Шшшшрр.

– Рада быть полезной.

– Затвори пасть.

– Спасибо.

Топ-топ-топ-топ-топ.

Шшшшрр.

– Спасибо, что осчастливили простую скромную дверцу.

– Чтоб твои диоды сгнили и выпали.

– Спасибо. Вам того же.

Топ-топ-топ-топ.

Шшшшрр.

– Польщена честью раскрыться перед вами…

– Сгинь.

– … и премного довольна вновь затвориться с сознанием выполненного долга.

– Сгинь, тебе говорят, дурилка пластиковая.

– Спасибо за внимание.

Топ-топ-топ-топ.

– Уф!

Зафод остановился. Он уже много дней шлялся, не зная покоя, по «Золотому сердцу», но еще не было случая, чтобы какая-нибудь дверь сказала: «Уф!» Да и сейчас он был почти уверен, что «Уф!» исходило не от двери. Не характерное для дверной речи выражение. Чересчур осмысленное и лаконичное. Кроме того, в звездолете просто не нашлось бы столько дверей – пресловутое «уф» прозвучало так, будто его произнесли сто тысяч человек разом. А ведь Зафод был на борту один.

Было темно. Зафод отключил большинство второстепенных систем и механизмов. Корабль лениво дрейфовал где-то в галактической глуши, окруженный чернильно-черной пучиной космоса. Откуда здесь взяться сотне тысяч людей и что они хотели сказать этим своим «Уф!»?

Зафод огляделся по сторонам – то есть взглянул в оба конца коридора. И там и сям царил глухой мрак. Только тускло-розовые каемки вокруг дверей, мерцавшие в такт их речам, – Зафоду так и не удалось придумать, как заткнуть им глотки.

Свет он выключил, чтобы его головы не видели друг дружку, поскольку обе выглядели довольно погано – с самого того момента, когда Зафод сдуру заглянул к себе в душу.

Идиот, идиот и еще раз кретин.

Дело было поздно ночью – что правда, то правда.

Денек выдался тяжелый – тоже правда.

Музыка, доносившаяся из бортовых динамиков, рвала душу – ничего тут не поделаешь.

И само собой разумеется, он был слегка пьян.

Другими словами, имелись в наличии все предпосылки для приступа самокопания, но, как показала жизнь, поддаваться ему никак не следовало.

И теперь, стоя в молчании и одиночестве посреди темного коридора, он содрогнулся при воспоминании о содеянном. Левая голова посмотрела влево, а правая – вправо, и обе решили, что следует отправиться куда глаза глядят.

Он напряг слух, но больше ничего не слышалось.

Одно-единственное «Уф!», и все тут.

Зачем это понадобилось притаскивать сюда сто тысяч человек ради такой ерунды?

Он нервно двинулся в сторону рубки. По крайней мере там он будет чувствовать себя во всеоружии. И тут же остановился. В таком настроении к оружию лучше не прикасаться.

Он вновь задумался о происшедшем. Первым потрясением для него было открытие, что у него имеется душа как таковая.

Правда, он всегда подозревал о ее существовании, поскольку обладал полным комплектом стандартных органов (и даже двойным – кое-каких), но, внезапно обнаружив в глубине своего существа эту затаившуюся зверюшку, был крайне шокирован.

А потом был еще более крайне шокирован тем, что она оказалась, мягко говоря, не столь мила и очаровательна, сколь полагалось бы такому человеку, как он. Он почувствовал себя ограбленным.

После чего задумался, а настолько ли хорош, как ему кажется, – и, испытав новое потрясение, едва не уронил стакан (полный). И поторопился опустошить его, пока не случилось чего похуже. Затем поспешил влить в себя еще один – пусть догонит первый и составит ему компанию.

– Свобода, – произнес он вслух.

Тут в рубку вошла Триллиан и произнесла несколько комплиментов свободе.

– Не могу я с ней сжиться, – мрачно вымолвил он и выслал в свой желудок третий стакан: пусть найдет второй и выяснит, почему тот еще не доложил о здоровье первого. После чего подозрительно обозрел двух Триллиан и пришел к выводу, что та, что справа, ему больше по вкусу.

Зафод влил еще стакан в свою другую глотку. Стратегия заключалась в том, чтобы он перехватил предыдущий у скрещения дорог, и пусть соединенными силами поднимут дух второго. Затем пусть отправляются все втроем на поиски первого, поговорят с ним по-людски, споют ему колыбельную, что ли.

Не будучи уверен в понятливости четвертого стакана, он послал за ним пятый с дополнительными пояснениями и шестой чисто ради моральной поддержки.

– Ты слишком много пьешь, – сказала Триллиан.

Пытаясь совместить четырех Триллиан в единый образ, его головы столкнулись лбами. Он плюнул на это занятие и, переведя взгляд на навигационный экран, ахнул при виде беспрецедентного полчища звезд.

– Приклюса и чудесения, – пробормотал он.

– Послушай, – промолвила Триллиан сочувственным тоном и присела рядышком, – очень даже объяснимо, что некоторое время жизнь будет казаться тебе бесцельной.

Он только пялился на нее – ему еще не доводилось видеть девушку, способную сидеть на коленях у себя самой.

– Ни фига себе, – с этими словами он выпил еще стакан.

– Ты завершил то, к чему шел много лет.

– Я к этой фигне не шел. Я, наоборот, от нее бегал.

– И все же довел это дело до конца.

Зафод крякнул. В его желудке точно черти свадьбу справляли.

– По-моему, это оно меня довело до ручки. Финиш. Вот он я, Зафод Библброкс. Куда пожелаю, туда и полечу, что на ум взбредет, то и выкину. У меня самый классный корабль во всем известном небе, девушка, с которой у меня все чудесно…

– Да?

– Ну, насколько я понимаю. Я не спец по межличн… межличностным взаи-мо-от-но-ше-ни-ям, во…

Триллиан только подняла брови.

– Перед тобой мужчина в полном расцвете сил, который может сделать все, что ему захочется, вот только что-то не хочется мне ни фига, ну ни фигошеньки…

Он помолчал.

– Порвалась, – добавил он, – ни с того ни с сего порвалась цепь причин и следствий…

И наперекор сказанному, неуклюже сполз под стол после еще одного стакана.

Пока он отсыпался, Триллиан заглянула в бортовой экземпляр «Путеводителя». Там есть кое-какие советы по поводу пьянства.

«Пейте смело, – рекомендует «Путеводитель», – и ни пуха вам ни пера».

Также там советовалось заглянуть в главу о необозримости Вселенной и методике примирения с этим фактом.

Затем Триллиан набрела на главку о Хэй-Виляй, экзотической планете-курорте, одном из чудес Галактики.

Планета Хэй-Виляй изобилует сказочно, непостижимо роскошными отелями и казино. Причем все они созданы трудами ветра и дождя – естественный процесс эрозии.

Вероятность подобного события равна примерно одному шансу из бесконечности. Его причины остаются тайной, так как ни одному из геофизиков, специалистов по статистике вероятностей, метеорологов-аналитиков и чудологов поездка на Хэй-Виляй не по карману.

«То, что надо», – решила Триллиан, и спустя несколько часов их огромный белый корабль в форме кроссовки уже вальяжно спускался с небес, украшенных жарко блестящим солнцем, к яркому космопорту-скале. Несомненно, «Золотое сердце» произвело здесь фурор, и Триллиан была польщена. Она услышала, как Зафод топочет и насвистывает где-то в недрах корабля.

– Как ты там? – спросила она по внутренней связи.

– Порядок, – ответил он бодро, – ужас как хорошо.

– Ты где?

– В туалете.

– И что ты там делаешь?

– Сижу.

– А скоро выйдешь?

– Нет, тут останусь.

Часа через два стало очевидно, что Зафод тверд в своем решении, и корабль вновь поднялся в небо, даже не спустив трапа.

– Охохонюшки! – воскликнул компьютер Эдди.

Триллиан терпеливо кивнула, побарабанила пальцами по столу и нажала кнопку внутрисвязи:

– Думаю, в веселье из-под палки ты сейчас не нуждаешься.

– Видимо, нет, – ответил Зафод неизвестно откуда.

– Думаю, активный спорт поможет тебе не замыкаться на собственных переживаниях.

– Твои идеи – мои идеи, – согласился Зафод.

«ДОСУГ В МИРЕ НЕСБЫТОЧНОГО» – вот какой заголовок привлек внимание Триллиан, когда некоторое время спустя она вновь уселась на диван с «Путеводителем». И меж тем как «Золотое сердце» неслось с невероятной скоростью в неопределенном направлении, Триллиан прихлебывала какое-то неудобоваримое творение нутримата и читала о том, как научиться летать.