— Меня зовут Маргарита, я жена Дениса Окунева. Пожалуйста, угощайся, — Марго протягивает ему тарелку с тортом.
— Д-да, спасибо.
Руки у парня почему-то дрожат. Его ещё и плохо кормят? Или он специально играет на публику, пытаясь вызвать жалость?
Что ж, у него получается, но Маргарита здесь не за этим.
У неё есть план. Пока не до конца оформившийся — но она уверена, что младший брат Ярослава поможет ей найти недостающие детали.
Кирилл ест торт, бросая на гостью подозрительные взгляды. Будто хочет что-то сказать, но не решается.
— Мне так жаль, что тебе приходится сидеть в заточении, — издалека начинает Марго и кладёт руку на плечо парня.
Тот вздрагивает и кивает, слизывая с губ крем.
— Я могу чем-то помочь? Может, попросить Ярослава, чтобы сделал что-то для тебя?
— Нет, спасибо. У меня есть всё необходимое.
— А как насчёт свободы?
Кирилл расширяет глаза. Встречается взглядом с Маргаритой, но сразу же отворачивается. А затем грустно усмехается и бормочет под нос:
— Нет, он не согласится меня освободить.
Марго достаёт из-под юбки артефакт тишины и активирует его.
— А если кто-нибудь другой согласится? — спрашивает она.
Котёнкин ошалело смотрит то на девушку, то на артефакт. Громко сглатывает и говорит:
— З-зачем?
— Скажем так, у меня есть идея, которая позволит мне возвыситься. Ты поможешь, а я взамен освобожу тебя. Ну, и награжу как-нибудь, — вяло взмахивает рукой Маргарита. — Дам хорошую должность. Может, даже земли и слуг.
Кирилл дотрагивается до ошейника на шее и надолго задумывается. Окунева не торопит его. Пусть подумает, взвесит все за и против. Что лучше? До конца жизни жить на цепи, как собака, или попытаться завоевать свободу, как человек?
Котёнкин думает, думает… А потом, кажется решается. Он лукаво щурится, глядя Маргарите в глаза, и эта мимика почему-то кажется ей знакомой.
— А ведь знаете, юная барышня, я могу помочь вам даже больше, чем вы думаете.
— Юная барышня? — удивлённо поднимает брови девушка.
— Я не тот, кто вы думаете. Но тот, кого вы знаете. Сейчас я всё расскажу, и мы вместе составим план нашего возвышения…
* * *
После свадьбы прошла неделя. Окуневы разъехались, и мы вернулись к обычной жизни. Дела, дела, горячий секс то с одной, то со второй женой, то с двумя одновременно. Снова дела, дела, охота, секс, дела, секс, охота… Ну и так далее, в произвольной последовательности.
На рутину это непохоже. Каждый день что-то интересное и необычное. Ну а в одну прекрасную ночь случается кое-что настолько интересное, что я начинаю скучать по забитым мирными хлопотами будням.
Просыпаюсь. Понимаю, что я скован крепкими цепями и лежу на холодных камнях. Надо мной звёздное алтайское небо, а вокруг — поросшие соснами горы.
Хочу что-нибудь сказать, но во рту кляп. Тогда раздаётся голос в голове:
«Наконец-то! Ярослав, нас похитили!»
«Какая тварь посмела?»
«А ты угадай…»
— Он очнулся! — раздаётся рядом знакомый молодой голос. — Прикончи его!
Не-не, какого хрена…
Хочу создать духовный доспех, но не могу. Успеваю сообразить, что шею натирает шершавый металл. Ошейник, который был на Кирилле, теперь надет на мне.
Бросаю взгляд по сторонам и успеваю увидеть блеснувшую в звёздном свете шашку. Затем она опускается мне на шею, и умираю.
Только темнота вокруг и больше ничего. Через какое-то время в ней медленно, нехотя открываются большие глаза с вертикальным зрачком:
— Помер, что ли? — сонливо спрашивает Кот и судя по звуку, широко зевает. — Что стряслось?
Не могу ответить. Я, блин, бесплотный дух.
— А, ну да. Сейчас сам посмотрю… Ого, да тебя похитили. Что⁈ — восклицает пушистый бог. — Этот ублюдок, похитивший тело Кирилла⁈ Почему ты до сих пор его не убил⁈
Вопрос, видимо, риторический. Потому что я по-прежнему немой, как стена.
— Так, слушай. Сейчас я верну тебя в тело, и ты задашь ему по первое число. Понял? Ну, пока.
Не успеваю возразить. Грёбаный лентяй, даже не посмотрел как следует… На мне ошейник, который блокирует магию!
Снова прихожу в себя. Осталось восемь жизней. Глаза пока не открываю и стараюсь не дышать. Рана на горле если затянулась, то из-за обилия крови похитители могут не сразу заметить.
Интересно, кто здесь, кроме Кирилла? Их как минимум двое. Ведь кому-то же братец отдал приказ перерубить мне горло. Шашка была такая блестящая, новая… Совсем как одна из тех, что я купил гвардейцам. Неужто меня снова предал кто-то из своих?
Да и что вообще случилось? Меня заколдовали? Опоили?
«Опоили», — подтверждает Люсиль. — «Какое-то очень редкое и сильное снотворное, сделанное из монстров Изнанки. Я не смогла его обнаружить».
«Как и я. Хотя время от времени по приколу проверяю еду и напитки… В этот раз не проверил. Вот тебе и попил чайку перед сном. Дерьмо! Люся, можешь появиться?»
«Нет!» — чуть не плача, отвечает альбиноска. — «Твоё ядро заблокировано. Мана не поступает ни внутрь тела, ни наружу. Я, мало того что явиться не могу, я будто ослепла и оглохла… Заперта в твоём духовном пространстве».
«Хреново дело».
— Эй! Он, кажись, исцелился! — вопит Кирилл. — Посвети!
Сквозь закрытые веки чувствую, как мне в лицо направляют мощный макровый фонарь. Невольно щурюсь, рефлексы тяжело победить. Да и то, что рана на горле затянулась, они всё равно увидят.
— Точно, исцелился, — отвечает второй голос. — Вы были правы, ваше сиятельство.
— Ну ещё бы, — бормочет Котёнкин. — Я прекрасно знаю, какие дары Кот обычно даёт своим любимчикам…
Слышу, как приближаются шаги. Открываю глаза, всё равно меня уже спалили. Вижу братца, а рядом с ним — мужчину в форме своей гвардии. Лицо знакомое, мы приняли его буквально несколько дней назад, сразу после свадьбы.
Значит, лазутчика заслали. Выходит, кто-то помог Кириллу, сам бы он не смог такое провернуть, будучи в плену. Да и ошейник надо было постараться снять.
Сука, кто⁈ Найду — урою.
И тут же вспоминаю свадьбу. Как Маргарита строила из себя хорошенькую и так хотела накормить моего братца свадебным тортом. Неужели?..
«Да-да, это точно она!» — сразу же вопит в голове Люсиль. — «Мерзкая двуличная тварь, я никогда ей не верила!»
— Скажи-ка, Ярик, — наклонившись ко мне, спрашивает Котёнкин. — Сколько жизней у тебя осталось?
— Достаточно, чтоб твой холоп устал шашкой махать, — отвечаю.
— Я не холоп, — хмурится гвардеец.
— Да мне насрать, кто ты. Служишь моему изгнанному из рода братцу — значит, холоп.
— Я не служу ему.
— А кому тогда?
— Тихо! — восклицает Кирилл. — Отвечай на вопрос, братишка.
— Зачем? Ты что, старик, хочешь теперь забрать моё тело?
— Догадливый, — скалится бывший ведун.
— Хрен у тебя получится. А даже если получится — Кот узнает и лишит тебя покровительства. Кто-нибудь всё равно лишит тебя титула. Может, Ирисовы, может, сам император. Пойми уже, ты проиграл.
— Пока я жив — не проиграл! — рычит сквозь зубы Котёнкин. — И я могу быть жив вечность, если будут подходящие тела!
— Хочешь наклепать детишек и потом вселяться в одного из них?
— Да, и твои молодые жёны мне в этом помогут, — братишка проводит кончиком кинжала по моей щеке. — Я часто слышу ваши стоны, они на всю округу раздаются. Честно говоря, завидую. Но скоро я стану тобой и буду жарить этих крошек, как захочу.
— Да ты всё равно не сможешь, как я, — фыркаю я.
— Это мы потом спросим у Светы и Алисы… Так сколько жизней, Ярослав?
— До хрена. А может, последняя. Или ещё две. Или пять. Гадай, какой удар станет последним и лишит тебя шанса на переселение.
— В русскую рулетку решил сыграть? — щурится Кирилл. — Ладно. Раз ты не боишься, значит, ещё хотя бы две жизни в запасе есть!
С этими словами он заносит кинжал и пронзает моё сердце. Умираю не сразу, вдоволь насладившись агонией и послушав торжествующий смех брата:
