Мана 114/201

Пси 71/303

Я наблюдал, как мана прямо на глазах восстанавливалась, высасывалась из камня, зажатого в руке, и там ещё осталось чуть больше 600 единиц.

Жаль пси нельзя также ускорить, надеюсь, к нужному моменту она ещё немного пополнится.

Марк Туллий продолжил излагать свой план, — Ну а дальше сближаемся и жестко их вырубаем, а там уже поспрашиваем, зачем они стали стрелять в своих спасителей.

Легат порылся в котомке и извлек оттуда две тяжелые на вид кожаные колбаски, наполненные песком.

— Если будет, конечно, у кого спрашивать, а то чую с этими рукодельными членами мы против огнестрела не очень то и навоюем, — хмыкнул я, а в ответ мне раздался приглушенный смех легата. После чего устремился в лес, прикидывая, как лучше будет подобраться к «спасённым».

В течении получаса мы с легатом пробирались через буреломы, я же, в свою очередь, прислушивался к посторонним звукам. Будет крайне неприятно пропустить момент, когда их телеги начнут рычать, готовые сорваться с места в любой момент, если наши сегодняшние противники решат уехать.

По моим прикидкам, выбрались мы почти в то же место, где я и появился в этом лесу. И пригнувшись, мы осторожно и не спеша двинулись в нужную сторону, благо навык «Следопыт», зачастую странными и не очевидными способами подсказывал направление.

Как только я заметил впереди чадящую телегу, то замер, и выставив в сторону легата ладонь, шепотом произнес:

— Готовься. Я вижу их. Сейчас поставлю перед нами стену отвода глаз и сразу приступим.

Сосредоточившись, я представил перед собой стену, и мысленно начал ее загибать немного по краям, стараясь сделать половинчатый купол.

За минуту справился, и предупредив Марка Туллия, быстрым шагом направился к караванщикам. На дороге два караванщика поливали с каких-то странных железных цилиндров, то ли странным белым «дымом», то ли «туманом» дымящийся «самоход». Я никогда такое не видел, но судя по всему, этот «туман» отлично справлялся с тушением уже догорающего пламени.

Еще двое, раздев раненого, белесой тканью заматывали обширную рану на плече, но если бы она почти мгновенно не прижглась тем сгустком, которым была нанесена, то этот несчастный уже истек бы кровью.

Двое последних воинов стояли в дозоре и внимательно следили за окрестностями, и по отсутствию реакции на меня, я понял, что «отвод глаз» действовал на них в полной мере.

На мгновение я приостановился и обратился к спутнику:

— Вначале убираем дозорных, пока остальные заняты, и в первые мгновения не будут представлять серьёзную угрозу.

Когда до первого дозорного нам оставался всего десяток шагов, Марк Туллий неудачно наступил на сухую ветку, громкий треск которой, немедленно привлек внимание часового. Ствол винтовки резко повернулся в мою сторону, но я оказался быстрее — поразил его ветвящейся молнией. Пока остальные противники были ошеломлены внезапной вспышкой, я выпустил из руки кожаную дубинку, и призвал взамен мой давний трофей, что достался от жреца Огромного Р.

Едва в моей руке появилась увесистая дубина, я тут же со всей силы метнул её во второго дозорного. Булава прокрутила несколько оборотов в воздухе и врезалась рукоятью в винтовку, уже прижатую к правому плечу. Короткая очередь слегка приглушила сдавленный вскрик, так как булава в завершении своего полета, еще хорошенько заехала в лоб часового.

Краем глаза заметил, что Марк Туллий выскочил из-под полога, и вовсю принялся окучивать своей дубинкой тех двоих, что занимались тушением. Я же, памятуя о двух других, подскочил к врачующим, те еще не успели встать, и двумя мощными пинками в головы отправил в объятия Морфея.

Первый противник упал на спину, а вот второй как-то странно дернул головой, и судя по отчетливо слышимому хрусту и погасшему нимбу, шею я ему благополучно сломал.

Затем подскочив к первому противнику, который окровавленными руками держался за разбитое лицо, я двумя ударами сломал его локтевые суставы, чтобы не дай боги, он не смог выстрелить нам в спину.

Легат благополучно управился со своими противниками, и тут же галопом рванул в сторону второго часового, который, успев немного оклематься, пытался прицелиться в него из какого-то кургузого пистолета. Три выстрела слились почти воедино, и я уже был готов распрощаться с ромеем, но его защитный барьер дважды полыхнул неяркой вспышкой, а вот третья пуля все-таки нашла брешь в защите. Но Марк Туллий, похоже, даже не заметил этой раны, и с разбегу опрокинул стрелка.

Я подскочил к барахтающимся борцам, и подхватив кожаную дубинку, что выпала из руки легата, с размаху обрушил ее на голову часового. Тот сразу обмяк, но я не пожалел и второй удар — пусть впредь смотрят, куда стреляют.

Марк Туллий поднялся с кряхтением на ноги и смачно сплюнув на поверженного врага, призвал из торбы свой десяток. Легионеры при появлении выхватили мечи и принялись высматривать противников, с удивлением поглядывая на неведомые телеги.

— Пленных связать, предварительно разденьте догола, а если не ясно как распутать застежки, то срезайте все на хер, — приказал легат, отряхивая свою одежду.

Легионеры разделились на двойки и быстро принялись разоблачать пленных от одежды, после чего связывали руки и ноги при помощи ремней из сыромятной кожи.

— Ты не ранен? — обратился я к Марку Туллию, осматривая его хоть изрядно запачканную, но не окровавленною одежду. — А то третий выстрел твоя защита не отразила.

— Пустое, — отмахнулся легат, — третий жёлудь попал в оружейную карту, ощущения пренеприятные конечно, как будто ишак лягнул.

Скривившись, он постучал кулаком по груди под сердцем и сразу скривился еще больше, открыл рот, будто воздухом подавился, а лицо его немного побелело.

— Давай гляну, — я подошел к легату и заставил поднять куртку. На груди у него расплывалось красное пятно, а под ним одно ребро будто шаталось. Пришлось лечить его своим навыком, после чего ему стало легче и он перестал рожу кривить.

— Теперь можешь и к той чернявой подступить, что помогала нам, если еще встретим, — подшутил я над легатом.

После чего, посматривая на легионеров, принялся искать отлетевшую в сторону булаву. Вспомнил одну из баек «Соловья» и достал пустую оружейную карту от Каменного кулака, и действительно, вскоре отчетливо почувствовал направление, в котором находилась потерянная булава — при падении она закатилась под одну из телег.

Тут мой пленник с перебитыми суставами, который так сознание и не потерял, разглядел нас, и яростно заматерился на каком-то языке, перемешивая слова с проклятьями на системном:

— … Какого хуя, вы ёбаные герои напали на нас?!!!

Вязавшие его легионеры, совершенно не обратили внимания на эти возгласы, только молча отвесили затрещину, запихали в пленного кляп и продолжили вязать путы.

Марк Туллий в это время с интересом вертел в руках пистолет, из которого его чуть не пристрелили, и уже собрался заглядывать в дуло.

Увидев это, я живо подскочил к легату и решительно отвёл пистолет вверх, и когда увидел вопросительный взгляд ромея, пояснил:

— Это все-таки опасное оружие, и не зная, можно самому себе мозги выбить.

Сказал всё это и тут же извлёк магазин, а передёрнув затвор, поймал на лету выскочивший тупорылый патрон.

Вставил патрон обратно в магазин, и направив пистолет вверх, нажал на курок: пистолет ожидаемо щёлкнул бойком в холостую.

Жаль было бы потерять Марка Туллия. Он и Пелит стали соратниками и товарищами за эти несколько миссий. А ведь раньше, к ромеям я относился совсем иначе…

— Вот теперь можешь безбоязненно изучать свой трофей, — с этими словами я вернул оружие без магазина легату, который внимательно следил за моими манипуляциями.

И уже обращаясь к легионерам, я предупредил:

— Ничего железного и непонятного сильно не хватайте, в крайнем случае очень аккуратно положите на землю.

Легат хмыкнул и добавил: