— Здравствуй, Ярослав, — встречаю Мастифина ещё на улице. Командир болтает с каким-то охотником. — Можешь пройти ко мне в кабинет, я сейчас.

Молча киваю и захожу внутрь. Мила и Катя, как всегда, пытаются заигрывать, но я совершенно не в настроении. Сдаю все макры — те, что притащил с пятого уровня, и те, что добыл сегодня в Храме жуков.

Сумма получается огромной — триста пятьдесят четыре тысячи рублей восемьдесят копеек. Вроде как никто до меня не приносил такую богатую добычу разом. Не говоря уж о том, что макры с пятого уровня охренеть какие редкие и сразу уедут в Москву. Если какой-нибудь аристократ не подсуетится и не выкупит их за достаточную сумму.

Когда садимся в кабинете Мастифина, и он смотрит на мой отчёт, глаза командира лезут на лоб.

— Пятый уровень?

— Ну, так получилось. Не спрашивайте, как попал и как выбрался. Считайте, что родовая тайна.

— Допустим, — хмурится Демьян и смотрит на меня поверх очков. — Просто скажи, что честно добыл эти макры.

— Конечно, честно. Вырезал из монстров вот этими руками, — показываю ладони.

— Хорошо, — командир ставит печать на документе. — Деньги получишь через банк, только не рассчитывай на всю сумму разом.

— Само собой. Я никуда не тороплюсь.

Прощаюсь с Мастифиным и отправляюсь в ближайшую пельменную. Конечно, можно было бы отправиться «домой», в поместье Окуневых, и налупиться блинами. Но что-то захотелось пельмешков. А их в доме барона почему-то не жалуют.

Сижу, не спеша хлебаю ароматный бульончик и размышляю. На меня в последнее время одна за другой падают кучи денег. Вот, на днях должны поступить на счёт ещё восемьдесят тысяч от продажи очередной партии жемчужин.

Надо что-то делать с этими финансами. Просто так копить не пойдёт. Можно предложить Бернарду открыть второй клуб. Можно даже создать элитный спортзал, куда бы пускали только дворян. Брать солидные членские взносы ежемесячно, и дополнительную плату за индивидуальные занятия, что-нибудь такое.

Неплохая, между прочим, идея. Вот сейчас доем пельмени и поеду к Бернарду, всё равно хотел увидеться.

А ещё я бы открыл свою чебуречную. Даже сеть чебуречных, по всей России!

«Если следовать твоим интересам, тогда лучше открыть бордель…» — хихикает в мыслях Люсиль.

«Ага, и отправить тебя туда работать».

«Офигел⁈»

«Шучу, шучу! Извини. Хотя ты бы пользовалась спросом».

«Если это комплимент, то он мерзкий», — фыркает Люся.

«Не спорю. Слушай, а что насчёт твоего целительного дара? Ротановы в своё время активно им пользовались и считались одними из лучших целителей в империи. Может, нам клинику открыть?»

«Я не против. Только учти, что работать там придётся тебе. Я не могу надолго покидать духовное пространство и далеко уходить от тебя. Только клинику открывать не обязательно, хочешь заработать — просто начни продавать мои услуги».

«Да не хочу я заработать», — кривлюсь. — «Наоборот, раздумываю, куда деньги деть».

«Вот проблемы у людей… Кому-то есть нечего, а кому-то деньги девать некуда».

«Отличная идея! Пожертвую нашему интернату тысяч пятьдесят. Спасибо за подсказку».

«Ну, пожалуйста, наверное…»

Так и делаю. Заезжаю в банк и перевожу на счёт интерната ровно пятьдесят тысяч. После этого звоню по мобилету Августине Филипповне и сообщаю об этом. Директриса впервые на моей памяти лишается дара речи. Всё, что ей удаётся выдавить, это «Спасибо, ваше сиятельство…»

О как. Ещё недавно я был «Котов, паршивец!» а теперь «ваше сиятельство». Времена меняются!

В спортклубе как раз идёт тренировка по грубу. А в соседнем зале люди занимаются на тренажёрах и со свободными весами. Не могу удержаться, заглядываю сначала в качалку. Ух ты, симпатичные барышни… Особенно вон та, что делает приседания с гирей. Попа выше всяких похвал.

— Котов, ты? — раздаётся за спиной голос Бернарда.

— Здравствуйте, ваша светлость, — разворачиваюсь и протягиваю руку.

— Да брось, какая я тебе светлость. Это ж ты у нас граф, — хмыкает Хенрикович. — А я просто дядька из иностранной дворянской семьи. Рассказывай, как дела?

Рассказываю. На большую часть моих слов Бернард только качает головой.

— И как ты жив до сих пор? — спрашивает он.

— Сам не знаю. Но жив и здравствую! Тренер, есть разговор. Вы не хотите ещё один спортивный клуб открыть?

— Да я с этим едва справляюсь! — разводит татуированными ручищами Бернард. — А что, лишние деньги появились?

— Не то чтобы лишние, просто хочу их куда-то вложить, — уклончиво отвечаю я.

— Извини, Ярослав. У меня и так дел полно, мотаюсь туда-сюда между интернатом и этим залом. Занимаюсь любимым делом, денег хватает. Куда-то ещё впрягаться не хочу, — раскидывает всё по полочкам датчанин.

— Рад за вас, — пожимаю тренеру руку. — Просто предложил, никаких обид.

Болтаем ещё немного, выпиваем по чашке чая и расходимся. Сажусь в машину и снова предаюсь размышлениям. Не чтобы деньги на карман давят, но меня бесит, что они лежат без дела. Может, Василию позвонить? Пусть придумает, куда вложить их так, чтобы шик и блеск…

— А ты не думал нанять себе людей? — возникает на приборной панели Люсиль.

— Людей? — медленно поднимаю на неё глаза. — Зачем?

— В смысле, зачем? Ты же будущий граф. Тебе нужны гвардейцы, слуги, различные работники.

— Ага, и где они будут работать? У меня ж пока ничего своего, кроме доли в этом клубе, — киваю за окно.

— Но солдаты тебе точно нужны! — настаивает Люся.

А ведь и правда. Когда я отберу у Кирилла титул, мне наверняка понадобится армия, какая-никакая. Почти уверен, что какие-нибудь аристократы захотят проверить меня на прочность… Да те же Ирисовы, далеко ходить не надо.

Людей, что сейчас состоят на службе рода Котёнкиных, я оставлять не буду. Рискованно. Кто знает, может, они сохранят верность Кириллу-Степану и захотят по тихой придушить меня во сне?

Как только стану графом, всех уволю, но ведь бойцов и слуг надо будет кем-то заменить. Ладно слуги, их несложно найти. А вот верные гвардейцы — это уже вопрос посложнее.

Только где их взять, верных?

Впрочем, есть одна идейка.

Завожу мотор и выезжаю с парковки. Люся перепрыгивает на пассажирское сиденье и потешно встаёт на задние лапки, глядя через окно.

— Куда едем? — спрашивает она.

— Как куда? В место, где вырос этот рыжий засранец, — тычу себя пальцем в грудь. — Сиротам после приюта обычно некуда податься, идут работать на завод или на железную дорогу, а то и вообще гробят себя на макровых шахтах. А я им предложу кое-что получше.

— Стать гвардейцами и погибать по твоему приказу? — наивно интересуется альбиноска, глядя на меня через плечо.

— Что же ты так грубо. Я предложу им честь служить, достойную оплату, бесплатное жильё и шанс возвыситься. Так получше звучит?

— Наверное, — пожимает плечами Люся.

В общем, приезжаю в приют. Первым делом отправляюсь к Августине Филипповне и озвучиваю суть визита: произнести пафосную речь, чтобы набрать рекрутов в будущую родовую гвардию. Директриса не смеет отказать. Во-первых, она знает, что я спас приют от передачи Окуневым. Во-вторых, я час назад перечислил им пятьдесят тысяч.

Парней, которым семнадцать-восемнадцать лет, собирают в спортзале. Выступаю перед ними и обещаю всё то, что говорил Люсиль, и даже больше. Мол, работа для настоящих мужиков, на того, кого вы все знаете. Подумаешь, что Котёнок всю жизнь был сопляком, которого все обижали. Наоборот, это производит эффект: мол, смотрите, как я поднялся, стоило собрать волю в кулак.

Короче говоря, собрание проходит на ура. Сразу тридцать два человека желают записаться ко мне в солдаты. И кто, как вы думаете, первым вышел вперёд?

Правильно, Порох…

— Ты ж не думал, что я в стороне останусь? — ухмыляется Григорий.

— Нет, конечно, — хлопаю Гриху по плечу. — Наоборот, я рад. Только спорт не бросай.

— И не собирался! Ты ж меня отпустишь на соревнования?