Пассажиров или чего-то интересного в багажнике не обнаружилось.
Двигаем дальше.
Глава 16. Ночь зверя ч. 7
Часть улицы затянуло дымом. Едким, режущим глаза и ноздри, перебивающим смрад разбавленного мочой и водой говна, растекающегося по асфальту из прорванной канализационной трубы. Горел магазин игрушек, детских вещей и канцелярии. Виктор рванул в сторону, вколачивая свое тело в одну из небольших ниш, коими ощерилась арка подъезда. Свист пуль. Они выбивают фонтанчики каменного крошева, оставляют сколы и выбоины, уродуя выцветшую мазню наслаивающихся друг на друга неразборчивых граффити, хуев и коряво выведенных ругательств. Тонкими ручейками сыплется штукатурка.
Краем глаза виден бледный овал лица в одном из окон. Человек, надеющийся, что удастся пересидеть, затаиться и не отсвечивать. Человек, которому страшно. Человек, который молится всем известным и неизвестным богам, чтобы уроды, шмаляющие недалеко от его дома, благополучно передохли.
Высунуть ладонь из-за угла. Вслепую три выстрела подобием веера, поведя стволом "Грача" справа налево. Звук, похожий на глухой удар, пуля вошла в тело. Гильзы звенят на асфальте.
-БЛЯААТСУКАБОЛЬНОБЛЯТЬ!!! - разрывающий легкие крик почти что выбивает зубы, выворачивает нижнюю челюсть.
Выйти из-за укрытия.
Мои глаза повсюду и я вижу глазами монстра, глазами лярвы, что ублюдок, посмевший в меня стрелять больше не представляет угрозы. Он был один. Начинающий головорез корчится на земле, зажимая руками расплывающееся темное пятно на животе. Голос молодой, да и по телосложению довольно субтильный. Ткань легкой куртки и водолазки быстро пропитывается кровью.
Виктор не корчит из себя пафосного злодея. Подбежать. Ноги немного подрагивают от переизбытка в крови адреналина. Целик и мушка Ярыгина останавливаются на голове, затянутой в балаклаву с уже начинающим приедаться принтом злобно скалящегося черепа. Ни сожалений, ни милосердия, ни колебания - сейчас в мире станет на один труп больше. Не смотря ни на что.
-Мужик, не надо, я... - он пересиливает боль.
Я вижу в его глазах первобытный ужас, обожаю такие моменты. Я чувствую нотки удовольствия в разуме потомка. Ему нравится убивать, нравится каждый этап этого действа - начало, сам процесс и финал.
Подошва едет в сторону. Крюков теряет равновесие и падает на мамкиного радикала. Пытается не лечь пластом и по итогу раскорячивается в карикатурной позе. Штаны измазываются в говне, край бронежилета в крови, а ствол вбивается в голову урода. Спусковой крючок плавно тонет в скобе. Пистолет пытается вырваться из пальцев. Запах пороха щиплет ноздри, идеально сочетаясь с ароматом пожарища. Затвор выхаркивает отливающую медью гильзу, с почти беззвучным плюхом исчезающую в зловонной луже. Пороховые газы проникают между костью и плотью, разрывают кожу вокруг входного отверстия. Пуля проходит лобную пластину черепа, кувыркается в мозговом веществе и выходит из затылка вместе с редкой россыпью кровавых капель.
Тело замирает, мешком оседает на землю, расслабляется.
Ладони бьет едва заметная мелкая дрожь, подушечки пальцев не сразу смыкаются на краю ткани. Сорвать балаклаву. Совсем пацан. Лицо аккуратное, можно даже сказать красивое, с правильными чертами и некоторым налетом смазливости, короткие светлые волосы, карие глаза под росчерками бровей, слепо смотрящие в никуда. Общее впечатление портят кровь и грязь.
Спи спокойно, уебок, земля тебе железобетоном.
Подняться на ноги. Коленки еще трясутся. К некоторым вещам нельзя сразу привыкнуть, по крайней мере телом, разум Виктора чист и кристально ясен, а вот организм под завязку забит ядреным коктейлем гормонов и биохимических хитросплетений, штырящих не по-детски.
Штанины, рукав и броник безвозвратно измазаны. Воняет, аж зубы сводит. Попытка вытереть месиво трофейной маской ни к чему не приводит, лишь еще сильнее размазал. Герой, блять, что тут скажешь. Впрочем, все идеализированные представления о том, как должен выглядеть спаситель от смерти очень быстро разбиваются вдребезги, едва ты сталкиваешься с этой самой смертью. Запах гари въедается в камуфляж.
Автомат болтается на плече.
Несколько улиц и мы будем у "Гастронома" - двухэтажного супермаркета, где на первом этаже торгуют продуктами, а на втором одеждой со всякой мелочевкой. Рыболюди уже успели его разгромить и забрать с собой всю найденную наличность, в том числе и ту, что была в карманах сторожа, распластавшегося на ступенях с пробитой головой, волосы слиплись от крови, запекшиеся прерывистые мазки на перилах. Группа под предводительством французика, ведомая ненавязчивым наблюдением лярв, добралась уже до относительно спокойного, покинутого места, где максимум встречались небольшие формирования рыблов и упомянутых лярв, которых несколько жандармов, полицейских и вояк 502-го успешно отстреливали или вовсе делали вид, что никаких людей тут и вовсе нет. Но вот покинуть сию точку не представлялось возможным из-за моих стай, рыщущих поблизости. Прорыв с балластом в виде гражданских не представляется возможным, так что барон Виктор Крюков придет и всех спасет.
Всеобщее безумие только набирает обороты.
Признаю магазин подожгли рыблы. Поджигателями теперь оснащена каждая стая, после того, как мы распотрошили гаражный кооператив, оставив в качестве автографа двух найденных неподалеку бомжей, подвешенных на цепях. За ноги и к потолку или достаточно высокому и крепкому стеллажу с инструментами. Глотки вскрыты, кисти с пальцами раздроблены молотками, зубы по самые десна сточены напильниками, а на телах выцарапано... да, "Х О З Я И Н". Горючку слили с машин или так нашли - к коктейлям Молотова из водки добавились коктейли из бензина и задорно булькающие канистры. Вообщем, да, подпольные движения анархистов-радикалов имеют ячейки почти везде. Ну или это просто маргиналы и уголовники всех мастей, решившие воспользоваться моментом, и свести старые счеты. В дружную компанию монстров, слетевших с резьбы от ужаса обывателей и ребят при исполнении влились неизвестные личности, прячущие морды за масками, убивающие гражданских и мародерящие то что не заинтересовало мое воинство. Лярва передала картинку - мужик в медицинской маске и надвинутом на брови капюшоне, выходит из переулка и всаживает охотничий нож под ключицу гайцу, растерянно смотрящему в сторону разгорающихся пожаров. Или двое крепких парней, ломающих монтировкой двери в чью-то квартиру.
Глубинный немного удивился, когда в одной из подворотен увидел тощего паренька на женщине... таких, вроде как называют "милфами", Виктор время от времени на них подрачивал, но больше отдавал предпочтение кому-то из своей возрастной категории. Обтягивающие спортивные штаны, леггинсы?.. лосины?.. разорваны в клочья и болтаются на ляжках вместе с остатками трусов, подчеркнуто черных и подчеркнуто кружевных, в мои времена, к сожалению, такого не было, хе-хе. Монструозный кухонный нож обдает острым холодом шею дамочки, рука в перчатке затыкает рот, а в подтянутую, можно даже сказать мясистую в плане мышц, задницу входит и выходит вспухший венами член, едва-едва поросший светлой волосней. Парень приглушенно пыхтит, женщина всхлипывает и почти беззвучно плачет, а глубинный... ну, он не растерялся и откусил насильнику голову. Вспышка страха, непонимания, надежды и тающего отчаяния озаряет разум милфы, когда поступательные движения прекращаются и пацан заваливается на нее обмякшим кожаным мешком. Кровь бьет из обрубка шеи неровными толчками. А потом ей в затылок влетает кулак амфибии-переростка, правда, как-то вскользь, но особой разницы при его массе и силе уже нет. Голова вбивается в асфальт, дробятся, крошатся и вылетают с кровавыми слюнями и кусочками десен передние зубы, нос влажно хрустит хрящами, челюсть вылетает из суставов и частично обкалывается, лицевые кости черепа идут трещинами. Вся морда в кровь. Потеряла сознание от сотрясения мозгового вещества и повреждений мозжечка с продолговатым мозгом. Кровоизлияние в затылочную долю. Второго, во всех смыслах похоронного, удара, она уже не чувствует.
