Приходит брат Иван. «Брат, Степан, што же так бедно зажил?» — «Да што, брат, беда за бедой, купил коня, оказалса с п...». Пожалел Степан Ивана и пошел домой; Иван хлоп ему в ноги: «Прости меня грешного, я выкопал нужду, хотел на тебя напустить, а она ко мне пришла». — «Дак, значит, она у тебя везде забралась?» — «Да везде и в скота, и в дом, и деньги, за печку и за ту села; што поделать?» Иван вынял киску денег, высыпал и говорит: «Деньги мои, а кошелёк пустой твой будет, хоть пустой, да не с нуждой». Нужда выскочила из-за печки, заскочила в кошелёк и кричит: «Я и здесь есь! Я и здесь!» Степан взял и задёрнул у киски конца. «А тут есь, дак и попала». Завезал ей накрепко, привязал к киске камень, снесли в воду и потопили, и зажили обои хорошо.

250

Голодный поп

Жил-был поп, у его казака не было, пошел казака искать, нашел и спрашивает: «Идёшь ко мне в казаки, у меня жить хорошо, да сколько жалованья?» — «Жалованья сто рублей». — «Хорошо, поступайте». А поп был скупой, только и гледит казака не накормить да голодом в лес отправить. Раз казак и говорит: «Матушка, дай мне пообедать, да я на работу поеду». Матушка принесла обед. Пообедал, да наелся худо и говорит: «Матушка, принесла бы и попаужинать за попутьём». Матушка принесла и попаужинать. Попаужинал, всё голодный, и говорит: «Матушка, дайте зараз и поужинать». Матушка была этого рада, как они были скупы. Принесла ужины: вперёд мало исти будет. Казак поевши три выти, повалился спать и заспал. Спит час, другой и третий. Батюшко поглядел и думат: «Пойду розбужу, на роботу пошлю.

Казак, вставай!» — «Что надо?» — «Роботать поежжай». — «Как у вас, батюшко, живут, а у нас после ужина не роботают». Поп задумался: «Вот так казака нанял!» На другой день стали поежжать за сеном, пожня далёко была, им пришлось ехать через Солзу. Когда поежжали, поп спросил казака: «Надо-ле взять хлеба для запасу?» Казак взял хлеба воровски от попа и говорит: «Не надо, батьшко, не берите». Поп не взял хлеба. Приехали за сеном на Кудьму, попу захотелось есть, и говорит: «Давай, клади поскорее сено, мне ись охота, поедем скорее домой». А казак нарочно тихонько шевелится: за воз отойдёт, хлеба съест из кормана и опять тихонько кладёт. Кое-как наклали, вернулись обратно. Казак и думает: «Поморю я попа сегодни, не спушшу скоро в деревню». Взял и опружил обои возы у попа. Стали подымать, казак взял и вязки обрезал. Поп и говорит: «Казане, поедем в Солзу, покушам, тогда и сено повезём». — «Нет, батько, нужно сначала сено скласть, а тогда и ехать». Стали опять возы класть, попу очень ись хочется, а у казака хлеба много, отвернется, покушат и кладёт. Склали и поехали. Отъехали, казак опять один воз опружил; поп и законался: «Казане, поедем в Солзу, поедим». Приехали в деревню к знакомому мужику; роботник забежал в избу первый и говорит: «Девки, девки, поп ехал всю дорогу булки ел, сытой, много его не угощайте, раз скажите, а не седёт, больше и не садите». А попу сказал: «Батьшко, ты сразу за стол не садись и другой скажут — не садись, а после третьего ты и садись». В избу зашли, их стали садить ужинать, батьшко молчит; больше и не угощали. Казак сел и начал ужинать. Вышли из-за стола и спать стали валиться, а попу ись охота. Он и говорит: «Вот, казане, ты сразу не велел садиться, а они больше не попотчивали». Повалился поп с казаком спать на печь, а когда еще ехали, видели за церковью монах лежит мёртвой, у него сапоги хороши на ногах; поп был завидной, снять не мог сапогов, взял и отрубил ноги по колена и увёз с собой, а когда на печь легли, он и ноги положил растаять и сапоги снять. Поп и говорит: «Казане, я ведь с голоду помру». — «Батюшко, тут квашня с раствором, кушайте». Поп давай пригоршнями кушать. Покушавши досыта раствору, и говорит: «Ладно, казане, теперь где бы мне-ка руки обмыть?» Казак и говорит: «Вода в сельдянке стоит, вымой». А в сельдянке была смола. Поп пришел, да в сельдянку руки и спустил, руки запачкал. «Казане, ведь тут смола, я еще пуще выпачкался». — «Батьшко, ты не в ту, тут рядом кувшин с водой». Горло у кувшина тесно, поп обои руки запехал в кувшин, руки прильнули, он и снять не мог, и спрашиват, как бы снять кувшин с рук. В углу старик спал, лысина светила, казак и говорит: «Вон, в углу точило, ты поди ударь кувшин, он разобьётся». Поп пришел, хлоп старика по лысине и убил старика до смерти. «Вот беда, што мне теперь будет? Сибирь ведь, чисто». — «Ничего, не бойся, дай двести рублей, да бежи в Нёноксу, а я здесь отделаюсь». Батька двести рублей посулил казаку, а сам давай домой устилать. На фатеры в утрях стали, видят старик в крови, убитой, смутолоха сделалась, розбудили казака: «Батько где?» — «А я ведь не караульщик ему; видите ноги одны, вот телёнок батьшка съел». (За печкой был.) Они его и запросили: «Как бы дело замять?» — «Дайте триста рублей, дак замну дело». Получил триста рублей и поехал к батьшку на квартиру. Батько говорит: «Что мне будет за это?» — «Давай деньги, ничего не будет». Казак получил деньги и пошел прочь; старика схоронили, и дело обошлось.

(Слышал в лесе.)

251

Я, Никого, Караул

Жил-был поп только двое с попадьей, а скота было много, управляться некому. Пошел поп казаков нанимать, встречу мужик: «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «А ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья в год?» — «Пятьдесят рублей». — «А как зовут тебя?» — «Меня зовут Я». Дал ему задатку десять рублей, роботник отправился домой, сам пошел дальше. Мужик оббежал кругом, опять и валит настречу. «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «А ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья в год?» — «Пятьдесят рублей». Дал тридцать рублей задатку. «А как тебя зовут?» — «А Никого». — «Ну, иди, карауль дома моего». Опять мужик оббежал и идёт настречу. Поп думат: «Што это всё мне мужики-то рыжи попадают?» — «Здраствуй, батьшко». — «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «Ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья?» — «Пятьдесят рублей». Дал задаток. «Как тебя зовут?» — «Караул». Казака отправил домой, сам пошел вперёд. Мужик шел с деньгами и ушел совсем. Мало, поп домой вернулся, подошел и кричит: «Ей! Я, Некого, Караул, стречайте». Матушка вышла, встречает: «Што ты, батьшко, ведь некого нету». — «Где же казаки мои?» — «Нет, не бывали». Поп розгорячилса, побежал настигать. Бежал, бежал, услыхал, мужик дрова в лесе рубит. Поп кричит: «Ей! Бог на помочь». — «Спасибо». — «Што делашь?» — «Дрова рублю». — «А кто тут?» — «А я». А поп обрадовался: «А, это ты и есть. А еще кто есть?» — «А никого!» — «Никого. Вас двое тут». Взял ребиновой баток и побежал за мужиком. Мужик бежит и кричит: «Караул, караул!» Поп настиг мужика и давай дубцом бить. «Вас и все трое тут». Мужики ехали, их розняли, а то бы поп мужика до смерти забил.

252

Бабье пятно

Дело было осенью, в конце Петрова дни, перед самой Паской; сидел жураф на болоти. В том мести жил поп, у его была попадья да дочка, только было и семьи. Попадья зналась с казаком, а попу этого не хотелось; он казака и рощитал. Пошел нанимать другого. Идёт, а навстречу мужик: «Здравствуй, батько». — «Здравствуй, дядюшка, куда идёшь?» — «А куда глаза глядят». — «А нейдёшь ли ко мне в казаки?» — «Отчего, можно». — «Сколько возьмёшь?» — «Сто рублей в год довольно будет». — «Ладно, хорошо, а ты бабьё петно знаешь?» — «Знаю». — «Ну так даром не надо, иди». Мужик думат: «Нагрею же я этого попа!» Обошел кругом и опять попу настречу. Розговорились, мужик просит полтораста рублей в год. «А бабьё петно знаешь?» — «Нет, не знаю». — «Ну, иди жо ко мне в казаки». Пошли с попом, пришли домой, поп поднял у попадьи подол и спрашиват: «Это што тако?» — «Не знаю, это, должно быть, уголовна палата». Поп отвечает: «Она, она и есть». Захватил у дочки подол, поднял и спрашиват: «А этта што?» Мужик отвечат: «Разве полицейско правленье? Больше быть нечему. Поп говорит: «Оно, оно и есть». Пришли к кобылы, поп поднял хвост и спрашиват: «А этта што?» — «А это духовна консыстория». — «Верно, верно, верно, оно и есть. Ну, теперь иди, роботай». Казак пороботал дня три-четыре и думат: «Довольно роботать, буду жить другомя». Надо было поежжать на роботу, а казаку не охота, он надел ..... шапку и бегат, ищет: «Батьшко, не видал ли шапки?» Поп говорит: «Да ведь у тебя......веснёт». Казак и говорит: «Ах, он сукин сын, он прогневался, надо его на сутки в полицейское правленьё посадить». Поп повёл его к дочки, казак сутки с дочкой прожил, а поп один пахал. Вот казак на работу дня два съездил и опять не поехал; опять надел ...... шапку и бегат, ищет. «Батьшко, не видал-ле шапки?» Поп говорит: «Да ведь у тебя......вёснёт». Казак и говорит: «Ну, на этот раз надо на целу неделю в уголовну палату посадить». Попу делать нечего, повёл мужика к попадьи. Поп роботат, а мужик целу неделю с попадьей спит. После этого мужик на пашню поехал, а попу тоже захотелось дочки попробовать. Одел шапку преспокойно на гладко дерево без сука, ......, бегат по комнате и говорит: «Казане, не видал ли шляпы?» — «А у тебя ...... веснёт». Поп говорит: «Ах, сукин сын, его надо в полицейско правленьё на сутки садить». Побежал было поп к дочки, а мужик остановил попа: «Стой, батьшко, погоди, так у нас не играют: у нас духовного званья судят в духовной концистории». Захватил попа и повёл к кобылы. Пробыл поп у кобылы сутки, попадья его и задразнила: «Отдал жену в люди, а сам отправилса к кобылы». Поп казаку и замолилса: «Казане, не знашь-ле што зделать, хоть бы матушка меня не дразнила?» — «Это можно; завтра воскресенье, будешь обедню служить; когда зазвонят достойно, ты бежи к летнему окошечку, увидишь, што я буду делать». Назавтра поп ушел к обедни, а казак лежит на полатях и просит: «Матушка, дай». Она дала ему шаньгу, он говорит: «Я не хочу». Дала пирог. «И этого не хочу». — «Дак чего?» — «А того, чего вчера давала». — «Ну, иди в подклеть, и я приду туда». Ушли в подклеть. «Матушка, как вчера батьшко с кобылой обращался, мы так попробуем». Одел попадьи на спину седёлко, узду, в клети была кропильница стара, он ей ж... затыкнул вместо хвоста. Попадья стоит в углу, а казак в другом, она и ржот, как лошадь, и он ржот, друг дружке настрету и бежат. Достойно зазвонили, а поп у окошечка и слушат; и поп соржал под окошком, а казак и закричал: «Батьшко, батьшко, посмотри што я устроил с твоей матушкой». — «Што такое?» — «Да посмотри: в седёлке и в узде, и кропильница.......». Матушка с тех пор полно смеяться.