– О как! Костолом? – крикнул я подошедшему великану, едва справляясь с нахлынувшими на меня эмоциями. – Мы нашли её! Это точно она!

Секретный комплекс лабораторий. Мрачное место, где много лет назад проводились какие-то запрещённые эксперименты, с некоторыми результатами которых, против своей воли, мы уже имели честь познакомиться.

Луч света хаотично забегал по сторонам – я, поддавшись мгновенно нахлынувшим эмоциям, искал жутких страшных мутантов, уродливых тварей. Но вопреки ожиданиям их тут не оказалось.

Здесь вообще ничего не было – пещера была абсолютно пуста. Лишь в дальнем углу стояли старые деревянные ящики, накрытые расползшимся на куски старым тёмно-зелёным брезентовым полотном.

Подошёл вспотевший Костолом – аккуратно положил рядом со мной Катю. Скат и Дмитрий уже лежали неподалёку, но всё ещё не приходили в сознание.

– У тебя в рюкзаке нашатырь есть? – спросил я у великана.

– У меня нет, а вот у него – да, – он как бы случайно наступил на лежащего в паре метров от нас Штрасса. Тот взвыл от боли и прорычал какое-то изощрённое ругательство.

– Снимай рюкзак! – приказал Костолом.

– Ага, сейчас! – разъярённый Штрасс показал средний палец.

– Давай сюда, хватит выделываться! По-хорошему говорю!

– Иди в задницу!

Шла-а-ась! Голова бывшего командира наёмников мотнулась вперёд и вернулась обратно. Костолом убрал руку – оплеуха получилась знатной.

Несколько секунд и ошеломлённый Штрасс, оценив применённое к нему физическое воздействие, сам снял рюкзак и грубо пихнул его ногой к Костолому.

Порывшись в нём, великан извлёк аптечку, вскрыл её и, довольно шустро отыскав нужный пузырёк, удовлетворённо хмыкнул.

– Ну вот, а ты отказывался! – у наёмника неожиданно появилось стремление поиздеваться над бывшим командиром. – Нехорошо так себя вести. Нужно же помогать ближним, так?

Я, натолкнувшись на загнанный взгляд Штрасса, усмехнулся. Сходства с папашей почти не было. Или мне просто так показалось?

А мимика лица Штрасса менялась с завидной частотой.

Куда подевался тот расчётливый командир наёмников, что несколько суток назад принимал сложные решения? Перехватывал инициативу у прожжённого вояки майора Доронина. Объявлял массовую эвакуацию всего оставшегося персонала военного, научно-исследовательского комплекса, отправлял людей на смерть… Теперь всё стало понятно – эти действия были предопределены старшим, гораздо более опытным Штрассом. Этот же просто играл так, как ему велел отец. Вот почему время от времени тот вёл себя неуверенно, а порой и глупо – ситуации просто выбивали его из заранее накатанной колеи. Но стоит отдать ему должное – он старался.

И сейчас этот жалкий мерзавец, разом потерявший власть, с позором лежал на грязном бетонном полу того самого комплекса, искать который отправил его отец.

Как я и сказал, его мимика постоянно менялась.

Мелькал то страх, то паника, а иногда в глазах появлялся опасный огонёк, но он быстро иссякал. Я понимал – при первой же возможности он натворит дел и попытается улизнуть. Но он же мог обладать и другими ценными сведениями и инструкциями, которыми снабдил его отец. Однако сейчас Штрасс был абсолютно беззащитен. Тягаться в подготовке с матёрыми наёмниками ему было не по зубам.

– Твою мать! – послышалось из лифта. – Ох, чёрт!

Судя по всему, это был голос очнувшегося Прометея.

Через несколько секунд ещё один голос.

– О боже, я ещё жив? – хрипло воскликнул Тишина, пытаясь принять вертикальное положение.

– Жив, жив! – ответил Костолом, подставляя под нос Андрюхе пузырёк с нашатырём. – И даже ещё сможешь проделать пару дырок в крысиных черепах!

Не прошло и пяти минут, как здоровяк привёл в чувство всех, кто имел счастье прокатиться на падающем лифте. Больше всех досталось Скату – тот, находясь в самом углу лифта, при падении едва не сломал ноги. Плюс, всё имеющееся оружие в лифте дружно подпрыгнуло и рухнуло прямо на него.

– О, моя спина, – заплетающимся языком пожаловался болтливый наёмник. – Я чуть затылком о пятки не постучался. Да и колени едва зубы не пересчитали. Ощущения – высшая степень паршивости.

– Не ной, брат! – Костолом поставил его на ноги, но тот, сдавленно простонав, шлёпнулся обратно как мешок с картошкой. – Всё пройдёт!

Штрасс язвительно ухмыльнулся.

– Ты чего давишься, утырок? – невежливо поинтересовался Скат у бывшего командира. Уж у кого, а у Ската к нему было больше всех претензий.

Дмитрий, поднявшись на ноги, сделал пару кругов вокруг нас, а затем медленно зашагал к гермоворотам.

– Стало быть, это и есть тот самый комплекс, который законсервировал Шевченко? – его голос эхом разлетелся по пещере.

– Он самый, – подтвердил я, чувствуя вновь нарастающую боль в голове. – Открыть такие – проблема.

– Да ладно? – фыркнул Андрей. – Как будто мы раньше таких дверей не открывали.

– Эти другие! – покачал головой Дмитрий, быстро вернувшийся обратно.

Ещё через несколько минут все были на ногах и приводили себя в порядок.

Костолом и Прометей вытащили из упавшего лифта вещи, оружие и боеприпасы. Вооружились, проверили снаряжение.

Мрак, лишившись хорошо зарекомендовавшего себя ОЦ-14, сейчас сжимал в руках традиционный семьдесят четвёртый калашников. Благо, патронов к нему он прихватил с запасом для Третьей мировой.

Тишина всё ещё сжимал в руках свой СА «Прибой», к которому у него оставалось ещё полтора десятка патронов. Но на всякий случай, у него за спиной висело ещё и СВК – редчайший образец снайперской винтовки Калашникова 1959 года, так и не попавшей в массовое производство по причине конкуренции с более удачной снайперской винтовкой Драгунова. Когда Скат увидел сей агрегат, он выдал следующее:

– Тишина, ты, конечно, снайпер, каких поискать. Но зачем тебе этот табурет? Тем более здесь, под землёй!

Тишина ничего не ответил, но зато быстро продемонстрировал возможность переустановки оптического прицела с тепловизором от «Прибоя» на упомянутый выше табурет.

– А! Вот оно что! – охотно признал Скат, но на табурет всё равно продолжал смотреть с некоторым пренебрежением. – И всё?

– А чего тебе ещё нужно? – хмыкнул снайпер. – Лазерный указатель?

Скат хохотнул, но ничего не ответил.

Осмотр чёрных, массивных гермоворот ни к чему не привёл.

– Макс? – подала голос Катя. – Куда именно нам нужно?

– Так! Э-э… Я помню, что нам необходимо добраться до второго уровня, – я, потирая виски, вспоминал то, что мне говорил профессор Трубников. Правда, скорее всего, упомянутый выше Трубников сильно похудел, и сейчас больше похож на кучку высохших костей.

– Что? – задумчиво пробормотал Штрасс, сам того не заметив. – Трубников…

– Чего ты там бормочешь? – Прометей стоял у него за спиной и не отходил ни на шаг. В конце концов, вся ответственность теперь лежала на нём, ведь именно ему нужно было вытащить пленного на поверхность и доставить в Синдикат. Живым, по возможности.

– Ничего! – буркнул тот. – Тебе послышалось.

– Ну-ну! Смотри, а то я могу тебя неправильно понять…

– И что?

– Ну, как что… Придётся объяснять тебе нормы поведения, сломать пару пальцев для убедительности.

Штрасс не дрогнул, но по расширившимся глазам стало ясно – тот достаточно хорошо себе представил, на что способен Прометей, объясняя эти самые нормы поведения.

– Так что ты там бормотал?

– Трубников. Это один из старших научных сотрудников комплекса. Отвечал за специальный объект «Импульс М».

– И что это за объект?

– Я точно не знаю, – произнёс Штрасс осторожно, с опаской оглянувшись на стоящего за его спиной Прометея. – Но документацию по нему нужно было доставить на поверхность.

– А главная цель в чём? – не выдержал я.

Глаза у Штасса подозрительно забегали.

– Ну, чего молчишь?

– Необходимо лекарство для моего отца, – после нескольких секунд молчания, произнёс он.

– Ложь! – бросил я ему в лицо. – Нет никакого лекарства. Да и не нужно оно ему.