Некоторые ученые, в. особенности же Герберт Спенсер, пытались доказать, что развитие вообще сводится к явлениям прогресса, и наоборот. Вывод этот применяли как к развитию отдельной особи, так и к развитию целых видов и больших групп. В другом месте^[57] рассматривая явления индивидуального развития, я старался показать, что такой взгляд односторонен; вместо него я пришел к следующему выводу: «Развитие оказывается явлением гораздо более общим, чем прогресс. Оно не исчерпывается также суммой дифференцирований и интегрирований, а может состоять еще из ряда перемещений и атрофирований. Это показывает, что развитие обнимает собою громадную область явлений, между которыми встречаются и простые перемещения частей». Сказанное здесь относительно общего характера развития особи может быть применено и к трансформизму, т. е. развитию видов. И здесь прогресс составляет только частный случай, так же как и регресс; кроме них существуют еще случаи, где нет ни того ни другого, где развитие совершается, так сказать, в одной плоскости, без повышения или понижения уровня «совершенства». Эти-то случаи, соответствующие «консервативным видам», составляют, как мы видели, очень большую долю, и так как по крайней мере часть их не объяснима при помощи естественного подбора, то они могут быть приведены не только против крайних приверженцев дарвинизма, но и против прогрессизма Нэгели и его последователей.

Х

Половой подбор как фактор образования видов. — Значение конституционных особенностей в деле трансформизма. — Существование конституционных разновидностей может быть независимо от систематических. — Нейтральные морфологические признаки. — Совпадение форменных особенностей с конституционными признаками, важными в борьбе за существование. — Соотношение признаков. — Естественный подбор и его зависимость от различных факторов.

Многие виды животных, признаки которых не могут быть объяснены действием естественного подбора, Дарвин считает происшедшими под влиянием особого деятеля — полового подбора. Агент этот приводится в действие не борьбою за существование в более тесном значении слова, а борьбою между самцами из-за обладания самкою. Борьба эта нередко проявляется в форме боя; иногда же она принимает более мирный характер и заключается только в состязании между самцами, обнаруживающими перед самкою свои таланты: пение, красоту и пр. В большинстве случаев подбор совершается самкою, которая всегда имеет в распоряжении нескольких самцов-соперников или потому, что последние раньше созревают, или же потому, что они нарождаются в большем числе особей. Вследствие этого путем полового подбора обыкновенно изменяются самцы, приобретая орудия боя, как, например, рога, шпоры и пр., или же орудия, служащие для очарования самки, как, например, красивую окраску, различные украшающие придатки, орган голоса и т. п. Исходя из того положения, что самцы, наиболее одаренные этими признаками, будут в то же время и наиболее сильными и здоровыми, и что первые появляющиеся самки, имеющие для выбора самый богатый материал, будут также наиболее сильными, Дарвин приходит к результату, что потомство от таких первых браков будет всего более крепкое и живучее и потому пересилит потомство от других браков. Вместе с этим переживающее молодое поколение унаследует и подобранные самкою признаки, т. е. наилучшую способность побеждать в брачной борьбе.

В пользу своей теории полового подбора Дарвин приводит многочисленные случаи боя между самцами, щеголянье красотой и пением в присутствии самки и нередко непосредственно виденные примеры подбора со стороны самки. Сопоставляя все эти факты с тем, что самцы очень многих животных отличаются именно признаками, способными нравиться самкам, Дарвин усматривает внутреннюю связь между обеими категориями явлений и приходит к заключению, что большинство так называемых вторичных отличительных признаков самца, как, например, особенное оперение, окраска, рога, бивни и другие придатки, составляют прямей результат полового подбора.

До тех пор, пока половой подбор изменяет только одних самцов, он оказывается еще слабым деятелем в деле образования новых видов. Но, по мнению Дарвина, признаки, приобретенные одним полом, могут передаваться и другому путем наследственности, вследствие чего в результате полового подбора должны получиться особенности, отличительные для видов. С этой точки зрения половой подбор оказывается могущественным фактором-видообразователем, и к действию его Дарвин сводит как примеры красивой и пестрой окраски, свойственной обоим полам многих видов насекомых и птиц, так и передаваемые самкам боевые признаки, например рога у коров и самок северного оленя и пр. С этой же точки зрения Дарвин объясняет происхождение таких видовых признаков, как, например, различные полосы и пятна у некоторых антилоп, зебры, тигра и др., а также и отличительные признаки человеческих рас.^[58]

В виду столь важного значения, приписываемого Дарвином половому подбору в деле образования видовых признаков, необходимо войти в ближайшее рассмотрение его воззрений и материала, собранного в обширном сочинении «О происхождении человека и половом подборе», вышедшем в прошлом году третьим, измененным и отчасти переделанным изданием.

Прежде всего необходимо констатировать факт, что самки животных, при всем их умственном развитии, в состоянии распознавать и подбирать только резко обнаруженные индивидуальные особенности. То, что Дарвин говорит о пауках, применимо и к остальным животным: «Мы можем признать, — говорит он, — что ясно выраженные отличия в цвете между полами некоторых видов составляют результат полового подбора». Очевидно, что более мелкие индивидуальные особенности не могут составлять предмета для подбора у животных, у которых вообще признаки особи несравненно менее развиты, чем у человека. Это подтверждается и следующими словами Дарвина. Говоря о некоторых легких отличиях в оперении у Totonus и других голенастых птиц, он прибавляет: «Однако разница в цветах в этих случаях так мала, что едва ли может доставлять птицам выгоду и может быть приписана прямому влиянию отличных друг от друга условий, которым подвергаются птицы в эти времена года» (русский перевод первого издания, II, 89). Отсюда нужно заключить, что слабо выраженные, т. е. обыкновенно встречающиеся индивидуальные отличия не должны, вообще говоря, находиться в зависимости от полового подбора, в ведении которого должны заключаться более выдающиеся особенности. Дарвин не делает, однакоже, этого заключения. Он думает, в противоположность сказанному в только что приведенной цитате, что «в деле полового подбора главнейшую роль играют незначительные индивидуальные отличия, свойственные в большей или меньшей степени всем членам одного и того же вида». Положение это, подкрепленное у Дарвина очень слабыми, большею частью a priori построенными доводами, со своей стороны также указывает на то, что половой подбор может действовать только на почве, вполне подготовленной изменчивостью. Для него необходимы или готовые уже, ясно выраженные, т. е. достаточно резкие изменения, или же слабые индивидуальные изменения, «свойственные всем членам одного и того же вида» и потому уже составляющие особую расу.

Указанная зависимость полового подбора от значительной степени изменчивости подтверждается еще целым рядом случаев, приведенных в сочинении Дарвина, — случаев, где вторичные половые признаки произошли помимо полового подбора. Вот несколько примеров: «у Ephemeridae полы часто слегка отличаются своими темными цветами, но невероятно, чтобы через это самцы делались привлекательнее для самок» (русский перевод, I, 413). Отличия в цвете обоих полов у некоторых птиц (например, Agelaeus phoeniceus, Cardinolis virginianus, Quiscalus major) объясняются Дарвином при помощи непосредственного влияния среды, помимо полового подбора. То же самое говорит он и по отношению к половым отличиям клюва у некоторых птиц. В главе о млекопитающих мы находим следующее: «В некоторых и, может быть, даже во многих случаях половые отличия могут быть следствием изменений, ограниченных одним полом и передаваемых тому же самому полу, независимо от каких-либо преимуществ и, следовательно, без помощи подбора» (II, 327). В подтверждение он приводит примеры кошек, у которых трехцветными бывают только самки ягуара, леопарда и др., где черными бывают только самцы, и пр. Все эти случаи показывают, что вторичные половые отличия могут являться в результате изменчивости, независимой от подбора, но всегда предшествующей ему, и это заставляет поставить эту категорию явлений на очень видное место. Из этих фактов вытекает, что организация обоих полов представляет глубоко лежащие конституциональные отличия, в силу которых как самцы, так и самки могут получать явственные отличительные признаки, независимо и раньше всякого подбора. Вывод этот, имеющий очень существенное значение для целого вопроса о трансформизме, формулирован Дарвином только в новейшем издании его трактата. Вот подлинное место из его книги: «В виду только что приведенных причин почти несомненно, что оба пола, по крайней мере во время высиживания, должны несколько отличаться своей внутренней конституционной организацией. Вследствие этого, несмотря на одинаковую внешнюю обстановку, они будут наклонны к изменениям различного свойства. Если подобные изменения бесполезны для одного или обоих полов, то они не накопятся и не усилятся половым или естественным подбором. Тем не менее они могут фиксироваться, если произведшая их причина действует постоянно; согласно же часто встречающейся форме наследственности, они могут передаваться только тому полу, у которого появились впервые. В подобном случае может получиться в результате, что оба пола окажутся снабженными постоянными, хотя и незначительными отличиями признаков» (немецкий перевод третьего издания, I, стр. 294). К этому выводу, сделанному на основании целого ряда фактов, произвольно прибавлено только, что половые признаки, получившиеся помимо подбора, «незначительны». Раз убедившись в подобном происхождении некоторых вторичных половых отличий, необходимо было приступить к специальному изучению их, с целью показать строго научным образом, в каких случаях и насколько именно повлиял половой подбор; тогда только можно было бы высказать положение о степени значительности результатов его и других моментов, влияющих на образование и фиксирование вторичных половых отличий. Уже на основании одного того, что устройство и отправление органов размножения очень различно у самца и самки, что материал, истрачиваемый ими на образование и вскормление молодого поколения, далеко не одинаков, можно притти к предположению, что эти чисто внутренние стороны жизни обоих полов должны прямо или косвенно влиять на всю организацию их и, следовательно, играть весьма важную роль в деле произведения наружных вторичных половых отличий. В науке существуют примеры, где усиленная плодовитость самки задерживала ее развитие и делала ее гораздо более похожей на личиночное состояние, чем самцов. С этой точки зрения объясняется остановка в развитии или даже упрощении организации у таких плодовитых животных, каковы, 178 например, самки многих паразитических ракообразных и некоторых насекомых. Возможно, что таким же путем может быть объяснено и происхождение некоторых вторичных половых признаков женщины, тогда как, с другой стороны, усиленное развитие самцов может быть связано с меньшим расходом у них на произведение и вскормление потомства. Вообще нельзя не пожалеть, что у Дарвина совершенно упущен из виду принцип экономической жизни обоих полов по отношению к их затратам, наружным половым признакам и изменчивости в обширном смысле слова.