Андрей меч принял, коротко махнул им в теплом воздухе крест-накрест и возвратил старшóму над дружиной, потянув того в сторону от остальных.

— И что я тебе говорил?

— Прости, княжич, что усомнился в твоих удальцах. Вижу теперь, что кругом неправ был, вина на мне. Но дай ты и нам тех наставников, что новому бою научали «ударников»! Думай, дай срок, и ручаюсь, что мои не хуже биться с этими гранатами будут...

Внуков кивнул согласно, а дело-то, собственно, было в чем. Против назначенных Юрием полутора дюжин дружинников предводительствовавший «ударниками» боярин Данило выставил лишь десяток вооруженных гранатами — не настоящими, конечно, удачной по свету и шуму имитацией, — своих «ударников». Результат оказался в буквальном смысле ошеломляющим.

Сгрудившиеся в круг спиной к спине матерые рубаки с минуту озирались, ища глазами мелькающие фигуры атакующих их юнцов. А потом, под хохот и веселое улюлюканье толпы, те метнули в сторону людей Юрия какие-то продолговатые свертки, засвиристело-загрохотало, и спустя каких-то пару секунд обнаружили себя дружинники в самых разных положениях, но со сбитыми почти поголовно шишаками и доспехами. Вместе с остальными смеялся и Андрей.

Впрочем, не ратные потехи и не воинское обучение занимали сейчас в первуюочередь его мысли. Думал Внуков о том, что называлось в его мире геополитикой, и частенько жалел, что нет рядом хотя бы парочки действующих операторов Генерального штаба из числа тех, что и выводили его на направление последней командировки. Потому что драчка намечалась изрядная, а драться могли практически все против всех.

Взять, к примеру, датчан, что закрепились на севере Эстляндии, постепенно ведя дело к созданию вполне себе герцогства. В эти земли они начали прибывать еще при знаменитом короле Вальдемаре IВеликом, который, на минуточку, был внуком Мономаха и назван в честь деда, а само имя Владимир-Вальдемар с той поры стало для скандинавской династии каноническим!Правили сейчас в Дании прямые потомки сего замечательного мужа, правда, с изрядной примесью в последних поколениях португальской крови, сейчас на престоле находился Эрик VКлиппинг, проведший значительную часть своей молодости, между прочим, в плену вместе со своей матушкой у немцев поначалу в Гольштейне, а потом в Бранденбурге.И пусть из-за людского малолюдства в метрополии селиться в Эстляндию от Ревеля через Везенберг до самой Нарвызвали в основном все тех женемцев, преимущество отдавалось выходцам из Вестфалии, но на таком очевидном противоречии между недавними распрями и давним родством с русичами — грех не сыграть было, но надо только хорошенько подумать, как правильно карты сдать.Продолжая про немцев: Ливонский Орден, получив статус ландмейстерства Ордена Тевтонского, старался опираться на архиепископа Рижского Альберта IIЗуэрбера, который в свое время крестил в католичество под именем Готлиба не кого иного, а самого Товтивила. И тут не все ладно было между двумя силами, да постоянно вмешивалась еще и третья — рижские горожане, хотевшие бóльших вольностей вроде как и купеческому, торговому по наличии морского порта городу. Тут надо заметить, что единственной серьезной военной мощью обладал в Варяжском море в то время лишь опять же датский флот, только тревожили периодическими набегами местные пираты. Да и коренное население этих земель — все эти селы, земгалы, курши, латгалы — тоже вело свой ряд с остальными. Причем били пленные рати немцев неоднократно, и крепко били — так, что и высшее руководство Орденаоставалось на ратном поле, а до Риги добирались считанные рыцари.Хорошо, южнее и восточнее находились русичи. Но и тут не все так было просто. На влияние в Новгороде и Пскове претендовала — пусть и потрепанная изрядно татарами, но все еще достаточно сильная — Северо-Восточная Русь, возглавляемая великими князьями Владимиро-Суздальскими (туда, к слову говоря, перебрался ближе к концу жизни и поближе к Орде и князь Александр Ярославович по прозванию Невский). Доходило до того, что на вечевой северо-запад перекрывалидаже подвоз продовольствия. А кто помогал тогда новогородцам? Вот летописное свидетельство, выцеженноепрактически случайно из крайне редко включаемого Андреем планшета:

«Того же лѣта откры богъ милосердие свое на нас грѣшныхъ, створи милость свою въскорѣ: прибѣгоша Нѣмьци и-замория съ житомь и мукою, и створиша много добра; а уже бяше при конци городъ сии».

Так что раскинутым по столу современной — в смысле века XIII-го — истории лежало перед Андреем исчерканное углем холстяное, а вернее, лоскутное полотно, скроенное так, что впору было ставить рядом с ним как минимум четверть выгнанного благодаря хитрой конструкции самогону, без которой в ситуации явно не разберешься...

Глава 16

ИНТЕРЛЮДИЯ 5 Молочных оттенков цвет, как казалось, наполнил в этот раз Ничто. В Пустоте по-прежнему присутствовали трое. И это были все те же.— Я достаточно ведаю людскую природу, чтобы сказать, что окончание этого развлечения вряд ли будет вас радовать, Братья, — произнес один из них.— А ведь так любопытно все начиналось, — задумчиво прошелестел другой.Третий пока молчал. - Слышал я, что намеревались вы снестись со скандинавскими Братьями. Вот что скажу на это: великий Один все чаще уда ля ется, как рассказывают , от дел. И всем все чаще заправляет Локи — знаю, чем отведено ему заниматься, но напомню — выступает он как б ог коварства, обмана и нескончаемого плутовства, — в глухо звучавшем голосе не было раздражения, он просто перечислял известное.— Вы уверены, что Ничто и Никогда не умеют смеяться, и глубоко ошибаетесь, Братья. По природе своей им иногда тоже надоедает скучать. И пошутить они могут жестоко.-Так что же делать, Брат? — наконец-то прервал свое молчание третий.— Наверное, мне и хотелось бы подсказать вам, но нет у меня ответа на этот вопрос. И я не знаю даже — «пока нет» или «нет вовсе».— Что же делать? — повторил свой вопрос третий.— Только ждать... * * *Вековать ли нам в разлуке?Не пора ль очнуться намИ подать друг другу руки,Нашим кровным и друзьям?

Веки мы слепцами были,И, как жалкие слепцы,Мы блуждали, мы бродили,Разбрелись во все концы.

А случалось ли пороюНам столкнуться как-нибудь, —Кровь не раз лилась рекою,Меч терзал родную грудь.

И вражды безумной семяПлод старинный принесло:Не одно погибло племяИль в чужбину отошло.

Федор Тютчев, «К Ганке» ГЛАВА 26, в которой Андрей решает заняться промыслом янтаря, Вайва отъедается впрок после кенигсбергских волнений, а все вокруг готовятся к войне При очередной встрече, когда Лакоте зашел проведать все увеличивающуюся в талии Варвару-Вайву, Андрей выведал у Эварт-криве подробности мифа о морской богине Юрате. Как рассказывали, в древности в самой глубине Варяжского моря был возведен великолепный дворец из чистейшего янтаря. В нем и жила Владычица, питаясь особого рода рыбой, пока люди не начали эту рыбу ловить. На совете с придворными Юрате было решено заманивать рыбаков на морское дно и умерщвлять их там.Но не прошло и года, как сама богиня влюбилась в одного из рыбаков и постоянно виделась с ним на морском берегу. Это продолжалось долго ли, коротко ли, пока о преступной связи со смертным не узнал Перкунас (другие говорили, что Промжимас, третьи и вовсе видели здесь явное участие любящего карать по поводу и без Предвечного Оккопирмоса). Янтарный дворец Юрате был разнесен вдребезги, сама же она должна была вечно оплакивать свое грехопадение, прикованная на дне моря рядом с трупом своего возлюбленного.Согласно мифу, что подтверждал и Лакоте, пловцы и мореходы частенько слышат из-под воды стоны богини, а морская вода регулярно выносит на берег обломки ее янтарных чертогов. Вот именно об этом-то янтаре, пользовавшимся по настоящему времени достаточно устойчивым уже и довольно большим спросом, думал сейчас Внуков.Дело в том, что немцы наложили в приморских землях толстую лапу на промысел окаменевшей древней смолы.Тевтонцы существенно ограничили, а кое-где и вовсе запретили свободную продажу и мену как янтаря, так и разнообразных изделий и поделок из него, особенно тяжко пришлось прусскому племени, которому к тому времени и так изрядно досталось от рыцарей Ордена.Все торговые операции следовало вести теперь только при непосредственном участии немецких представителей, бравших к тому же за свои услуги приличную мзду. И вот здесь Андрей видел особого рода приманку для укрепления, скажем так, дружбы, а там, глядишь, и сотрудничества с прибрежными пруссами.С Тевтонским Орденом и его восточным подразделением — Орденом Ливонским, принявшим ныне статус ландмейстерства, — по крайней мере, с авторитетом и влиянием его в землях Северо-Западной Руси и у соседних к западу племен надо было вообщеесли не кончать вовсев самом ближайшем времени, то существенно его ограничивать. Сложность была в первую очередь в том, что Орденские территории, в том числе ив Пруссии, ив Литовском крае, и также в Ливонии и Эстляндии числились по факту как Папская область. А это означало не только особое и повышенное внимание ко всему, что здесь происходило, со стороны римской курии, но и незамедлительное принятие всех потребных, даже самых сложных и затратных финансово решений.Впрочем, расстояния оставались большими, средства передвижения медленными, бюрократическая машина куда неповоротливее, нежели чем через восемь столетий. Так что каких-то действительно стремительных реакций со стороны аппаратапапы Римского привыкшему к совершенно иным скоростям Андрею опасаться приходилось вряд ли, поскольку на самый быстрый ответ, считавшийся по местным меркам «незамедлительным», потребовались бы месяцы, в лучшем случае недели. И все же чрезмерно расслабляться совершенноне стоило.А стоило думать как раз о том, чем заниматься в первую руку в период как раз этойдовольно скорой и достаточно долгой передышки. С военным строительством и внедрением необходимых для ратного развития новин и улучшений было все относительно понятно, вот с частью, скажем так, экономической, вопросов оставалось вагон и маленькая тележка. А без развития в городах и крупных поселениях помимо торговли еще и производств, и ремесел ни о каком реальном развитии иречи быть не могло.Янтарные промыслы как раз могли сыграть роль своеобразного локомотива, который уверенно потащил бы сначала торговлю — на Востоке и на Юге крепко интересовались «солнечным камнем» и изделиями из него, там просматривались вполне определенные и вполне радужные перспективы (Андрей внутренне вздрогнул, про любимую слово напомнило!), — а потом и соответствующиемастерские и цеха,которые только предстояло сформировать и обустроить,в направлении светлого будущего.Вторым, как справедливо полагал Внуков, чрезвычайно любопытным для купцов, наезжающих морем со всех концов Европы, и особенно для прибывающих из Азии караванов товаром должны были стать производимые в Полоцке спички. Их неоспоримые преимущества перед используемыми традиционно средствами добывания огня — кремнем, кресалом и трутом — были очевидны любому, кому довелось хоть раз самому чиркнуть серной головкой о любую шершавую поверхность. И поскольку товар был по нынешним временам даже не уникальным, а действительно исключительным, ни у кого такого не былои быть не могло по определению, то и о разумной, не отпугивающей потенциальных покупателей, но в то же время достаточно высокой цене стоило поразмыслить особо.Наконец, рядом взрывчатых припасов, рекламируя их как дорогие игрушки для увеселения праздненств, вполне также можно бы поторговать, все равно шила в мешке не утаишь, о полоцком огневом зелье узнали многие, и слух про него должен был уже проникнуть и на просторы Западной Европы. Тут стоило особо позаботиться, как исполнять предлагаемое к продаже, поскольку громыхать должно было громко и цветисто, но в то же время безобидно для окружающих, и даже при совместном использовании нескольких зарядов одновременно не удалось бы даже в первом приближении достичь сколько-нибудь разрушительного эффекта.Короче, забот хватало с избытком даже на первый, весьма поверхностный взгляд. Впрочем, все необходимые первоначальные распоряжения отданы были, ятжелый воз дел постепенно начинал уверенно движение, а уж как разгонится он до потребной скорости, так прости, дорогая «просвещенная Европа», что обгоняем в развитии, не замечая твоего движения за боковым стеклом, просто проносимся мимо, разбрызгивая мелкие цивилизационные лужи и не поджидая нимало отстающих — если, конечно, они нам не близки, не дороги, либо чем-то по настоящему важным интересны!Что касается предполагаемых строительных работ, то мыслились они достаточно масштабными, чтобы уже сейчас задуматься, где в потребном немалом, надо сказать, количестве взять и камень, и хороший сухой лес. И если проблему с каменными зданиями и сооружениями можно было попробовать решить собственным производством обожженного кирпича из глины, которой вокруг было, в общем-то, в достатке.Это позволяло впоследствии, если возводить кирпичные мастерские с заделом, потом также включать в торговый реестр и эту продукцию, пользующуюся, между прочим, заметным спросом и в ближней, и дальней округе. Те же немцы в поисках камня для строительства своих замков использовали текущую удачно как раз в нужных местностях реку Вислу и ее наиболее крупные притоки.С лесом было немного сложнее, тут надо бы поставить отдельного человека, а лучше целую группу людей на организацию сплава древесины плотами по весне более из южных краев, где материал был просто лучшего, чем в кривичских землях, качества. То, что получалась такая заготовка сезонной — не беда, при желании можно было делать запас из стволов впрок, заодно к моменту начала собственно строительных работ, дерево хотя бы частично сохло.Сельское хозяйство Андрей удачно, как сам он считал, «спихнул» на владыку Симеона. Благо в его епархии имелось несколько монастрей, в которых можно и имело абсолютно точно смысл опробовать ряд новин, которые и тут решился предложить княжич Чудской — как по части неведомых пока здесь приспособлений и инструментов,так и методов обработки земли, — сулившие в самом ближайшем будущем не только заметную прибавку урожаев, что гарантировало Полоцким землям продовольственную безопасность, но и продавать по умеренной цене зерно, муку и хлеб на языческий север, частенько стоящий на пороге голода.Не отказались бы и от резервного канала снабжения провиантом и новогородцы с псковитянами, которым периодически прерывали подвоз из Владимро-Суздальских земель из-за княжеских распрей. Так мог возникнуть еще один достаточно крепкий союз, замешанный, в первую очередь, начисто экономических интересах. То есть после победы над тевтонцами, в которой Андрей не сомневался нисколько, в будущем неизбежном противостоянии с католиками у Полоцких земель оказывались надежно обеспечеными, почитай, и оба фланга, южный и северный, и тыл.Интенсивное, а не экстенсивное, как ранее, развитие сельского хозяйства при монастырях имело еще один пласт, не видимый, вероятно, сразу. То, что во внедрении новых инструментов и новых приемов при работе с землей активно участвует Церковь божия, почти автоматически легализовывало как эти, так и все иные новины, что уже предложил и намеревался продолжать предлагать Внуков. Раз занялись этим монахи да иноки, значит, дело богоугодное, нет в том никакой скверны и греха нет тем паче. По нынешним временам и это было важным, избежать хоть каких-либо обвинений в излишнем вольнодумстве, а то и в неприкрытой ереси — немецким миссионерам только дай повод!Правда, в отношениях с Симеоном, все более привечавшим двоюродного внука, да так, что уже и с отцом Федора-Андрея замирился окончательно, сняв меж собой и Безруким все разногласия и раздоры, так вот, в отношениях этих была одна деталь, заметно Внукова тревожившая, а именно: епископ вступил в довольно сложные, но тем не менее постоянные отношения с волхвами. Напрямую православная Церковь, впрочем, такое общение на запрещала, но призывала, почитая себя самое за единственно верное учение, к означенным персонам и их верованиям относиться сторожко.Княжичу пришлось присутствовать на нескольких таких встречах — уж слишком настаивал на этом Симеон, принимавший гостей тайно, но все же на своем большом подворье. Те имен своих подлинных, природных не раскрывали, много молчали при этих разговорах, обдумывая многократно и минимум трижды взвешивая каждое произнесенное слово. Общее впечатление о волхвах себе Андрей составил, и было оно скорее в их пользу, нежели против.В любом случае, представляли они, судя по всему, вполне реальную, и, да, — силу!Пусть всего лишь еще одну в этом пока еще не сходящем окончательно с ума мире, может, и потому, что остается кто-то, что все происходящее щдесь каким-то непонятным и непостижимым образом балансирует......А пока муж ее занимался делами государственными, Вайва, после церковного обряда все более становившаяся Варварой Ивановной, наконец могла если не объесться вволю, чего требовал юный и растущий сейчас за двоих организм, то по крайней мере затребовать и получить к столу все желаемое — и сохраняемый с осени лесной мед, сочащийся янтарными слезами из ломких пчелиных сот, и хрусткую посоленную загодя капусту, и моченые по урожаю невиданного давно в здешних краях размера моченые яблоки...