Он раньше был почти уверен, что найдет тут клетки, а в них – взятых в плен из Народа, ожидающих все новых и новых пыток, как раньше в лаборатории ожидал этих пыток он сам!

Они взяли с собой его коробочку, вдруг заметил он, и…

Он провел рукой по горлу, не ощущая ставшей уже привычной тяжести – ошейника тоже не было! Голый, он поднялся на ноги и стал осматривать все в этом странном месте. Здесь было много коробок и полок с разными вещами, все они были незнакомые. Джонни попытался шагнуть вперед, пройти несколько шагов, затем стал ходить по этому странному месту в поисках выхода. Он понятия не имел, как ему выбраться из корабля незамеченным. Но ни в чем нельзя быть уверенным, пока не попытаешься.

Неожиданно прямо перед Джонни одна из стен отошла в сторону, и в проеме возник Джарат. Его удивление при виде стоящего на ногах Джонни было таким же, как и у Джонни, который увидел его выходящим из стены, опять закрывшейся за ним.

– Итак, ты не только проснулся, но и собираешься начать жить сначала, Джонни?

– Откуда вы знаете мое имя?

– Маба, Джорджи. Ты не забыл, что они тоже с нами?

Джонни отпрянул назад, почувствовав, как его спина прижалась к стене.

– Они не с вами. Вы их захватили. Как Большие, которые увозят своих пленников к себе на корабль. Что же вы будете с нами делать?

– Отвезем вас домой, – ответил Джарат.

– Наш дом – здесь! – Он так долго был на корабле у Больших, что не помнил ничего другого из того, что было Снаружи, – только то, как он жил с Народом.

– Ты ведь человек, ты же должен это знать. – Джарат все еще разговаривал с ним, как с детенышем! – Судя по тому, что нам рассказали дети, тебе и твоей маме удалось бежать с корабля Залах. Они родились здесь, но это не ваш мир. – Он снял с руки тюк с одеждой и бросил его на ложе, где находился Джонни. – Я принес тебе костюм космонавта. Похоже, что это тебе подойдет. Капитан Трефрю хочет поговорить с тобой как можно скорее.

Джонни притянул к себе этот тюк: если он наденет это, то станет еще ближе к этим людям. А что тогда будет с Боаком и Йаа? Если он притворится, что слушается их, то, может, не только узнает, что с ним случилось, но и, возможно, спасет их…

Когда он надел костюм, ему стало жарко, неприятно, скованно… Костюм, казалось, натирал ему все тело сразу, но Джонни сжал зубы: он будет терпеть!

Врач критически посмотрел на него.

– Неплохо. Эта грива волос не влезет в гермошлем, но что касается всего остального – полный порядок.

«Не влезет… куда?» – подумал было Джонни. Но не стал задавать никаких вопросов. Он надеялся, что теперь он сможет изучать все сам, что сможет сам ходить по кораблю. Несмотря на то, что пришелец сказал, что он человек и все они люди, Джонни не чувствовал дружеского расположения к нему.

Везде были люди, и везде были животные. Рути сказала ему, что ее люди однажды использовали животных, как орудие. Потом они, люди, стали в свою очередь «животными» для Больших. Народ тоже был животным до тех пор, пока были живы те, в каменной пещере, но потом…

Его рука опять метнулась к горлу, словно он все еще чувствовал ошейник. Клан сделал его вещью – животным для своих собственных нужд, – это было наказание и предупреждение.

– Тебе все это кажется странным? – спросил Джарат. – Спрашивай о чем хочешь, я же знаю, что тебе многое тут интересно.

Джонни покачал головой. То, что сказал врач, было правдой, но это не то, что он имел в виду. Он не пытался вступить в контакт ни с чьим разумом с тех пор, как очнулся на корабле. Он тщательно старался соблюдать это – не поддаваться такому искушению! А вдруг он, если захочет, сумеет управлять Джаратом? Заставит его провести Джонни к Народу, освободит их всех и выпустит их отсюда, как он это сделал тогда с Большим, который нес клетку Рути?

Он не знал, сумеет ли, и пока не рисковал. Он молча смотрел вокруг, замечая все по пути. Не было видно ни Мабы, ни другого из младших – Джорджи. Он пока про них и не спрашивал. Лучше всего просто повиноваться их приказаниям и подождать до тех пор, пока он не узнает обо всем сам!

Он, правда, убедился, что его спутник время от времени поглядывает в его сторону, точно ожидая от него чего-то нового. Но Джонни не обращал на это внимания. Корабль сам по себе представлялся ему достаточно любопытным местом для наблюдений и открытий.

Они прошли по длинному коридору и стали подниматься по ступенькам. Врач шел впереди, Джонни следом. Его ноги, обутые в первый раз за всю его жизнь, держали тело нетвердо, ему было неудобно, и он шел, тщательно ступая, за Джаратом.

Они прошли два отсека корабля и вышли к третьему. Перед Джаратом опять неожиданно открылась стена, и он исчез. Джонни последовал за ним, сдерживая, как ему казалось, все растущее чувство, что он в ловушке.

Это, должно быть, и есть капитан. Он сидел на открытой полке и кивнул Джарату, после чего тот тоже уселся на такую же полку у стены. Джонни присел только на самый край своей полки. Во-первых, сидеть так высоко над землей было непривычно, а, во-вторых, он все время был настороже.

– Итак, тебе удалось бежать с корабля залахов, – рубанув воздух правой рукой, сказал капитан. – И это было годы тому назад. Ты никогда не был дома, в своем мире? – Он говорил нетерпеливо, точно Джонни представлял собой неприятную задачу, которую приходится неожиданно решать.

– Рути говорила мне, – прервал молчание Джонни, в первый раз за все время, – что это была новая колония. Она и Брон решили пойти туда. Потом пришли Большие… Брон не поддавался контролю мозга, и потому стал сражаться в лаборатории. Они убили его. – Эта история никогда не значила для него много, он не придавал ей смысла, но Рути всегда бывала грустной, когда рассказывала ему об этом. Он всегда чувствовал ее боль, когда она говорила о Броне.

– А ты?

– Я был очень маленьким. Они оставили меня в клетке с Рути. Я не помню ничего, что с нами было до того, как мы жили в клетке.

– Эта Рути – твоя мать? Ее мозг тоже контролировали?

– Нет! – воскликнул Джонни, глядя на невозмутимого капитана. – Некоторых из нас они не могли контролировать… Большинство таких они убивали. Рути думала, что они оставили ее в живых, потому что хотели понять, как она не поддается им и почему. Они много раз водили ее туда и пробовали на ней свои машины…

Он весь дрожал теперь, он ненавидел этого человека за то, что заставил его припомнить, как Рути насильно вытаскивали из клетки, как потом они приносили ее обратно, иногда почти мертвую, иногда она только стонала и крепко прижимала руки к голове; она кричала на него тогда, если он начинал трогать ее за руку.

– А ты сам?

– Они не могли меня контролировать, совсем. Но они и не очень старались. Рути сказала, что они держали меня про запас, пока они не вернутся обратно к себе, в свой мир, где бы он ни был. Она сама не знала, зачем я им.

– А близнецы?

У Джонни все замерло внутри от ненависти к этому человеку. Что ему стоит все это вспоминать, если бы он знал! Он чувствовал, что ощущала Рути, ее боль была страданием и для него. Так же, как и она, он чувствовал и ее стыд. И ее отчаяние. Но ведь это была правда, и он расскажет им эту правду. Пусть эти космонавты знают, что делали те, Большие, со слабыми и управляемыми!

– Они поместили ее в другую клетку, потом они отдали ее самцу с контролируемым мозгом.

Он сказал это просто, глядя им в лицо. В помещении стало тихо. Он не смотрел больше на этих людей.

Он услышал, как капитан сказал какое-то слово, значения которого не знал, сказал печальным тоном. Но тут память о Рути и ее позоре преодолела его страх, и он вскочил и замер перед этими людьми. Стараясь говорить как можно более спокойно, он спросил:

– Где Йаа?

– Йаа? – повторил капитан. Он сказал это так, точно не понимал и никогда раньше не слышал этого имени. – Ты имеешь в виду маленькую Мабу? Она с…