– Вот ведь… – качая головой, говорю я. – И промыть нечем.

– Ничего, – ты махаешь рукой и улыбаешься. – Дождь пойдет, промоет. Какая мелочь!..

Ты опираешься на мою руку и встаешь. Осматриваешься вокруг, и я вижу, как на твоем лице снова появляется веселое, дерзко-бесшабашное выражение. Тебе хочется быть веселой и ни на что не обращать внимания, даже на больное колено.

– Смотри, туча уже намного ближе, – говоришь ты.

Это действительно так. Туча стала ближе и темнее… и уже слышен далекий рокот грома. Скоро, минут через пятнадцать-двадцать золотое поле накроют серо-голубые прохладные струи дождя.

– Вон, видишь? – ты указываешь рукой в другую сторону. – Смотри! Там какое-то здание! Пойдем туда, переждем грозу.

Я пожимаю плечами.

– Да ведь оно чье-то… Нас и не пустят.

– Да брось ты! Пустят! Сами войдем! Пошли, – ты бесцеремонно хватаешь меня за локоть и, слегка прихрамывая, влечешь за собой. Я улыбаюсь. Мне хочется тебе потакать в моменты, когда ты становишься такой веселой и бесстрашной. Да и действительно, в грозу лучше не быть в чистом поле…

Это здание – какой-то хозяйственный амбар. Большая приземистая постройка с серыми стенами и неровной дощатой крышей, узкими окнами с кое-где треснувшими стеклами. Рядом стоят еще несколько небольших домишек, но похоже, что там никого сейчас нет. Нет машин, нет собак – странно, но по всей видимости, нас не собираются ни встречать ни прогонять.

Ты подходишь к деревянной двери и толкаешь ее. Она со скрипом сдвигается с места, но застревает, уцепившись рассохшейся доской за бугристую землю.

– Ну, что стоишь? Я хочу туда! – весело кричишь ты.

Рассудок, шевелящийся во мне, стремится удержать… но я понимаю, что не хочу перечить. Мне нравится быть твоим большим защитником, тем, кто сломает для тебя эту дверь и проведет тебя куда ты хочешь. Я мощно наваливаюсь плечом на створку – и дверь, пропахав борозду в земле, открывается.

Мы входим внутрь.

– Здо-орово! – тянешь ты, осматриваясь.

Это зерновой амбар, большой склад, где за дощатыми заграждениями навалены целые горы пшеничного зерна. В воздухе стоит запах муки и нагретой соломы, жарко… Солнечные лучи проникают через худую крышу и косыми полосами прошивают кружащуюся пыль.

– Здорово… – повторяешь ты. – Правда ведь, здорово?

– Да, – отвечаю я, улыбаясь. Я тоже никогда не бывал в таком месте.

– Здесь так романтично. С детства мечтала попасть в такой амбар вместе с парнем.

Я смеюсь.

– С любым парнем?

– Ну уж нет! Только с любимым!

Ты вдруг тесно прижимаешься ко мне, и я вижу прямо рядом со своим лицом твои блестящие, потемневшие в тени амбара глаза.

– Ты ведь тоже об этом сейчас подумал? – шепчешь ты. – Правда? Да?

Это правда, я действительно об этом подумал. Я смотрю ей в глаза, и сердце начинает биться в предвкушении.

Мы идем к ближайшей зерновой горе, и я вдруг подхватываю тебя на руки. Ты вскрикиваешь, хотя этот крик больше похож на стон удовольствия; и твои руки сразу же начинают гладить мою спину. Ты смотришь на меня, и я вижу, как ты быстро облизываешь внезапно пересохшие губы.

Раздается удар грома – уже близко. Солнечные лучи движутся в пыльном воздухе. Я часто дышу…

– Поцелуй меня, – шепчешь ты, почти неслышно, одними губами. – Быстрее! Ну?!

Я захожу на вершину зерновой горы, держа тебя на руках. Ноги проваливаются в зерно, я с трудом удерживаю равновесие. Но в то же время мне кажется, что я – мифический титан, и что нет предела моей силе.

– Ну давай, что же ты медлишь?! – снова подгоняешь ты, и я чувствую, как твое тело волнообразно изгибается у меня в руках.

Во мне разгорается какое-то первобытное чувство. Я бесцеремонно бросаю тебя в зерно. Опускаюсь сверху и резким движением, ухватившись за бретели, разрываю твое светлое платье.

Ты снова вскрикиваешь – на этот раз уже в полный голос, громко и дерзко. Твои руки хватают меня за плечи, подтягивают меня к твоей груди, нетерпеливо срывают рубашку…

И вот снова раскатисто гремит гром. Ему отвечает размеренный как будто барабанный бой, переходящий в низкий гул – сперва слабый, затем набирающий силу. Все громче и громче. Весь мир погружается в этот победный гул, и его звук заглушает даже твой ритмичный стон…

Идет ливень. Частые капли льются на пол амбара во многих местах. Мы с тобой лежим рядом, ты приникла к моей груди и глубоко дышишь. Я медленно и бездумно глажу твои волосы, пропуская пряди между пальцами.

– Ты счастлив? – вдруг тихо спрашиваешь ты.

Я не отвечаю, только усмехаюсь, смотря на падающие с потолка капли. Стоит ли спрашивать?..

– Счастлив? Ты счастлив? – настойчиво повторяешь ты.

Тогда я смотрю на тебя, прямо в глаза.

– Да, я счастлив. С тобой.

Гром ворочается в небе, постепенно отдаляясь от нас. Совсем скоро выглянет солнце, и мы продолжим путь.

***

Я мотаю головой и прогоняю сонные видения. Скоро – нужная улица, осталось немного. Усталость окутывает меня как туман. После дня, целиком, с раннего утра проведенного в делах, поскорее хочется добраться до кровати. Пусть даже это кровать в номере отеля в чужом городе. Такси раскачивается на неровностях дороги, красные огни машин впереди горят то ярче, то слабее… Мимо плывут дома и рекламные щиты. И луна. Я вижу луну в промежутках между домами и деревьями.

Снова луна. Она обрамлена дымными ночными облаками, как будто укрыта одеялом. Луна. В любом виде, в любой четверти, какая бы ни была – она напоминает о тебе. Вызывает мысли о тебе. Будит в памяти и в воображении твои образы, рисует события и сны, и обрамляет их своими серебряными бликами, украшает моими фантазиями словно богатыми подарками.

***

Я ворошу поленья, и камин разгорается с новой силой. Тепло распространяется от огня, растекается по комнате. Становится уютнее.

– Надо же… – говоришь ты. – Не думала, что снег будет валить так сильно.

Я неопределенно ворчу что-то себе под нос и продолжаю рыться кочергой в дровах. Мне нравится управляться с камином.

– А представь, что мы посреди леса, – ты мечтательно потягиваешься. – Посреди какого-нибудь старого и высокого соснового леса. Зима, трескучий мороз. Дом засыпает снегом… И нет никого кроме нас.

– Да ну… – отвечаю я. – Лучше уж так, как есть. Мороз, вон, и здесь не хуже. И деревьев хватает. Зато магазины рядом.

– Ну, я о другом…

– Знаю, – улыбаюсь я. – Вот возьму на следующую зиму и отвезу тебя куда-нибудь в Сибирь.

– Нет, в Сибирь я не хочу. Давай в Норвегию.

– Можно и в Норвегию.

Я подхожу к тебе и, склонившись, целую тебя в губы. Ты отвечаешь на мой поцелуй привычно, но нежно и с удовольствием. Красно-коричневый шерстяной плед укрывает твои ноги, и ты выглядишь такой красивой, милой и уютной, что мне хочется гладить тебя, как котенка.

– Чем ты сегодня занимался на работе? – спрашиваешь ты.

– Да так, ничего особенного. Не работалось. Спать хотел весь день

– Ты же сегодня встал не рано.

– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Наверное, я как бурый медведь. Хочу спать зимой и все.

– Хочешь чаю? Принести?

– Нет, не нужно. Давай лучше выпьем вина.

Ты приподнимаешь бровь и улыбаешься.

– Вина? Вино и свечи?

– Точно, – я киваю головой. – Романтический вечер. На улице снег, мороз… А у нас тепло, горит камин. Будем пить вино, разговаривать и любить друг друга.

– Столько лет прошло, а ты все такой же непримиримый поэт, – говоришь ты и смотришь на меня со спокойной нежностью.

Я подхожу к окну и смотрю на небо. Оно непроницаемо-синее, и в воздухе лениво кружатся мириады снежинок. Они медленно опускаются на землю, мерцая в свете окон; и весь двор уже укрыт белым покрывалом.

Я смотрю на снег и думаю о том, что мне сейчас неохота ни в Сибирь, ни в Норвегию. И неохота, чтобы этот вечер заканчивался. Может быть и правда зима навевала на меня сонливость… А может быть, просто твое присутствие наполняет душу спокойствием. С каждым годом мне становится все скучнее быть вдали от дома и от тебя…