— Ты мог бы перевезти ее в другое место.

Кэл посмотрел на нее как на сумасшедшую, потом поднялся на крыльцо, забарабанил кулаком в дверь:

— Открывай, старая перечница, и скажи мне, почему до сих пор не починили лестницу.

Джейн вытаращилась на него. Разве можно так обращаться к милой старушке?

Дверь со скрипом отворилась, и Джейн увидела сгорбленную женщину с торчащими во все стороны крашеными светлыми волосами, с яркой помадой на губах и сигаретой в уголке рта.

— Выбирай слова, когда говоришь со мной, Калвин Джеймс Боннер. Я еще могу высечь тебя, не забывай об этом.

— Сначала тебе придется меня поймать. — Он выхватил сигарету из ее рта, растоптал каблуком, потом обнял Энни.

Она хохотнула, потрепала его по спине.

— Здоровый ты парень. — Старушка выглянула из-за плеча Кэла, сощурившись, уставилась на Джейн, поднявшуюся на крыльцо следом за мужем. — А это кто?

— Энни, это Джейн. — В голосе появились стальные нотки. — Моя жена. Помнишь, я позвонил тебе, чтобы рассказать о ней. Мы поженились в прошлую среду.

— Похоже, городская девчонка. Тебе доводилось свежевать белку, городская?

— Я… э… вроде бы нет.

Энни фыркнула и вновь посмотрела на Кэла.

— Почему ты так долго не приезжал к бабушке?

— Боялся, что ты меня укусишь и мне придется лечиться от бешенства.

Старушка расхохоталась, но смех быстро перешел в надсадный кашель. Кэл обнял ее и увлек в дом, ругая за то, что она все время курит.

Джейн сунула руки в карманы пиджака и подумала о том, что едва ли ей удастся найти контакт с родственниками Кэла. Первый экзамен, по освежеванию белок, она провалила.

В комнаты идти не хотелось, поэтому она подошла к краю крыльца, за которым болтался яркий ветровой носок[22]. Дом стоял на склоне, окруженный лесом. На далеких горных вершинах собирался туман, и она поняла, почему эту часть Аппалачей называют Смоки-Маунтинс В звенящей тишине она слышала, как белка копошится на оголившихся ветвях дуба. Только тут Джейн осознала, до чего же шумно в городе, даже в тихом, спокойном спальном районе. Хрустнула ветка, каркнула ворона. Джейн вдохнула холодный, сыроватый воздух мартовского леса, еще не готового к приходу весны. С тяжелым вздохом направилась к двери. Об Энни Глайд она знала уже достаточно много, чтобы понять: старушка слабаков не жалует.

В гостиной ее поразило смешение старого и нового. Пол устилал дорогой толстый синий ковер. А стояла на нем обшарпанная мебель. Одна ножка кофейного столика подломилась, и ее перетянули проволокой. Окна обрамляли тюлевые занавески, подвязанные выцветшими красными шнурами.

У стены стояла стереосистема с проигрывателем для компакт-дисков. На каминной полке стояли ваза с бумажными цветами, чучело фазана, рамочка с фотографией мужчины (вроде бы Джейн уже видела его, только не могла вспомнить где), лежал футбольный мяч.

За аркой в левой стене Джейн увидела потрескавшийся линолеум кухни, плиту. Другая дверь, вероятно, вела к спальням в дальней части дома.

Энни Глайд сидела в застланном пледом кресле-качалке. Кэл, хмурясь, вышагивал перед ней.

— …Рой сказал, что ты наставила на него дробовик, и теперь отказывается приходить сюда, не получив задаток в пятьсот долларов. Невозвращаемый!.

— Рой Поттс не может отличить молоток от своего шланга.

— Рой Поттс — на все руки мастер, лучше его в здешних краях никого нет.

— Ты привез мне новый диск Гарри Конника-младшего[23]? Вот что мне нужно, а не этот дурак мастеровой, который лезет в мои дела.

Кэл вздохнул:

— Да, привез. Он в машине.

— Так пойди и принеси его. — Энни махнула рукой в сторону двери. — И передвинь эту колонку, когда вернешься. Она стоит слишком близко к моему ти-ви.

Как только Кэл ушел, взгляд ее синих глаз остановился на Джейн. У той мгновенно возникло необъяснимое желание упасть на колени и покаяться в своих грехах. Она бы и упала, если б не боялась, что эта сварливая женщина просто стукнет ее по голове.

— Сколько тебе лет, девочка?

— Тридцать четыре.

Энни на мгновение задумалась.

— А сколько тебе, по его мнению?

— Двадцать восемь. Но я ему этого не говорила.

— Не говорила и другого, так?

— Да. — Хотя ее и не приглашали, Джейн села на край старого, с бархатной обивкой дивана. — Он хочет, чтобы я говорила всем, что мне двадцать пять.

Энни покачалась в кресле.

— Будешь говорить?

Джейн мотнула головой.

— Кэл сказал мне, что ты — профессор в колледже. А это означает, что ты очень умная.

— В чем-то умная. А в другом — круглая дура. Энни кивнула:

— Калвин, он дурости не терпит.

— Я знаю.

— Но вот немного глупостей в жизни ему нужно.

— Боюсь, я в этом не сильна. Ребенком я много чего себе позволяла, но не теперь.

Энни взглянула на вошедшего в гостиную Кэла.

— Когда я услышала, сколь быстро вы поженились, то решила, что она поймала тебя точно так же, как твоя мамочка заловила папочку.

— Ситуация у нас совершенно другая, — ровным, лишенным эмоций голосом ответил Кэл.

Энни повернулась к Джейн:

— Моя дочь Эмбер только и делала, что шлялась с парнями. Поставила ловушку на самого богатого в городе. — Энни хмыкнула. — И поймала. А приманкой был Кэл.

Джейн стало нехорошо. Значит, Кэл разделил судьбу отца, тоже женился на беременной.

— Моя Эмбер Линн старается забыть о том, что попала в князи из грязи. Не правда ли, Калвин?

— Не пойму, почему ты всегда так достаешь ее. — Кэл подошел к проигрывателю, и несколько секунд спустя «Звездная пыль» Гарри Конника-младшего заполнила гостиную.

Тут до Джейн дошло, что на каминной полке стоит фотография Конника. Какая же странная эта старушка. Энни откинулась на спинку кресла-качалки.

— У этого Конника потрясающий голос. Мне всегда хотелось, чтобы ты пел, Калвин, но у тебя ничего не выходило.

— Нет., мэм. Ничего не умею, кроме как бросать мяч. — Он сел на диван рядом с Джейн, не касаясь ее.

Энни закрыла глаза, и все трое стали слушать медово-обволакивающий голос. Может, подействовал покой, которым дышал окружающий лес, но напряжение начало покидать Джейн. Текли секунды, а в Джейн просыпалось предчувствие того, что здесь, в старом доме, притулившемся в тени Грейт-Смоки-Маунтинс, ей откроется новая, еще неведомая сторона ее естества. Именно здесь, в этой комнате, где пахло сосновой хвоей, плесенью и дымом.

— Джейни Боннер, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Джейн вздрогнула: впервые ее назвали по фамилии мужа, но, с другой стороны, она не успела сказать Энни, что сохранила девичью фамилию, — Джейни Боннер, я хочу, чтобы ты обещала мне прямо сейчас, что будешь приглядывать за Калвином, как и положено жене, что будешь думать о его благополучии прежде, чем о своем.

У нее такого и в мыслях не было, поэтому, чтобы скрыть смятение, она пожала плечами:

— Жизнь сложна. Такое нелегко обещать.

— Разумеется, нелегко, — бросила Энни. — А ты думала, что жена этого мужчины может рассчитывать на легкую жизнь?

— Нет, но…

— Делай, что я говорю. Обещай прямо сейчас, девочка. Взгляд синих глаз подавил волю Джейн, она поняла, что не может перечить этой старухе.

— Я обещаю сделать все, что в моих силах.

— Этого достаточно. — Вновь ее веки упали на глаза. Конник все пел, поскрипывало кресло-качалка, из груди Энни вырывалось свистящее дыхание.

— Калвин, обещай мне, что будешь приглядывать за Джейни Боннер, как положено мужу, и будешь думать о ее благополучии прежде, чем о своем.

— Ах, Энни, после стольких лет поисков достойной девушки, неужели ты думаешь, я не буду заботиться о ней, раз уж я ее нашел?

Энни открыла глаза и кивнула, не заметив злобного взгляда, которым Кэл одарил Джейн, как и того, что он ничего не пообещал.

— Если бы я заставила дать такое обещание твоего отца и мать, Кэл, возможно, жить им было бы проще, но тогда мне не хватило на это ума.