В ряде районов трудящиеся Сан-Паулу попытались выступить в поддержку восставших, по их действия были расценены тенентистами как «бунтарские» и опасные. Профсоюзы, обратившиеся с просьбой предоставить рабочим оружие, получили категорический отказ.
Следует сказать, что Бразильская коммунистическая партия, в те годы еще очень слабая, заняла отрицательную позицию в отношении тенентистского восстания, рассматривая его как узкий казарменный заговор. И это во многом действительно было так.
Тенентисты требовали изменения конституции, реального отделения церкви от государства, либерализации политического режима, запрещения переизбирать президента на второй срок, введения тайного голосования и т. д., по привлекать к борьбе массы народа они не хотели. Большинство тенентистов вполне бы удовлетворилось обычной реформой, опасаясь пробуждения революционной энергии «низов».
В результате полной изоляции от масс трудящихся и ввиду тройного численного превосходства правительственных войск (18 тыс. солдат против 6 тыс. повстанцев), штаб восстания 27 июля принял решение уйти в глубь страны, чтобы там продолжать борьбу.
В августе 1924 г. «паулистская» колонна уже находилась на территории штата Парана, а к сентябрю, преследуемая правительственными войсками, подошла к границе с Аргентиной и Парагваем в районе водопада Игуасу.
В целях расширения революционной борьбы тенентисты установили контакт с антибернардистской оппозицией южного штата Риу-Гранди-ду-Сул. На территории этого штата во многих гарнизонах уже давно шла подготовка к восстанию, в которой приняли участие некоторые штатские политиканы из рядов местной буржуазно-помещичьей олигархии. На какое-то время интересы мелкобуржуазных революционеров и буржуазных политиков переплелись. Однако буржуазно-помещичья элита предпочитала до поры до времени держаться в тени, надеясь «таскать каштаны из огпя» руками тенентистов. Так оно и получилось.
В конце октября 1924 г. в штате Риу-Гранди-ду-Сул одновременно в трех городках — Санто-Анжело, Сао-Луис и Сао-Боржа тенентисты начали вооруженную борьбу.
В городе Сапто-Анжело восстание возглавил молодой капитан Луис Карлос Престес. В 1921–1922 гг. он вместе с большинством молодых офицеров встал на позиции борьбы с олигархией. В 1922 г. он активно включился в тайную подготовку восстания, но не смог из-за тифа принять участие в боевых действиях 5 июля. После поражения восстания он по приказу начальства был отправлен в далекий захолустный городок Санто-Анжело (штат Рио-Гранди-ду-Сул), где руководил строительством железной дороги и мостов. Но и здесь он продолжал надеяться на новое восстание.
Узпав о начале революционной борьбы в Сан-Паулу, Престес решил поднять и свой батальон на борьбу с олигархией. Во главе 2-тысячной колонны «гаушо» (так называют себя уроженцы штата Рио-Гранди-ду-Сул) он вышел из Санто-Анжело по направлению к Игуасу для соединения с «паулистской колонной» Мигела Косты. Так была создана Непобедимая колонна, которая начала свой беспримерный в истории кавалерийский рейд, который продолжался три года.
Л. К. Престес считал, что учитывая большую территорию страны, революция в Бразилии имеет шансы на победу только при условии постоянной мобильности, движения, переноса военных действий из одного района в другой. Не создание локального партизанского очага, как думали другие тенентисты, а постоянное движение, поход вооруженных революционных сил — вот та единственная тактика, которая, по мнению Л. К. Престеса, сможет принести победу.
Такая тактика, действительно, имела ряд преимуществ по сравнению с позиционными боями, она позволяла внезапно нападать на противника, ввязываться в бой, когда тому невыгодно. Но мобильные партизанские действия имели и тот недостаток, что не давали возможности революционерам закрепиться, установить тесные связи с населением, провести какие-либо преобразования. И, хотя повсюду простые люди встречали тенентистов с энтузиазмом, все знали, что через несколько дней колонна пойдет дальше, а крестьяне вновь останутся лицом к лицу с помещиками и полицией. Часть крестьян, рабочих присоединялась к колонне, но большинство вскоре возвращалось домой, к своим семьям и очагам.
Боевое ядро колонны состояло из кадровых солдат и младших офицеров. Это ядро было постоянно окружено целой толпой попутчиков и сочувствующих. Нередко за колонной шли целые семьи со своим скарбом, но вся эта масса постоянно менялась: одни приходили, другие покидали колонну и возвращались назад.
Мобильность колонны, таким образом, позволяла сохранить боеспособность, но отнюдь не могла привести к победе. Она возбуждала, но не организовывала массы. Более трех лет Непобедимая колонна находилась в походе, ведя жестокие бои с правительственными войсками, но поднять народ на революцию не удалось.
Луис Карлос Престес (1923 г.)
Сам Л. К. Престес в 1934 г. так описывал политику тенентистов в отношении крестьян: «На протяжении всего длительного пути колонна нс делала никаких попыток решить в какой-либо форме аграрный вопрос… С помещиками колонна все время старалась сохранить мирные отношения, стремясь с некоторыми из них даже войти в контакт и привлечь на свою сторону… Правда, крестьяне считали, что колонна выступает против правительства, и это обеспечивало ей известные симпатии»{51}.
Героический поход Непобедимой колонны способствовал пробуждению социальной активности крестьян. В ряде штатов крестьяне стали самовольно захватывать помещичьи земли, вооружаться в целях самообороны. Во многих сельских районах появились военные отряды, предводительствуемые крестьянскими атаманами. Небольшие мобильные отряды — так называемые «кангасос» — развернули широкие боевые действия против латифундистов и полиции. Однако, к сожалению, многие из этих групп выродились в обычные разбойничьи шайки. Некоторые атаманы (Лампиао, Жозе и др.) поступили на службу к помещикам и даже участвовали в военных действиях против Непобедимой колонны Луиса Карлоса Престеса.
Таким образом, развитие классовой борьбы в бразильской деревне было весьма своеобразным, отличалось внутренней противоречивостью. Однако под влиянием революционных действий тенентистов, которые сражались в основном на территории сельских районов, наметился определенный сдвиг влево среди значительных масс крестьянства. Правда, условия для общего подъема крестьянского движения в то время отсутствовали. Сельские трудящиеся в своей массе были абсолютно неорганизованы и неграмотны. Чтобы поднять их на сознательную борьбу, нужно было немалое время и крепкая революционная организация. Бразильская коммунистическая партия была еще очень слабой и не вела работу в деревне. Тенентисты не видели в крестьянстве революционной силы и не могли сыграть роль политической партии.
Ограниченность политической платформы тенентизма, их опасения вызвать неуправляемую энергию «низов» предопределили постепенное затухание повстанческого движения. В начале 1927 г. участники военного похода, пройдя 25 тыс. километров, вынуждены были отступить к границе Боливии, на территории которой, разделившись на группы, они укрылись от преследования правительственных войск. Колонна не была разбита, но она и не нанесла сокрушающего удара по существующему режиму.
Несмотря на это, тенентистское движение внесло существенный вклад в борьбу против олигархии, расшатав устои реакционного режима и пробудив внимание широких слоев населения к политическим проблемам бразильского общества. «Политическое значение марша колонны, — отмечает Л. К. Престес, — трудно переоценить. Пронеся знамя восстания почти через всю Бразилию, она продемонстрировала широким массам возможность победы над угнетателями, наполнила сердца патриотов надеждой и энтузиазмом. У колонны не было четкой программы социально-экономических и политических требований. Но она явилась первым ярким эпизодом борьбы нашего народа против помещиков и империалистов, за свободу, национальную независимость и общественный прогресс и потому оставила неизгладимый след в памяти бразильцев»{52}.
