Группы по несколько десятков вооруженных рыболюдей уже на местах. Вокруг - плотное оцепление из лярв. Глубинные изготовились к рывку - выбить стены, вынести двери и учинить всеобщий хаос, как можно зрелищнее и как можно громче. Я бы не отказался обмотать их в три слоя кевларовыми пластинами и выдать по ПКМ в каждую лапу, но увы, крепкие парни с пулеметами Калашникова дежурят непосредственно внутри УВД и общежития, рядом с последним вообще памятниками стоят две БМП-шки.
Мои бойцы выходят из ночи на позиции. Выполнить алгоритм действий снятия оружия с предохранителя, переведения в автоматический режим огня, передергивания затвора, досылая патрон в патронник, и нашаривания спускового крючка получается не сразу. Не проектировал я их для такого.
Понеслась.
Блять, у двоих рыблов гранаты просто выскользнули из лап. Рванули на земле, покуда они судорожно пытались поднять их со своим-то маникюром. Но остальные залетают точно в окна Администрации, общежития и УВД, оглашая округу звуком битого стекла. Взрывы РГД захлебываются в стрекотании автоматов. Два куска агонизирующего мяса с оторванными руками и ногами, под завязку нашпигованные осколками, оттаскиваются оперативно подскочившими лярвами к ближайшему люку. Первые потери - я думал они будут немного позже, нехорошо. Охранный расчет бронетехники сминается, слишком внезапная атака, слишком большая плотность огня, слишком большая численность противника для такого захолустья. Рядовой состав расслабился за столько времени бездействия. Когда пуля попадает в шлем кажется будто мозги миксером взболтало, а если в бронежилет, то словно лошадь лягнула или кто-то крайне заботливый приласкал с размаху кувалдой. После такого и длинной очереди по ногам оказать сопротивление стае лярв чисто физически невозможно. Кровь на асфальте. С вояками разделываются быстро и безжалостно. Они еще дергаются и хрипят, распростертые на ступенях и холодном бетоне, пожираемые заживо, когда рыблы пробегают мимо. Лярвы не обгладывают руки и ноги, как обычно любят, а вгрызаются в черепа и шеи. Страшно, когда ты осознаешь, как чудовищная тварь, вынырнувшая из ночных кошмаров, разом заглатывает всю твою голову, вокруг только слюнявая темнота, а клыки уже щекочут глотку.
Монстры врываются в общежитие. Вояки тянут лямку по сменам, так что их сейчас здесь не слишком много, остальные рассеяны по городу в патрулях. Поправочка, частично вырезанных патрулях. Огонь на подавление и клин лярв идет в лобовую атаку, растекаясь смертельной инъекцией по коридорам и комнатам. Подтянувшийся глубинный раскурочивает БМП, силясь выдрать автоматическую пушку с корнем. Повторный залп гранат в окна. Крики. Быстро прерывающиеся крики умирающих, еще не отошедших ото сна. И крики тех, кому повезло чуть меньше, осколки разрывают плоть. Кровь на стенах. Кровь на потолке. Кровь на дверях, трупах и лицах.
Я в рыбле-боевике. Я знаю все что знают мои чудовища - я своего рода коллективный разум, с которым крайне неудобно воевать. Три выстрела из "Грача" невозможно было вычленить из всеобщей какофонии кромешного ужаса, но один из "осколков" разума погас, отправляя лярву с насквозь прошитой черепной коробкой в объятия смерти. Поворот за угол. Вскинуть "Кедр". Короткая очередь, входные отверстия вспухают на ткани камуфляжа, темнеющего от крови. Его сгибает по полам, военный заваливается на бок мясной куклой. Что происходит при пулевом ранении? Хороший вопрос. Есть раневой канал неправильной формы, заполненный раневым детритом, кровяными сгустками, инородными тканями - частичками той же одежды, костными осколками и только начинающий зарождаться некроз близлежащих тканей. Он не умер, пули далеко не всегда убивают, просто не смог дальше находится в вертикальном положении. Но шансы на выживание резко помножило на ноль контрольным в голову.
Тройка "голых" рыблов залетает в круглосуточный алкомаркет. Сонная продавщица и какая-то ссутуленная пьянь тщательно высчитывающая точное количество мелочи на мозолистой клешне. Крупная женщина с начинающим формироваться вторым подбородком и выжженными дешевой краской волосами реагирует первой - подняла взгляд на бряцнувший над дверью колокольчик и завыла корабельной сиреной, отшатываясь от прилавка. Цепляется спиной за один из стеллажей. Одинокая пачка чипсов со сметаной и луком съезжает вниз, по пути зацепив говяжий доширак, глухо падает на пол. И лопается, когда тетка случайно на нее наступает. Хрустящая картошка веером рассыпается по серому кафелю. Алконавт, заторможенный парой литров горячительного, только начинает движение по разворачиванию корпуса в сторону того, что так сильно напугало его поставщика бухлишка. Не успевает. Человекоподобная амфибия вбивает лапу ему в бок. Когти вспарывают ткань черной мастерки и серой майки, режут эпидермис на лоскуты и погружаются в податливую плоть. Почка и печень. Проворачивает природные клинки в ране, погружает их еще глубже, сильнее уродуя потроха, цепляя край желудка и толстой кишки. Стало тяжело стоять, тяжело дышать и тяжело жить. Человек, мужчина лет тридцати с пропитым, обрюзгшим лицом, медленно оседает, заваливается в сторону. Распахивает рот и пытается кричать, не понимая издает ли его речевой аппарат хоть что-то. Одежда темнеет от крови, красные кляксы падают на пол и его серые кроссовки с практически стершейся надписью "Adidas". Второй удар рассекает кадык, гортань и сонную артерию. Алая кровь брызнула в ощеренную морду монстра. Продавщица перестает дергаться - мой каратель прыжком залетел на прилавок и подскользнулся на выцветшей монетнице всем весом падая на женщину. Рыболюды не слишком тяжелые на фоне глубинных, но ей хватает. Они падают на пол, под их телами печально хрустят и крошатся чипсинки. Чудовище в неудобном положении, но гипертрофированный мною до максимума инстинкт умерщвления всего и вся в радиусе непосредственной досягаемости просто не дает ему возможности обдумать это и каким-либо образом исправить. Он хватает его за шиворот и тыкает мордой в мягкую дряблую кожу шеи. Он мертвой хваткой вцепляется в запястья, с хрустом расправляет пальцы и вонзает их под ребра конвульсивно извивающемуся кожаному мешку. Иглы клыков впиваются в шею. Человек пытается отстраниться, заслониться руками, не переставая вопить, разнокалиберный ассортимент зловонной пасти скрипит по костям ее шейных позвонков, кровь из оставленных ранок заляпывает кафель и стекает за воротник. Грызет сломанной зазубренной циркулярной пилой, грязно и кроваво.
А третий при поддержке первого точно под бездушным зрачком видеокамеры, прилепленной под потолком, кровью покойного алконавта, старательно выводят на голой стене размашистые буквы - "Х О З Я И Н". Камеры вскоре ломают, сосредотачиваясь на потрошении кассы и воплощении в жизнь одной занятной идейки.
Коктейль Молотова - полноправный символ бунта и революции. Сама концепция зажигательной смеси в сосуде стара, как мир, но название и популярность получил после пограничных восстаний, которые подавлял князь Молотов несколько поколений назад. Стеклянная бутылка, в которую влили бензин и вставили пропитанную им же тряпку, поджигаешь кусок ткани и швыряешь в то, чему суждено сгореть. Дешево, просто и довольно эффективно - самое то для партизан и диверсантов.
А водка, в особенности та, что носила гордое название "Императорская", тоже была довольно легковоспламеняема. Горела ярко, сильно и недолго, что послужило причиной не одному десятку пожаров в домах и квартирах любящих пригубить. Одежда мертвецов идет на неровные обрезки, коими затыкают горлышки откупоренных бутылок. Работа идет тяжело, несколько "пузырей" уже разбиты и задорно хрустят стеклянным крошевом под подошвами лап амфибий, но я отключил для них такое понятие как боль.
Еще пятерка рыблов меняет намеченный маршрут и вламывается в разграбленную торговую точку, не ведущую с родом Крюковых общих дел, а посему обреченных на тотальное разграбление. Один относит пакет с наличкой к люку и скидывает сидящей там лярве. Остальные же разбредаются по району. Сука, все как всегда упирается в руки. Для использования зажигалки нужен один рыбл и то получается не сразу. Второй рядом держит обеими конечностями заготовленный снаряд. Наконец, у них выходит поджечь воняющую спиртом тряпку и первый коктейль Молотова устремляется в непродолжительный полет, оканчивающийся чьей-то машиной. Тачка дорогая, навороченная, тут же врубает сигнализацию, раздражающую слух монстров.
