Да, прошлые неисправленные ошибки отравляют, вслед за прошлым, настоящее и будущее!

От красоты и мощи этого проекта у девушки даже поднялась температура. Целый день ходила сама не своя! Она решила начать с того самого инженера Бертрана Перри, англичанина, которого 300 лет назад за ошибку казнил Петр Первый. Ольге справедливо казалось, что Андрей Платонов, будучи журналистом, эту историю не выдумал, и инженер Перри – персонаж реальный! В рассказе есть даже место проживания Бертрана – Ньюкасл. Ольга довольно прилично знала английский язык, и она решила написать в Ньюкасл, в мэрию, с просьбой поиска родственников того самого Бертрана Перри.

Как иногда бывает во время серьёзных исследований, на пути у Ольги произошли некоторые случайные исторические совпадения. Девушка в такие совпадения немного верила, но больше верила в судьбу, которая как бы ведёт любого человека «по звёздам». А может быть, это – промысел Божий. Впрочем, настоящие совпадения начались позже. А пока, можно сказать, по аналогии с музыкой, игралась прелюдия к совпадениям.

Город Кинешма ещё с советских времён был побратимом с предместьем финского Хельсинки – городом Вантаа. Изначальной причиной этого побратимства, как казалось Ольге, было финно-угорское происхождение Кинешмы, точнее – от составной его части – культуры дославянской народности Меря. У них был свой язык. Само слово «Кинешма» с языка меря переводилось как «глубокая вода». В связи со всем этим местное турагентство организовывало с помощью мэрии Кинешмы льготные поездки в Вантаа, буквально за полцены! И Ольга как раз собиралась в такую поездку с культурологической целью. Зарплата в музее была небольшая, так что деньжат всё равно пришлось подкопить с помощью родителей. Они были отзывчивы на дочкины гуманитарные проекты, особенно мама – учитель русского языка и литературы. Отец, офицер-десантник в отставке, тоже всячески поддерживал дочку, он в ней души не чаял всю жизнь. Жила семья в небольшом собственном доме почти на берегу Волги, в котором у двадцатичетырехлетней учёной девушки с некоторых пор был свой маленький кабинет с настольным компьютером и диваном. Отец собственноручно соорудил для этого специальную пристройку, даже с отдельным входом.

Собиралась ехать в Финляндию Оля в компании с ближайшей подругой Таней, тоже выпускницей Гуманитарного университета Синергия, и Василием, местным бизнесменом, довольно успешным, который к тому же писал неплохие стихи и был влюблён в Олю, правда, без особой взаимности. Материально он тоже помог девушкам оплатить поездку. Он ещё как предприниматель рассчитывал организовать с финнами какой-нибудь совместный проект, с учётом пустующей в Кинешме старинной красивой, из красного кирпича, текстильной фабрики, а также великой реки Волги, на берегу которой эта фабрика располагалась. По реке можно относительно недорого возить сырьё для какого-нибудь современного производства. К примеру, из города Волжский, где производят промышленный кремний, до Кинешмы на барже 113 километров по Волге (трое-четверо суток) можно возить карбид кремния. Из него производятся очень ценные кремниевые пластины для чипов. Производство должно быть абсолютно стерильное. Это может стать и делом, и доходом, и рабочими местами для многих кинешемцев, у которых они были в дефиците. Василий в свои тридцать лет был хорошим бизнесменом. Он владел типографией и, будучи довольно известным не только в Кинешме, но и в соседних Костроме и Шуе юристом, – нотариальной конторой. Для такого небольшого города это – очень прилично!

Тем временем в финском городе Вантаа ребят ждали. Поездке молодых кинешемцев там предшествовали некоторые события, явившиеся первым судьбоносным совпадением для Ольги.

Тридцатилетний барон Ольмер фон Тессин, живущий в собственном наследном старинном доме в Вантаа, пребывал в душевном состоянии, обычном для него последние несколько лет, полном брезгливого равнодушия к окружающему миру. Ни женщины, ни алкоголь его тоже не развлекали. Сейчас он шёл к своему другу Урхо Ярвинену, пригласившему барона к себе в мэрию, в которой он возглавлял отдел международных связей. А по совместительству Урхо отвечал за канализацию в городе Вантаа. Барон тоже был трудящимся человеком – инженером управления каналов и мостов после окончания технического университета. Это занятие чуть-чуть отвлекало Ольмера от скуки повседневной жизни. Ещё несколько лет назад барон интересовался своим русско-шведским происхождением, даже погружался в свою родословную лет на триста, но потом ему и это наскучило. Его дальний шведский предок триста с лишним лет назад служил в войсках Карла Двенадцатого, разбитых Петром Первым под Полтавой. Далее – плен, поселение в России, русская жена, дети…

Впрочем, русский язык Ольмер успел выучить до наступления своей хандры и довольно прилично говорил на нём.

Сейчас, идя в мэрию, Ольмер недоумевал, зачем Урхо его туда пригласил после его, Ольмера, рабочего дня. Барон подумал, что на пиво, которое у них, в мэрии, всегда было превосходное с прекрасной рыбной закуской.

Ольмер получил пропуск и поднялся на третий этаж в кабинет Урхо. Тот встретил его на пороге кабинета, элегантный, как всегда. Барон после работы, на которую он ходил как гидроинженер в форменном синем кителе с золотыми якорями и шевронами, переоделся в светский костюм с белой рубашкой и ярким галстуком, маскируясь таким образом от скуки повседневности. С Урхо они не виделись недели две, поэтому дружески обнялись.

– Зачем ты меня сюда позвал? – ворчливо спросил барон по-фински. – Могли бы встретиться сразу в пивной.

– Ольмер, – ответил Урхо на своём ломаном русском, – у меня к тебе сразу просьба: говорим только по-русски! Считай, это мой тренинг. А ты – мой коуч. Ты всё-таки по происхождению русский. Почти!

– А в чём дело? Это для меня ещё хуже, чем скука! – сказал по-русски Ольмер. – Напоминает о русском плене моего шведского предка 300 с лишним лет назад, после поражения Карла Двенадцатого. Насколько я знаю, жизнь в России для моих пленных предков была тяжёлой.

– Однако, – возразил Урхо, – они благополучно обзаводились там семьями, в результате чего примерно через 270 лет появился на свет ты – шведский барон! И оказался потом по судьбе здесь, в Финляндии. Сколько лет твоему дому?

– Примерно 190. – ответил сухо Ольмер. – Ну и что? Ты это к чему?.. У меня канализация работает хорошо!

Урхо расхохотался.

– Я вспомнил, – проговорил он сквозь смех, – как твой, считай, земляк, великий русский поэт, лауреат Нобелевской премии Борис Пастернак писал:

«И всего живитель и виновник Пахнет свежим воздухом навоз!» Ты забыл, что я в мэрии, помимо канализации, занимаюсь ещё и международными делами.

– Если ты хочешь меня куда-то послать, не трудись! Я везде был, там скука ещё большая. К тому же везде глупость страшная под названием «санкции», при этом бузят и бунтуют, фашисты какие-то новые, просто страшно!.. – Не волнуйся, барон, всё наоборот! Ехать никуда не надо. Оно само едет сюда!

– Кто это среднего рода чудище? Ты решил меня тоже попугать? – Пока не знаю. Но думаю, наоборот, порадовать. Средний род – случайно получилось. К нам едет маленькая молодая русская группа из нашего побратима – Кинешмы. Судя по фото, весьма симпатичная! Две девушки и молодой мужчина. Хочу тебя попросить о гостеприимстве на неделю.

– Урхо, ты же знаешь, я в своём доме не терплю посторонних! – брезгливо сморщился барон. – Прошу тебя, попробуй. А вдруг… – умоляюще проговорил чиновник.

По селектору раздался голос секретарши:

– Господин Ярвинен, к вам – русская группа!

– Просите, Уна!

Распахнулась дверь, и в кабинет первой энергично вошла очень милая изящная девушка. И следом ещё одна и молодой человек.

– Гуд дей, джентльмены! – весело воскликнула по-английски первая гостья.

– Здравствуйте, господа! – с сильным, но приятным акцентом ответил по-русски Урхо.

– Добро пожаловать в Вантаа!