, Шафран спокойно сказала:

– Ядовитые растения не редкость даже в тщательно ухоженных садах. Многие не понимают, сколько опасностей у них перед носом. Этот человек мог срезать большую часть цветов для букетов в саду или купить их в магазине. Кроме крапивы, поскольку только тот, кто знаком со старинными рецептами лекарств, стал бы выращивать ее специально. – Когда инспектор с любопытством поднял бровь, она добавила: – Крапива покрыта трихомами – особыми игольчатыми волосками, которые выделяют химические вещества-раздражители, проникающие под кожу, но кроме того они используются для изготовления лекарств от боли в суставах и мочегонных средств.

Инспектор Грин достал свой блокнот и, делая записи, уточнил:

– Итак, мы ищем человека, который иногда захаживает в цветочный магазин или имеет доступ к саду. Возможно, даже к саду с лекарственными травами. Что-нибудь еще?

– У того, кто составил такой букет, должно быть поблизости и гранатовое дерево, пропажи целой ветки с которого никто бы не заметил. – Шафран чувствовала, будто хватается за соломинку. Ей хотелось дать инспектору что-то более конкретное. – Я не смогла бы доказать, что цветы из одного сада, даже если бы у меня была возможность увидеть их лично, поскольку они разных видов. Думаете, эти букеты составил один и тот же человек?

С лица инспектора исчезла вся жизнерадостность, которую он демонстрировал на протяжении всей беседы.

– Мы не можем доказать, что отправитель один. Однако черные ленты, которыми были перевязаны цветы, полностью идентичны. – Он встал, уже менее серьезный. – Тем не менее пока ничего определенного. Позвоните в отдел или приходите, если что-то придет в голову. Я ценю вашу помощь.

Разочарованная тем, что оказалась не полезнее справочника по цветам, Шафран поспешила спросить:

– Можно оставить фотографии себе хотя бы на пару дней?

Инспектор Грин кивнул и взял список цветов. Шафран встала и проводила его до двери, где они пожали друг другу руки, после чего мужчина ушел.

Ли вошел в офис через несколько минут после того, как инспектор скрылся в коридоре. Он сел на диван, положив руку на его спинку, и выглядел при этом так расслабленно, будто сидел там уже несколько часов.

– Кто это был?

– Мой старый коллега, – беспечно ответила Шафран, осторожно возвращаясь к своему рабочему столу. – Просто зашел спросить совета.

– По учебе?

– Нет. – Она перевернула одну из фотографий, наслаждаясь своим преимуществом. Ли было любопытно, она это знала.