Секунданты объявляют окончание дуэли. Мол, вопрос исчерпан, честь восстановлена.

Хренотень какая-то. Я как-то не чувствую, чтобы моя честь была восстановлена. Вот развороченное плечо — очень даже…

Целитель, кажись, сам не справляется. Начинает звать слуг, просит позвонить в больницу. Я что, и правда отстрелил Кузнечикову краник? Или сделал омлет? А может, и то и другое?

Вот незадача…

— Нам лучше уехать, — говорит Василий. — Идите в машину, я сейчас.

Судя по заговорщицкому тону, Грозин что-то задумал. Не буду ему мешать, послушно топаю через дом, выхожу на улицу и сажусь в автомобиль.

— Ранили, ваше сиятельство? — участливо спрашивает водитель.

— Ага. Пиджак жалко.

— Заедем в магазин? Здесь недалеко есть хороший, его благородие Олег Егорович часто там одежду покупают.

— Почему бы и нет. Только Василия дождёмся.

Тот появляется буквально через минуту. Прыгает в машину и говорит:

— Поехали.

— Впервые вижу на вашем лице улыбку, — говорю адвокату.

— Правда? — он сразу же гасит её. — Простите.

— За что?

— Я серьёзный человек, делаю серьёзную работу. Мне не к лицу улыбка.

— Какие интересные принципы, — удивляюсь я. — Но вы же чему-то улыбались?

— Тому, что всё прошло великолепно, не считая вашей раны. Я оставил паре слуг свои визитки и немного денег. Вечером они встретятся с журналистами и расскажут, как барон Кузнечиков плакал из-за покалеченного достоинства. Ну а мы с вами поедем и дадим интервью прямо сейчас, по горячим следам.

— Дайте угадаю, и переодеваться не следует? — усмехаюсь я. — Чтобы все видели, что я победил несмотря на ранение?

— Конечно! — по Грозину видно, что он опять хочет улыбнуться, но держится.

— Ха-ха! Да вы настоящий монстр, Василий! Скажите, сколько платит вам Окунев?

— Прошу простить, я не могу раскрывать такую информацию. Почему вы спрашиваете?

Сказав последнюю фразу, адвокат недвусмысленно указывает глазами на водителя. Учитывая острый ум Василия, он наверняка догадался, что я хотел бы нанять его себе. А значит, он не против, но не хочет, чтобы эти новости дошли до Окунева раньше времени.

— Интересно, — говорю я. — Извините, некорректный вопрос. Просто вы так хорошо работаете, вам должны платить много. Хотя бы, не знаю, тысячу рублей в неделю.

— Я получаю немного больше, ваше сиятельство.

— Тогда две тысячи.

— Вот такая цифра меня бы обрадовала, — кивает Грозин, глядя мне в глаза, и достаёт мобилет. — Надо позвонить журналистам.

Кажется, мы друг друга поняли.

Солидные деньги я ему предложил, но готов платить даже больше. Всё равно, пока не стану графом, не получится переманить Василия. А там уже появятся источники доходов, которые покроют расходы на крутого, без сомнений, специалиста.

Последующие дни проходят довольно спокойно. Где-то там, в кабинетах юристов и чиновников, идёт бумажная борьба, которая почти меня не касается. Так, иногда приходится сгонять подписать пару документов. Барон Окунев продолжает активно действовать, встречаясь с нужными людьми и добывая себе поддержку, как кандидат на пост губернатора.

Наш жемчужный бизнес приносит первые плоды. Те макры, что я добыл в прошлый раз, проданы за космическую сумму в двести тысяч рублей. Мне из них причитается шестьдесят. Просто охренительно, другого слова не могу придумать. Половину я кладу в банк, а другую решаю вложить во что-нибудь.

Советуюсь с Грозиным, и тот говорит, что за небольшой процент согласен подобрать мне доходные акции. С радостью соглашаюсь, и Василий в тот же день закупает для меня ценные бумаги, которые со временем должны принести дивиденды. Или же вырасти в цене, чтобы их можно было выгодно продать.

В свободное время охочусь. Пару раз гоняю в Храм жуков, добываю макров на общую сумму ещё в три тысячи. Для меня это немного, но я больше времени трачу на улучшение сигила поглощения маны, чем на охоту. Задачка оказалась сложнее, чем я рассчитывал. Потратил больше суток, а смог нарисовать только четверть одного символа.

С девушками тоже провожу немало времени. И нет, не растрачиваю своё внимание на Катю и Милославу, например. Теперь посвящаю всего себя двум избранницам — Свете и Алисе. С первой мы проводим уютные домашние вечера, а со второй ходим на охоту. Надо ведь добывать новые жемчужины, раз их с удовольствием покупают.

Алиса уже не ведёт себя так грубо и отстранённо, как раньше. Но по-прежнему держит дистанцию. Наверное, я должен доказать свои намерения и продолжать ухаживания, несмотря на наигранное противодействие — это она имела в виду под «добиться»?

После очередной вылазки на Изнанку убеждаюсь, что да. Потому что удостаиваюсь «спасибо за приятную охоту» и поцелуя в щёчку. Пытаюсь обнять девушку и получить настоящий поцелуй, но вместо этого чуть не получаю по шарам.

Какая недотрога… Но это даже возбуждает. Я предвкушаю то наслаждение, которое испытаю, когда Алиса наконец окажется в моей постели.

Устраивать свидание на троих не тороплюсь. Пару раз замечаю, что Света и Алисочка пьют чай и болтают наедине в большом доме. Пускай притираются друг к другу, мне пока не следует вмешиваться. Тем более что Светик по секрету рассказывает, что они с Окуневой нашли общий язык. Вот и хорошо.

Дело с наёмниками закрывают. Как мы с Василием и думали, никаких зацепок не нашли. Поэтому автомобиль и прочее имущество засранцев передают мне, как пострадавшему. Грозин в тот же день оформляет всё, как положено, и машина официально становится моей.

Вот это кайф! Не могу нарадоваться. Давно хотел себе тачку, а тут она досталась почти на халяву. Жизнью пришлось рискнуть, но это ничего, не впервой. Чтобы заработать денег на покупку другой машины, тоже бы пришлось проливать пот и кровь. Я пока что не умею добывать деньги по-другому.

Хотя нет, умею — пару дней назад пришли первые поступления от спортивного клуба. Немного, три с половиной тысячи. Но, если подумать, я почти ничего для этого не сделал, так что всё равно здорово.

Подъезжаю на своём новом автомобиле к «Магазину Китайца» и захожу внутрь с двумя большими сумками, в которых лежит экипировка мёртвых наёмников. Всё, кроме винтовок — они, увы, самоликвидировались прямо в полицейском хранилище.

Китаец при виде меня присвистывает и кивает за окно:

— Что за аппарат, Ярослав? Купил?

— Подарили, — подмигиваю я. — Те же ребята, которые поделились вот этим.

Закидываю тяжёлые сумки на прилавок. Торгаш лезет в них и с пониманием кивает.

— Подарили… Добрые друзья у тебя.

— Да, неплохие ребята. Жалко, что умерли.

— Ха-ха! Всё хочешь отдать?

— Ага, забирай. Ботинки бесплатно, в них куча крови натекла.

— Броники, знаешь, тоже дырявые… кроме одного, — бурчит Китаец.

— Сколько дашь?

— Сейчас, сейчас… Экипа-то хорошая, повреждена только сильно, ремонт нужен… Двушка за всё, устроит?

— Хорошо посчитал? — наивно так спрашиваю я.

— Ну, если подумать, то честная цена — две с половиной, — узко щурится барыга.

— Пойдёт. Что с шифром?

— Ах да! Есть результат. Подобрать ключ не смогли, но подобрали артефакт, — Китаец выкладывает на прилавок лупу.

Опаньки! Почти такая же была у Добрыни, если я правильно помню. Вполне вероятно, что сработает.

— Смотришь сквозь неё, и закорючки складываются в нормальные русские буквы, — объясняет Китаец. — Берёшь? Всего две с половиной тысячи.

— Ах ты ж хитрая жопа, — улыбаюсь я. — Ладно, меняемся.

Забираю лупу, а торговец забирает две большие сумки с экипировкой. Не жалко. Зато я получаю возможность разгадать записи Добрыни и, вполне возможно, понять, как работают пирамидки… Одна пирамидка, вернее. Где вторая, до сих пор не понятно.

Кстати, и Добрыня тоже не объявился. Олег пытался узнать, но в поместье губернатора о нём не говорят. Ходят слухи, будто он вернулся в родную деревню, но это похоже на нелепую отмазку.

В общем, я доволен. И Люсиль тоже — альбиноска почти непрерывно пищит в моих мыслях, требуя поскорее отправиться домой и заняться изучением блокнота.