Проходя мимо ювелирного отдела, от нечего делать изучаю ассортимент, пока не натыкаюсь взглядом на кое-что интересное.

– Золото пятьсот восемьдесят пятой пробы, – выговаривает консультант заученным текстом.

– А камни? – скучающе произношу.

– Горный хрусталь. Относится к полудрагоценным камням. Интересен тем, что камень твёрдый, но хрупкий.

– Это как? – заинтересовываюсь.

– Если провести по нему другим камнем, то на его поверхности будет не видно царапин, – извлекает серьги из витрины девушка. – При этом уронив случайно, природный горный хрусталь может разлететься вдребезги.

Решение приходит в голову молниеносно.

Горный хрусталь.

Это же она…

Твёрдая, но хрупкая. Никогда не покажет, что ей больно, сжимает зубы, но стоит на своём… А потом рассыпается на осколки.

Два часа в полёте протекают слишком медленно.

Слишком медленно для человека, который торопится. Подарочная коробка жжёт карман, руки то и дело складываются на груди и распрямляются, ноги отбивают бит в ритм диджейскому сету в наушниках.

Расставание с Ладой прошло гораздо спокойнее, чем я ожидал. Это странно. И мне хватает извилин в башке, чтобы понять – это не конец. Лада так просто не сдаётся, а значит надо быть предельно внимательным.

Забрав машину с автостоянки, направляюсь сразу в коттеджный посёлок.

Яркое зимнее солнце светит в лобовое стекло. Чуть позже на улице становится пасмурно, темнеет. Февральский ветер забирается под куртку, когда выпрыгиваю из «БМВ» и скорым шагом сразу дую к соседям.

Возле ворот натыкаюсь на китайский внедорожник.

Блядь.

Мёдом ему тут намазано, что ли?

Закатываю глаза раздражительно и прохожу к двери.

– О, Мирон, привет, – улыбается Элина.

Кажется, оттаяла в мою сторону, наконец-то. Деликатно осматриваю округлившуюся фигуру. Как сказала мне мама, малышка в семье Алиевых появится недели через две. Несмотря на это Элина выглядит отлично.

Принимаю поцелуй в щёку и скидываю обувь. Размещаю куртку на вешалке.

– Мой руки, – кивает хозяйка дома на ванную комнату. – У нас сегодня твой любимый пирог с мясом. Будешь?

– Не откажусь, – пожимаю плечами.

Через пару минут выхожу из ванной и иду в столовую.

– Привет, – пожимаю протянутую мне руку.

– Привет, – отвечает Демидов равнодушно.

– Садись давай, – Элина указывает на стул, дожидается, пока я усядусь и ставит передо мной тарелку с пирогом и кружку для чая. – Где был-то? Мама сказала, в Москву улетел.

– Да я всего на полдня. По делу, – киваю.

– Ну хорошо. Пойду Мие помогу, – Элина подмигивает Демидову. – Вы пока здесь пообщайтесь, – улыбается.

Выходит из кухни, оставляя за своей спиной небольшое напряжение. Возможно оно не так отчётливо ощущается в воздухе, но я всё равно его чувствую.

Помешиваю чай и извлекаю из кармана телефон.

– Как погода в Москве? – спрашивает Демидов скучающе.

Откидывается на спинку стула и ударяет пальцами по столу.

– Серо и ветрено. Больше похоже на Питер.

– Ясно.

– Никогда не хотел там жить, – замечаю устало.

Этот день меня вымотал.

Два перелёта. Непростой разговор с Ладой. Только сейчас накатывает усталость. До этого как на адреналине сюда пёр.

Расстраивает ли меня присутствие Демидова?

Конечно, да.

Но, с другой стороны, я прекрасно понимаю, что это во-о-т такой огромный поджопник мне. Так сказать, для ускорения. Карамелина всё рассчитала и прекрасно понимает, как я реагирую на присутствие конкурента.

Я мог дождаться приезда Лады. Мог потянуть время. Но зачем?

Невозможно подготовить человека к расставанию. Это всегда будет больно и паршиво.

– Я тоже терпеть не могу столицу, – выдаёт Демидов.

– Думал, тебе только туда дорога после выпуска? – приподнимаю брови.

– Все так думают.

Продолжать разговор я не планирую. Нам безусловно есть о чём побеседовать, но открывать рот мне строго настрого запретили с помощью обычной женской манипуляции:

Ты попросил время. Мне тоже нужно.

Вредина моя.

– Что-то долго они, – замечаю спустя пятнадцать минут, поглядывая на часы.

– Женщины, – ворчит Демидов. – Пока душ принимает, пока собирается. Я тоже уже задницу отсидел.

– Давно?

– Второй час пошёл, как приехали.

Лев окидывает взглядом окно за моей спиной, морщится, скорее всего, потому, что на улице окончательно стемнело и поднимается со стула.

Мрачно наблюдаю за тем, как он забирает пиджак со спинки и одевается.

– Откуда приехали-то? – спрашиваю, как бы между прочим.

– От меня, – отвечает он невозмутимо. – Поэтому Ми так долго и собирается. Со вчерашнего дня дома не была, – усмехается. – Страшно представить, что произойдет если на неделю ко мне уедет.

Внутренности словно кол металлический пробивает. Рвёт всё с мясом, костями и кровью.

Вот что значит наживую!

Задерживаю дыхание и смотрю прямо перед собой.

В груди противно режет.

Я не тупой и прекрасно понимаю, что они… встречаются. Не знаю, было ли у них что-нибудь.

После Нового года я выбил из Мии признание, да и презервативы ей подкинули, как сказала Валеева. С тех пор прошёл месяц, и я не в курсе, перешли ли они черту. Лишил ли он её девственности?

Если да… Блядь. Я приму. Точно. Клянусь.

Как-нибудь справлюсь.

Сам… отпустил. Сам довёл до такого. Что уж теперь?

Но… какого хрена?..

Сжимаю ложку, которую зачем-то хватаю со стола и тереблю дрожащими пальцами.

Мы же договорились обо всём. Или это месть такая?! За Милованову?..

Если да, то жестоко, Карамелина. Убийственно жестоко. Не думал, что ты так умеешь.

Злость едкая подпирает. Кажется, вот-вот стол к херам переверну. Но нельзя… Не по-пацански и уж тем более не по-соседски.

– Я пойду, – произношу ровно. Как уж могу справиться с голосом в данный момент.

– Ага, – кивает Демидов безразлично.

Схватив телефон со стола, направляюсь в прихожую.

– Уже уходишь? – спрашивает Элина, когда натягиваю кроссовки.

Поднимаю голову и сталкиваюсь с двумя парами женских глаз. Одни – взрослые, улыбающиеся. Вторые – ошарашенные и… виноватые.

Виноватые, блядь.

– Ухожу, – говорю, тут же отворачиваясь к вешалке.

Захватываю куртку. Размашистыми движениями натягиваю её на плечи.

Прикрываю глаза.

– Мирон, а ты разве на вечеринку не едешь? – спрашивает Элина.

Поворачиваюсь.

Они так и продолжают обе пялиться на меня с лестницы.

– На какую вечеринку? – проезжаюсь взглядом по воздушному белоснежному платью и длинным ногам младшей Алиевой.

Мысли в кашу.

Она могла бы казаться в нём невинной, если бы… не ярко-красная помада на губах. Фантастически символично.

– В честь Дня святого Валентина, конечно.

– Нет, – мотаю головой, краем глаза замечая, как Элина тактично уходит в сторону гостиной. – Я пойду.

– Мирон… – слышу сверху напряжённый голос.

Как грёбанный звон горного хрусталя, который сжимаю в кармане…

Су–ка!

За спиной слышатся приближающиеся шаги.

– Мир… Мир…

– Я пойду, – говорю, не поднимая глаз.

Захлопываю за собой дверь и выдыхаю весь воздух, что есть в лёгких. Хочется обновить его. Хочется, чтобы в нём не было запаха карамели…

Быстрым шагом иду домой. Словно землю к преисподней стаптываю. Ветер острыми иглами врезается в лицо.

В моём имени из её уст явно сквозило сожаление, которое о многом говорит. Чёрт возьми. Обо всём говорит. Просто вопит…

Как минимум, что Лев Демидов не соврал и она действительно провела ночь с ним.

Закусываю внутреннюю сторону щеки. По-детски? Да мне похуй!

В голове пустота. Пульс шкалит.

Может, передумала?

Тогда почему прямо не сказала? Побоялась?

Решила, что его любит?.. У молоденьких девиц так бывает. Кажется, это то, о чём втирал Руслан. Первая любовь – ненадёжна, а бед причинить может немало.

Но почему не сказала?..