Кому вообще могла понадобиться откачка крови и что такого ценного было в этом ресурсе? Нет… Я слышала, что где-то в Иваново взяли двух хирургов, которые отлавливали на улице детей и пытались за их счёт спасти своего ребёнка, страдающего от неизлечимой болезни. Вот только вряд ли у нас всё на столько же просто и обыденно. Раны на шее не могло оставить ни одно известное нам оружие. А помимо их, никаких следов насильственного вмешательства обнаружено не было.
Стукнувшись головой о столешницу своего рабочего стола, я попыталась подобрать хоть какие-то варианты. Правда, все они были слишком кривыми и неправдоподобными. Детей не связывало вообще ничего. Они жили в разных районах, в разных семьях, в разных социальных уровнях. У кого-то были сестры и братья, кто-то оказался единственным. Словно маньяк выбирал по какой-то одному ему понятной логике и от меня требовалось эту самую логику доставать из-под земли, причём немедленно.
Вот только сделать это в сжатые сроки, ещё и не имея на руках полноценной картины всех преступлений я не могла. А некоторые материалы, просто испарились в процессе передачи папок из рук в руки сотню раз. Тут даже начальник убойного только развёл руками и сказал, что понятия не имеет, что с этим делать и что это действительно подозрительно. Но на основание этого утверждать, что у нас завёлся маньяк или кто-то кого-то прикрывает, было нельзя. Папки действительно столько раз передавались, что даже не удивительно, что в них сам чёрт теперь ногу сломит и не поймёт, где и что.
Опера у нас были не самыми ответственными людьми, и кто бы что не говорил, но вот так посеять протокол описи вещей, было вполне нормальным. Особенно если тех вещей одни ключи. Но что-то во всём этом не давало мне покоя. Словно за красивой мишурой, я теряла из виду что-то по истине ценное и важное. Правда, даже под страхом смерти, я не могла понять, что же именно было не так, и что меня смущало во всей истории с убитыми детьми, чью кровь фактически филигранно выцедили до последней капельки. Боже, помоги мне не свихнуться со всем этим!
Тяжело вздохнув, постаралась выкинуть из головы все лишние мысли и начать уже доказывать всем и каждому, что я не просто так, носила свои пагоны. Нет… Я верила, что кровь не вода и отцовский дар распутывать даже самые сложные дела, передался мне по наследству. По крайней мере, за это я ручалась. В школе милиции я была одной из лучших. Всегда идеальна, успешна и делала в первых рядах, даже самую сложную и неподъёмную работу. Так что в этот раз, предстояло на деле доказать всем и каждому, что мои учителя не ошиблись, выбрав меня и я не опозорю честь мундира.
Дверь неожиданно грохнула и злой, как стадо чертей, майор ввалился внутрь. На синей рубашке, отчётливо было видно кровавый след от ножевого. Я, немедленно бросив все бумажки, подлетела со стула и помогла ему добраться до кресла. Медленно поддерживая начальника, лихорадочно соображала, как поступить в такой ситуации. Но выбора мне не дали, просто пихнули в руки аптечку и приказали обработать рану. Пусть это не первый раз, когда я видела кровь, но собственными руками прикасаться к разорванной человеческой плоти, мне не доводилось.
Медленно, стараясь не причинять лишней боли, я протёрла место разреза спиртом и наложила несколько марлевых отрезов, пропитанных заживляющей мазью. После чего туго перебинтовала живот майора и постаралась не выказывать раздражения. Пока отмывала руки, думала о том, сколько кровищи с обычного пореза. Словно я не рану обрабатывала, а свежую свинину разделывала на маринование. По крайней мере, хуже было только в те моменты, когда в деревни у бабушки, приходилось едва померших кур потрошить, там ещё больше крови во все стороны летело. Как вообще из человека кровь можно выкачать? Да так, чтобы следов не осталось? Загадка века не иначе!
Константин достал из шкафчика припрятанную на такие случае бутылку отменного деревенского самогона и плеснул крепкий напиток в два стакана. Я уже хотела возмутиться, но передумала. Ему и так сейчас нелегко, особенно с такой раной. Но и пить на работе, когда не сегодня, так завтра к нам приедет КГБ-шник, было затеей необоснованной. И всё же, приняв решение, я уселась рядом с майором и взяла один стакан в руки, медленно рассматривая грани в тусклом свете, настольной лампы.
– Знаешь, сейчас мне даже немного обидно, что в скором времени, ты нас покинешь, – протянул начальник, стукаясь своим стаканом о край моего. – До этого момента, я никогда не задумывался о подобного рода перспективах. Но ты реально подходишь этому месту больше, чем я. Будь у меня выбор никогда бы не пошёл в милицию. Так что тебе памятник надо ставить.
– Спасибо на добром слове, – хмыкнув, я все же залпом выпила свою порцию. – Но я пришла в милицию, потому что с детства горела этим. Хотела расследовать преступления, ловить преступников и знать, что моя деятельность приносит пользу. А теперь мы с вами, как два идиота смотрим в пустые стаканы и не понимаем, как дальше жить.
– Расскажи, как продвигается дело, – попросил начальник, вернув стакан на стол.
– Как? – я задумчиво покрутила свой в пальцах и тоже отставила в сторону. – Мне постоянно кажется, что я упускаю какую-то очень важную деталь. Что вот протяни руку и вся мозаика сложится в полноценную картину. Но то тут не хватает документов, то следователь ляпнул пятно от чая на самую важную деталь описи. Словно, кто-то целенаправленно не желает скорейшего развития этого дела. А от того не по себе. Но колобок сказал, что мне просто кажется и у нас в отделе не может быть предателя, саботирующего работу. Что такого уже давно бы вычислили и вывели на чистую воду.
– Я бы тоже сказал, что ты бредишь, наш коллектив не способен на такое, – мужчины чокнулся с бутылкой и опустошили стаканы. – Но пока, дело не сдвинулось с мёртвой точки, какой бы следак за него не брался. Это наводит меня на определённые мысли. Я бы даже сказал, заставляет верить в твою теорию с кротом. Вот только если она подтвердится, мы все пойдём под статью и поедем в Сибирь валить валежник. Ибо по головке за такие подвиги никого не погладят. Это позор не только для органов, но и для каждого, кто допустил подобное.
– Но я не знаю, что теперь с этим делать, – чуть затуманенными глазами уставилась на майора. – Эта мысль не даёт мне покоя. И высказывать её на большой круг людей я не могу. А если поделюсь с отцом… Нет… Это будет самым дерьмовым решением из всех.
– Первые годы особенно тяжело, потом привыкаешь к таким неразрешимым дилемма, – сжав руки в кулаки, Костя недобро блеснул глазами. – Гоняли нас по всему Ленинграду, когда первое убийство произошло, думали, что это просто случайность. Ты к нам уже после третьего перевелась, а четвёртое, скорее всего слышала, но не запомнила. Так вот, к чему я… Справедливость и желание соответствовать книжному образу, быстро пропадает, когда ты далеко от столицы. Тут не рай на земле. И даже нашему отделу ещё везёт, те, которые за окраины отвечают. Короче, там баб не жалуют… Просто смотреть на это мерзко. И я очень рад, что не попал в них, а оказался тут, где самые сложные дела и рядом не стояли по мерзости с теми, которые творятся там. Надеюсь, что ты быстро поймёшь, что это не сказки и не красивые строчки в учебнике, это жизнь. Только проработав год я осознал, сколько же у нас поломанных судеб из-за ненормальных психов, считающих, что они могут решать за других, как кому умирать. Это просто кошмар.
– Послушайте, майор, вы же знали всех, кто вёл это дело до меня, верно? – задумчиво спросила я у мужчины.
– Да, – кашлянув в кулак, отозвался Константин.
– Насколько я помню, были те, кто сам отказывался от этого дела, а был ли среди следователей тот, кто готов был до конца расследовать это дело? – приподняв бровь, я ещё раз осмотрела разбросанные по столу папки. – Ведь нужно же и дальше портить вещественные доказательства и рушить цепочки следователей, чтобы не дай бог не вышли в ходе расследования на реального убийцу.
– Это непростая работа, копаться в грязном белье людей, – ухмыльнулся майор, отвернувшись к окну. – Только Федька Ильин, совсем зелёный опер, готов был взяться за расследование с большим энтузиазмом, чем у тебя. И тому срок за нераскрытие не сулил. Вот только подозревать его глупо, давно мёртв… Не знаю, чего конкретно он успел нарыть, не делился с нами, но говорил, что вычислил маньяка, осталось только улики собрать. А после третьей жертвы, его нашли повешенным у себя в квартире. Не тот он был пацан, чтобы так в петлю лезть. Потому, если не хочешь закончить как он. Лучше просто позволь нашим столичным шишкам себя уволить. Не нравится мне, как идёт следствие. Ой, не нравится.
