Наступила тишина. Ее нарушало лишь тиканье часов. Сиа снова посмотрела на бутылки, горой сваленные на полу.

– Вы, наверное, часто плачете. Чтобы сделать столько напитка, нужно очень много слез, – пробормотала Сиа.

– Не без этого. Зато мой напиток популярнее вина. Мне приходится изрядно стараться, чтобы готовить его. Знаешь, сколько нужно слез, чтобы наполнить одну бутылку? Такое под силу только мне, – довольным голосом ответил Выпивала, пожав плечами.

Он налил себе очередной стакан и продолжил:

– Тут есть свои плюсы и минусы. Благодаря тому, что только я способен производить этот напиток, меня взяли на работу в ресторан. Обычно таким отбросам общества трудно устроиться куда-либо.

Выпивала снова пропустил стакан, наслаждаясь вкусом собственного творения, и налил новый. Сиа молча наблюдала за ним, а затем спросила:

– А в чем минусы?

Услышав вопрос, он поставил стакан, и на его красных, потрескавшихся губах застыла горькая улыбка.

– Тяжело оплакивать одни и те же воспоминания по многу раз. Жалкое зрелище. Наверное, мне навсегда суждено жить прошлым, – ответил Выпивала и залпом проглотил напиток.

Сиа с тревогой наблюдала, как он осушает один стакан за другим.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

В отчужденной от остального мира тесной комнате только тиканье часов напоминало, что ты все еще жив. Слабый лунный свет не мог побороть мрак. Сиа и Выпивала сидели молча, следуя негласному закону тишины. Она наблюдала, как он пропускал стакан за стаканом, напевая что-то себе под нос. Похоже, алкоголь помогал ему забыться.

– Извините, – прошептала Сиа.

Ей было неловко от повисшего между ними молчания. Потрясенная его словами, она смотрела на Выпивалу и терпеливо ждала ответа. Спустя какое-то время он внезапно усмехнулся.

– А чего извиняться-то. Это не твоя вина. Ну и… я же сказал. Благодаря этому мне удалось найти работу. Лучше уж так, чем всю жизнь голодать и скитаться, – сказал Выпивала хриплым голосом.

В то же мгновение он откупорил новую бутылку. За время, что Сиа находилась в винокурне, его нос еще больше покраснел и теперь напоминал помидор, а запах алкоголя стал гораздо сильнее.

– Вы будете и дальше пить? Я думала, вы должны производить этот напиток, а не употреблять его, – нахмурившись, спросила она.

От затопившего комнату смрада было трудно дышать.

– Да, буду, – решительно произнес пропойца и, прежде чем Сиа успела что-нибудь спросить, продолжил: – Послушай, напиток из слез не так уж легко произвести. Мне нужно чувствовать себя ничтожным и несчастным, только такие слезы подойдут.

Он налил себе еще, взглянул на собеседницу и сказал:

– Я должен постоянно плакать. Можно я разрыдаюсь перед тобой? Мне, в общем-то, все равно…

Сиа не ответила.

– Вино придает уверенности в общении. Кто-то назовет это безрассудством, но я так не считаю. Безрассудная отвага часто пригождается в жизни.

Выпивала поднес стакан к губам, залпом осушил его, а затем вытер рукавом подбородок.

Сиа заморгала, пытаясь осознать смысл его слов. Какая еще безрассудная отвага? Кроме того, язык Выпивалы заплетался и речь была неразборчивой. Однако одно она знала точно.

– Рыдать передо мной не стоит, – сказала Сиа.

– Так и знал. Значит, сейчас я не смогу приготовить напиток. Не хочу смущать тебя. Ты уйдешь, и я погружусь в размышления про свою жалкую, никчемную жизнь и буду плакать. Слезы потекут ручьем, я соберу их в ведро, и напиток готов, – запинаясь, пробубнил Выпивала с усмешкой. – Но сначала мне нужно напиться. Алкоголь делает нас более чувствительными.

На его лице появилась горькая улыбка. Он продолжил:

– Это моя работа – пить и рыдать. Казалось бы, что может быть проще? Но это очень трудно. Что скажешь? Ты так не считаешь? – спросил он, уставившись на нее.

Сиа задумалась. Понемногу она проникалась к Выпивале сочувствием.

– Как можно влачить такое жалкое существование? – спросила Сиа после довольно долгих размышлений.

Выпивала ответил сразу, без долгих сомнений:

– Чем больше страданий и горечи в настоящем, тем больше я думаю о прошлом. Все мучения однажды останутся воспоминанием. С каждым днем оно будет стираться и когда-нибудь исчезнет навсегда.

После этих слов он снова опустошил стакан. Некоторое время Сиа сидела неподвижно, обдумывая услышанное.

– То есть вы плачете, вспоминая прошлое, но в нем же находите успокоение?

– Получается, так, – ответил он, подняв голову и посмотрев на девушку.

– Плакать от воспоминаний и в них же находить утешение. В этом есть какая-то ирония. Сложно разобраться.

– В мире вообще мало простого, – пожав плечами, ответил Выпивала и опустошил бутылку до последней капли.

Сиа повернула голову и посмотрела на часы, которыми были увешаны стены. Их ровное, ритмичное тиканье напоминало хоровое пение. Выпивала заметил, как завороженно Сиа смотрит на часы, и довольно улыбнулся:

– Нравится? Это я их повесил. Если приглядеться, то можно заметить кое-что общее.

Он с надеждой смотрел на девушку, а она, заинтересовавшись, с любопытством стала изучать часы.

– А-а-а, стрелки-то не двигаются! – с удивлением осознала Сиа.

Выпивала отбросил пустую бутылку назад и кивнул:

– Это ты правильно заметила.

Он взял очередную бутылку и принялся откупоривать ее. Сиа с тревогой посмотрела на него, опасаясь, что от количества выпитого он не сможет держаться на ногах. Однако Выпивала лишь небрежно отмахнулся, жестом показывая, что все нормально. Похоже, ему не хватало собеседника, потому что говорил он не переставая:

– Мне тут нравится. Нравится, что в этой комнате я один. Здесь нет всей той жестокости, которая порождает жалкие и ничтожные воспоминания, с которыми мне приходится жить, ведь кроме них в мире ничего не осталось, – бормотал он. – Здесь останавливается время, есть только я, и я свободен. Если часы стоят, кажется, что остановилось все, кроме меня.

Под конец этой длинной фразы его глубоко посаженные глаза заблестели от нахлынувших воспоминаний. Затем он сделал несколько глубоких вздохов, поднял голову и спросил:

– А тебе никогда не хотелось оказаться в подобном месте? Особенно когда грустно и одиноко? – сказал он и выжидательно посмотрел на девушку.

– Нет… наверное… никогда. Я даже не очень хорошо понимаю, о чем идет речь, – честно ответила Сиа.

Она не разделяла его мысли. И даже считала их нелепыми.

Выпивала ничего не сказал, будто и вовсе не слушал. Он сделал еще глоток и позволил каплям стекать с его растрескавшихся губ.

– Да, тебе… не понять. Ты еще слишком маленькая, не успела повидать жизнь, – снова заговорил он.

– Ну как сказать. Сегодня утром чудовище чуть не вырвало из груди мое сердце. А если через месяц я не найду лекарство, то оно осуществит задуманное, – возмущенно возразила Сиа.

Выпивала усмехнулся.

– Да? Ну что ж, тогда ты скоро поймешь мои чувства, – убежденно произнес он.

Сиа отказывалась в это верить.

– Сюда-то зачем пришла? Раз не пьешь, – бросил Выпивала, с наслаждением сделав глоток.

И Сиа наконец вспомнила, зачем она здесь. Разговоры с Выпивалой совсем отвлекли ее.

– Вот, возьмите. Джуд попросил передать вам, это от Джейк, – сказала Сиа и протянула лекарство.

Выпивала поморщился – причина визита показалась ему пустяковой, – однако ничего не сказал и небрежно сунул сверток в грязный карман.

– Чертовка Джейк. Сто раз ей говорил, что мне не нужны ее зелья, – сказал он, глядя налитыми кровью глазами на карман.

– Но лучше бы вам все же принять лекарство, прежде чем снова напиваться, – сказала Сиа, поднимаясь.

– Я уже привык, мне не нужны никакие снадобья. Но Джейк считает, что я неважно выгляжу, – спокойно сказал Выпивала, не обратив никакого внимания на то, что его собеседница начала собираться.

– Я, пожалуй, пойду.

Сиа направилась к двери. Ее увлекла диковинная атмосфера места, и она задержалась здесь намного дольше, чем собиралась. Больше нельзя было тратить время.