Леато нахмурился. "Не хочу поправлять врасценцев, но я думал, что источник появляется только в ночь Великого Сна".

Рен покачала головой. "Он всегда присутствует здесь, в этом царстве. Тиран замостил его своим амфитеатром, но он все еще здесь, под камнем. Мы должны…"

Дверь с треском провалилась внутрь.

Она ожидала подпрыгнуть и обнаружить себя и Леато в Большом амфитеатре. Но они все еще были на кухне, а в дверь влетели соколы с обнаженными клинками, во главе которых стоял Грей Серрадо.

Его стальные глаза были устремлены на нее. "Вот она. Арестуйте самозванку".

"Грей?" с недоверием произнес Леато, наполовину выхватив меч, чтобы защитить ее. " Грей — часть твоего кошмара?"

Рен не стала останавливаться, чтобы объяснить. Она схватила его за руку и побежала.

Она добежала до первого этажа, но соколы роились и впереди — нет, не соколы; это были люди Варго, все узлы Нижнего берега. Рен выругалась и боком бросилась в одну из неиспользуемых комнат. Быстрым движением локтя она разбила оконное стекло, осколки поцарапали ей руку, когда она продиралась сквозь них. "Идем!"

Леато последовал за ней, больше не задавая вопросов. Рен отчаянно пыталась управлять сном, как делала это раньше, прыгнуть из Вестбриджа на вершину точки, не преодолевая расстояния между ними, но сон не давал ей этого сделать; это был ужас, когда ее преследовали по улицам все враги, которые у нее были. Соколы, Пауки, солдаты Ганллеха — она слышала, как Меттор Индестор выкрикивает приказы, и даже голос Донайи, пронзительно требовавший вознаграждения тому, кто приведет к ней самозванку Ренату в цепях.

Они перебрались через Закатный мост и попали на Старый остров. Когда они начали подниматься, у Рен перехватило дыхание, и она с ужасом, как в кошмарном сне, поняла, что их преследователи не заставят себя ждать.

"Что нам делать, если он там?" — спросил Леато, задыхаясь. "Не могу представить, чтобы питье для правдивых снов помогло".

"Я не знаю", — призналась Рен. "Но я думаю, что если бы это было не то место, то что-то уже погнало бы нас обратно".

Они оставили позади городские здания. Над ними возвышался камень Точки, а над ним — тень Большого Амфитеатра, неудачной попытки Тирана уничтожить Источник.

Звуки погони стихли, когда они вошли в амфитеатр. Но они были не одни.

По камням сцены двигались фигуры, их суставы были согнуты и угловаты, но движения были до тошноты плавными. Их кожа была обуглена и изрыта, как ребра сгоревших зданий, они были страшно худы: истощенные, как обглоданные трупы, но все же почему-то живые.

Рен видела его в своих кошмарах. Не сегодня, а в детстве, когда мать обвязывала ее кровать красным шнуром, чтобы защитить.

"Злыдень", — прошептала она, и у нее свело живот.

Среди них кто-то двигался — согбенная и оборванная женщина, плоть ее лица, натянутая на скулы, обвисшая на щеках. Волосы, сухие и ломкие, как зимняя трава, покрывали ее голову в пучках, оставляя другие участки голыми и темно-печеночными. Один из злыдней обгрыз край рукава, и она погладила его по голове, как домашнее животное.

Этот жест вызвал у Рен воспоминания, его изящество противоречило болезненному виду женщины.

Злыдень поболтал с женщиной, и она подняла голову, глядя ревматическими глазами на Рена и Леато.

"Разве вы не красивая пара?" — прошептала она, пробираясь вперед. Злыдни сбились в стаю по обе стороны от нее, сползая брюхом вниз на землю. "Хорошо погуляли, да?"

Леато взял руку Рен в свою. "Она просто очередной кошмар".

"Нет", — прошептала Рен, глядя на него. При виде Злыдней ей захотелось содрать с себя кожу… но это было ничто по сравнению с этой женщиной. Старая, гнилая, с острыми зубами, она все еще была узнаваема — по гулкому голосу, по тому, как она ласкала злыдней, по "ну разве не прелестная парочка".

"Ондракья".

Старуха отпрянула назад. Злыдни, собравшиеся вокруг нее, шипели и рычали. "Откуда ты знаешь это имя?" — прорычала она. Затем желтые глаза расширились, поймав свет луны. "Ты! Маленькая неблагодарная сучка. Ты отравила меня!"

В амфитеатре эхом отдавались бредовые крики Ондракьи в ту ночь, когда Рен ее убила. Или пыталась убить?

Нет — это кошмар. Не втягивайся в него.

Взорвавшись хихиканьем, Ондракья указала когтистым пальцем на Рен. "Но посмотри на это. Я отравила тебя в ответ!" Ее смех полз по костям Рен, как муравьи.

Леато выглядел так же отвратительно, как и Рен. "Это ты это сделала?"

"Это? Да, это. Хотя я и не ожидала, что она так красиво расцветет". Она показала свои острые зубы. "Это твоих рук дело, моя красавица? Может, ты и коварная крыса, но ты всегда была для меня самой лучшей".

Это вызвало у Рен чувство, которое он испытал в Чартерхаусе, — что ее связь с Ажераисом была причиной всего этого.

Но ей было бы плохо, если бы она позволила Ондракье — даже кошмарному видению Ондракьи — узнать это. Рен могла быть предательницей, завязавшей себя в узел, а потом обернувшейся против нее; она могла быть ответственна за все ужасы сегодняшней ночи… но она не собиралась давать Ондракье возможность узнать правду.

Она боролась с тошнотой, отгораживаясь от маслянистых движений злыдней. Заставила себя сосредоточиться. "Я? Я всегда была просто пальцем. Ты была рукой, которая двигала нами". Она придвинулась на полшага ближе, подражая языку тела прошлых лет. Она снова погрузилась в эту привычку, пытаясь понять, что сказать или сделать, чтобы избежать кошмара, который творился вокруг нее. "Но я не могла быть твоей целью. Ты не знала, что я здесь".

"Ты?" Ондракья придвинулась ближе, изображая дружелюбие, но было ясно, как стекло, что она хочет лишь вонзить когти в Рен. Ее миловидность всегда была лишь маской… а теперь маска сгнила. "Нет, он. Инвестор. Он заплатит мне, как обещал, или я заставлю его проглотить весь хаос, который смогу на него натравить".

Рен слушала лишь наполовину. "Колодец", — пробормотала она Леато. "Это может быть нашим выходом". Край его был виден, кольцо древних камней возвышалось над сценой амфитеатра, как никогда не было в мире бодрствования.

Но чтобы попасть туда, нужно было пройти через Злыдней.

"Может быть?" пробормотал Леато, но его рука крепко сжалась на ее руке. "Верно. Жаль, что у тебя нет меча — и еще одного года тренировок. Держись поближе".

Выпустив ее руку, он выхватил свой клинок и атаковал Злыдня.

Рен выхватила нож с пояса Леато и стала наносить удары направо и налево, следуя за ним, крича, что это заставит злыдней отступить. Но злыдень притягивал ее к себе, набрасывался на ноги, рычал и щелкал нечеловечески острыми зубами. Потом что-то схватило ее за воротник, и она задохнулась.

Это была Ондракья, двигавшаяся быстрее, чем положено кроне. Железная хватка скрутила ошейник Рен, и медальон, который она надела на маскарад, задушил ее, цепь затянулась вокруг горла. Рен отпрянула назад, ударив ножом по чему-то, но Ондракья не сдвинулась с места.

И тут появился Леато. Он врезался в них обоих, и давление разорвалось, цепь затрещала. Рен попятилась вперед, ища воды источника, как камень, молясь Ажераису.

Перед ней зияло кольцо камней — пустая, сухая яма.

Она попыталась остановить движение, но было уже поздно. На мгновение она замерла на краю ямы… и тут же с криком упала.

Что-то схватило ее за руку, остановило движение и впечатало в стену. Леато наполовину наклонился над краем, ухватившись за него обеими руками. Его пальцы зацепились и запутались в распахнутом, расшитом бисером манжете ее рубашки, и он застонал от усилия удержать ее вес. "Я держу тебя. Возьми меня за руку. Ты можешь найти точку опоры…"