Добыча богатая. В голове каждой из трёх дохлых многоножек нахожу солидный макр, в ящерах, раздолбанных раком возле купола, тоже кристаллы неплохие. А уж наросты с камня отшельника тянут на целое состояние.

Всё это приходится добывать с помощью Инфернального ятагана, и тратить немало маны. Потому что мой нож сломался, едва я попробовал вскрыть хитин первой сколопендры.

Ну и сильные же твари… Нам очень повезло, что живыми выбрались.

Когда заканчиваю с камнем-раковиной, облегчённо выдыхаю и развеиваю Ятаган. Поворачиваюсь к Люсиль и Добрыне.

— Ну всё, я… эй, какого хрена?

— Что такое? — спрашивает Люся.

Моя обычная Люся. Пушистый зверёк, похожий на помесь летучей мыши и маленькой собачки.

— Почему ты опять такая?

— А мне так комфортнее. Ты против?

— Да. Хочу любоваться тобой в человеческом облике.

— Только любоваться? — подмигивает альбиноска.

— На что-то намекаешь, пошлячка? — подмигиваю в ответ.

— Кто ещё из нас пошляк. Зато теперь смотри, как я могу!

Люсиль подпрыгивает, взмахивает крыльями и делает в воздухе пару кругов. На её мордашке настоящее счастье от того, что она теперь может летать.

— Умница, — говорю я. — Но ты же можешь хоть иногда становиться человеком?

— Я-то могу, но ты так и не сказал зачем…

— Сказал. Любоваться буду.

— Да хватит вам препираться, — ворчит Добрыня. Похоже, когда его богиня приняла вид животного, он поутих. — Может, домой вернёмся? Я убить готов за горячую ванну и кусок говядины.

— Поддерживаю по обоим пунктам, — киваю я. — Только убивать никого не надо. Люсиль, ты сможешь переместить нас сразу к поместью Окуневых? Думаю, барон не откажет, если Добрыня станет нашим гостем. Особенно с учётом того, что у него есть информация насчёт Мережковского…

— Попробую, — кивает Люсиль.

Она сосредотачивается, взмахивает крыльями и открывает портал. Хватаю набитый макрами рюкзак, а те, что не влезли, беру в охапку и первым шагаю в портал.

Нормальный мир! Снежок, голубые ели, уютные деревянные дома! Голубое небо и яркое солнце! Кайф.

Блин, только машина осталась хрен знает где… Ладно, завтра заберу. А ещё лучше — поручу забрать её «своим» гвардейцам! Нечего им в потолок плевать. Место я запомнил, а двери закрыл. Да и место глухое, никто мою тачку там не найдёт.

Артефактор, выйдя из портала, падает ниц и целует снег.

— Какое счастье! — во всё горло орёт он. — Я дома! Спасибо тебе, о богиня!

— Как насчёт мне спасибо? — спрашиваю.

— Да погоди ты, рыжий, — отмахивается Добрыня. — Где Люсиль?

Больше никто из портала не выходит, а потом он закрывается. Карлик издаёт отчаянный вопль, подскакивая на ноги.

«Не говори ему, что я здесь», — бормочет в мыслях альбиноска. — «Он меня напрягает своим поклонением».

«Так ты правда богиня? Типа Кота и других богов-животных этого мира?»

«Сказала же, не совсем… Давай ты отдохнёшь, выспишься, и мы потом это обсудим. Мне тоже надо отдохнуть».

«Ладно…»

— Где она⁈ Где она⁈ — вопит Добрыня и дёргает себя за бороду. — Неужели она решила остаться там, в этом жутком мире?

— Да всё с ней в порядке, — отвечаю я. — Спит у меня в духовном пространстве. Много сил потратила, плюс стресс от перерождения и всё такое. Айда, богатырь. Попросим баню затопить, а потом пожрём. Кормят в этом доме превосходно.

Барон Окунев дома и, когда узнаёт о моём прибытии, спускается встретить. При виде той кучи больших макров, что я вывалил на пол гостиной, у него округляются глаза.

— Откуда⁈ — восклицает Олег. — Где ты был⁈ Всё в порядке? Кто этот… мужчина?

— Я был на пятом уровне Изнанки, там и добыл всю эту красоту. В порядке. Это Добрыня, мастер по артефактам на службе губернатора. И у него есть информация, которая позволит уничтожить Мережковского вот так, — щёлкаю пальцами.

Несколько мгновений барон смотрит на меня недоумевающе, а потом вдруг начинает хохотать:

— Ай да Ярослав, ай да сукин сын! Почему я даже не удивляюсь твоим словам? Великолепно!

— Баня готова, господа, — заглядывает в комнату слуга.

— Баня подождёт! — объявляет Олег. — Сначала расскажите мне всё.

Что поделать, рассказываем. Когда Добрыня объясняет причину прорыва в поместье губернатора, лицо у барона становится как у ребёнка, которому подарили желанный подарок. Глаза блестят, круглые щёки становятся румяными, как яблочки, счастливая улыбка не сходит с лица.

— Шампанского! — объявляет он. — Это победа, господа! Победа!

— Для шампанского всё же рановато, — бурчит карлик. — Николай Палыч не единственный ваш соперник.

— Не переживайте, уважаемый Добрыня! Со всеми остальными будет гораздо проще справиться. Мережковский давно у власти, бывший капитан городского гарнизона, у него совсем иной уровень влияния. Но с вашими сведениями мы раздавим его, как таракана!

Приносят шампанское. Я из вежливости делаю глоточек, а затем отправляюсь в баню и тащу за собой артефактора. Скидываем грязную одежду, омываемся и идём в парилку.

— Ни хрена себе, — не выдерживаю я, увидев карлика раздетым.

— Видал, рыжий? — гордо спрашивает Добрыня и укладывается на полку. — Может, ростом я не вышел, но мужским орудием не обделён.

— Согласен, внушительно.

— Не расстраивайся, у тебя тоже всё в порядке.

— Да, я знаю. Хлестануть тебя веничком?

Как следует напарившись, отдохнув душой и телом, мы возвращаемся в главный дом. Стол уже накрыт, и за ним сидит немало людей, включая Свету с Алисой, барона с баронессой и внезапно Дениса с Маргаритой.

— Рад видеть! — подхожу к Дену и крепко пожимаю руку. — Маргоша, как дела?

— Прекрасно, — неожиданно мило улыбается та и смотрит на меня поверх очков. — Значит, ты всё-таки стал дворянином, Котов?

— Как видишь, — хвастаюсь перстнем и сажусь рядом со Светой. — Привет, солнышко. Я соскучился.

На глазах у всех чмокаю Светочку в губы и замечаю, как мрачнеет лицо Алисы. Хе-хе, ревнуешь? Ну так перестань играть в недотрогу, я и тебя не постесняюсь на глазах у всех поцеловать.

Приступаем к ужину. Сегодня подают говяжьи отбивные с картофельным пюре, маринованные овощи, тушёную в сметане зайчатину и как обычно, множество пирожков и блинов с разнообразными начинками.

— Приятного аппетита! — объявляет граф Окунев, и все накидываются на еду, как будто сто лет не ели.

Только Светочка и Варвара Сергеевна едят аккуратно и понемногу. Все остальные дают себе волю. Маргарита беременна, так что ей простительно. А с Окуневыми всё понятно, у них так принято.

Надо, кстати, выяснить секрет стройности женской части семьи, ведь как можно лопать столько пирогов и не полнеть…

Больше всех удивляет Добрыня. Человечек-то маленький, и желудок у него должен быть небольшой. Но артефактор каким-то образом ухитряется запихивать в себя столько еды, что аж завидно становится.

Наесться до отвала нам не дают. В середине ужина приходит слуга и сообщает, что прибыли журналисты.

— О, как быстро! Даже быстрее полиции, — Олег вытирает рот салфеткой и встаёт. — Добрыня, прошу вас. Вы готовы дать интервью?

Карлик отрицательно мычит, налегая на пирог с рыбой. С трудом, но барону удаётся уговорить его выйти из-за стола и сказать газетчикам пару слов.

Как быстро Окунев подсуетился. Впрочем, чего удивляться. Правильно делает. Как говорится, куй железо, пока горячо.

— Вот и всё! — говорит Олег, когда они с Добрыней возвращаются. — Будьте уверены, завтра же утром Мережковского скинут с поста!

— А что там с полицией? — спрашиваю я.

— Уже сделано, дорогой мой, уже сделано! Добрыня только что дал показания. Следователи немедленно займутся нашим дорогим губернатором.

Весь ужин ловлю на себе заинтересованные взгляды Маргариты. Что они означают, не могу понять. Бывшая секретарша хочет поразвлечься? Ну нафиг, она же беременна, там срок месяца три. Стрёмно как-то.

Чего ей надо тогда? Злится, что я не дал завладеть родовым поместьем?