(2) За царя и за всех, иже во власти суть. Весьма премудро присовокупил Апостол: и за всех, чтобы молитву за царей не почел кто лестью. Поскольку же тогдашние властители были злочестивы, явные враги благочестия, то Апостол представляет основательную причину совершаемой за них молитвы. Да тихое и безмолвное житие поживем во всяцем благочестии и чистоте. «Ибо когда они заботятся о мире, тогда и мы наслаждаемся тишиною и в безмолвии исполняем закон благочестия». С благочестием же сопряг Апостол и чистоту, научая этим, что вера имеет нужду в делах. Так и в Вавилоне пленные иудеи писали оставшимся в Иудее, чтобы принесли молитву за Навуходоносора и сына его Валтасара (Варух. 1, 11). Но божественный Апостол не только ради сего повелевает совершать молитвы за царей, но и для того, чтобы, отложив нечестие, обучились благочестию.

(3) Сие бо добро и приятно пред Спасителем нашим Богом, (4) Иже всем человеком хощет спастися и в разум истины приити, то есть угодно Ему, чтобы все улучили спасение. Потом Апостол иным образом подтверждает сказанное им.

(5) Един бо есть Бог. Ибо не один Творец верных, а другой неверных, но Создатель один. И един ходатай Бога и человеков человек Христос Иисус. Один охранитель мира, совокупивший в Себе разъединенное. Человеком же наименовал Апостол Христа, потому что назвал ходатаем, а ходатаем сделался Христос, вочеловечившись. Как намеревающийся примирить какие-либо два лица, препирающихся между собою, став посреди них и держа одного правою, а другого левою рукою, приводит их в приязнь, — так и Христос, с Божественным естеством соединив человечество, установил нерушимый и неразрывный мир. А если Христос, по учению Ария и Евномия, непричастен сущности Отца^[219], то какой же Он ходатай? Соединен Он с нами, так как по человечеству единосущен нам, но не имеет единения с Отцом, если, как учат они, отделен от Божия естества. Но божественный Апостол назвал Его ходатаем. Следовательно, и с Отцом в единении по Божеству, и с нами также по человечеству. Но Апостол [также] доказывает, что и страдание Владычнее было за всех.

(6) Давый Себе избавление за всех: свидетелство времены своими, (7) в неже поставлен аз проповедник и апостол, истину глаголю о Христе, не лгу, учитель языков, в вере и истине. Когда все состояли под владычеством смерти, Христос не подлежал смерти — и как Бог, потому что имеет естество бессмертное, и как человек, потому что не сотворил греха, причинившего смерть, Себя Самого предал, как некую искупительную цену, и всех освободил от рабства смерти. Свидетелством же назвал Апостол страдание, во-первых, по несправедливости умерщвления, а также и потому, что свидетелями имел всех пророков, и когда сказали иудеи: Ты о Себе Сам свидетелствуеши; свидетелство Твое несть истинно, — Христос отвечал: яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец (Ин. 8, 13, 16). Своими же временами свидетельства назвал Апостол времена удобные; так и в Послании к Галатам сказано: егда же прииде кончина лета (Гал. 4, 4). «Сего-то таинства проповедником и апостолом поставлен я, — говорит Павел, — и с подобающею верою и истиною предлагаю это всем, потому что слова подтверждаю чудотворением».

(8) Хощу убо, да молитвы творят мужие на всяцем месте, воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления. Сие: на всяцем месте — сказал Апостол, имея в виду предписание Закона, который ограничил богослужение Иерусалимом. Впрочем, когда и Закон имел еще силу, Пророки предвидели время Благодати, и можно слышать, как божественный Давид взывает: Благословите Господа, вся дела Его на всяцем месте владычествия Его (Пс. 102, 22). И устами пророка Малахии Бог всяческих говорит: На всяцем месте фимиам приносится имени Моему и жертва чиста (Мал. 1, 11). А воздевать руки и молиться свойственно было иереям Ветхого Завета. Но божественный Апостол заповедует делать сие всем людям, потому что все сделались народ избран, царское священие, язык свят (1 Пет. 2, 9). Повелевает же делать сие преподобно, то есть освободившись от всякой неправды и всякого беззакония. А выражение без гнева, отметает памятозлобие, ибо так узаконил и Господь: Аще убо принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф. 5, 23–24). А сие: без размышления — значит: без сомнения, веруя, что непременно получишь, чего просишь. И так да будут таковы прошения.

(9) Такожде и жены. Ибо природа одна и благодать одна. Говорит же Апостол, что и благоприлично им.

Во украшении лепотнем, чтобы самая одежда показывала честность души.

Со стыдением и целомудрием да украшают себе.

Ибо это истинное украшение.

Не в плетениих, ни златом, или бисерми, или ризами многоценными. В плетениих — это общее достояние и богатых и бедных, а прочее принадлежит тем, у кого есть богатство.

(10) Но, еже подобает женам обещавающымся благочестию, делы благими. «Вы, — говорит Апостол, — обещаете благочестие и добродетель в делах». Посему с этою целью присовокупляет и прочее.

(11) Жена в безмолвии да учится со всяким покорением: (12) жене же учити не повелеваю, ниже владети мужем, но быти в безмолвии. Поскольку и женщины сподоблялись пророческой благодати (Лк. 2, 36), то по необходимости постановляет закон и о сем и не поставляет женщин в Церкви учительницами и мужей, имеющих нужду в научении. Сему ясно учит и написанное к коринфянам, ибо говорится: Что бо веси, жено, аще мужа спасеши? (1 Кор. 7, 10). Потом учит благочинию, как сего требует сама природа.

(13) Адам бо прежде создан бысть, потом же Ева. А потом выводит то же из истории падения.

(14) И Адам не прельстися, жена же прельстившися в преступлении бысть. Сие не прельстися Апостол сказал вместо «не первый прельстился» и в этом следовал

Писанию. Ибо жена, когда потребован у ней отчет, сказала: Змий прельсти мя, и ядох; Адам же говорил не так, но: Жена, юже дал еси со мною, та ми даде от древа, и ядох (Быт. 3, 12–13). И Ева, послушавшись змия, не имеет извинения, Адаму же служит малым оправданием, что, обольщенный женою, не сам сорвал и плод с древа, но жена, первая вкусив, подала и мужу. Посему-то и сказал Апостол: Адам не прельстися. Впрочем, надлежит знать и то, что Апостол слагает речь в соответствии с настоящею потребностью.

(15) Спасется же чадородия ради. Сие не об Еве, но вообще о целом роде сказал Апостол.

Аще пребудет в вере и любви и во святыни с целомудрием, то есть если захотят, не только не потерпят от Евы никакого вреда, но приобретут еще весьма великую пользу своею верою и любовью, сохраняя святыню и целомудрие. Так предписав приличные законы женам, Апостол дает наставление и о прочих церковных чинах.

Глава 3

(1) Верно слово, не ложно и истинно, аще кто епископства хощет, добра дела желает. Апостол обвиняет не просто пожелание, но любоначалие и учит заботиться не о чести, но о добродетели, не сана желать, но домогаться дела, требуемого саном. Епископом же называет здесь пресвитера, как доказали мы это, толкуя Послание к Филиппийцам^[220]. Но нетрудно понять сие и отсюда, потому что после законов епископам пишет законы, относящиеся к диаконам. А как сказал я, одних и тех же называли некогда и пресвитерами, и епископами, ныне же называемых епископами именовали апостолами. Но по прошествии времени апостольское наименование оставили действительным апостолам, а епископское наименование приложили к называемым древле апостолами. Так, Епафродит был апостолом филиппийцев. Ибо сказано: вашего посланника и служителя потребе моей (Флп. 2, 25). Так, апостолами был у критян Тит, у жителей Азии — Тимофей. Так, из Иерусалима христианам антиохийским писали апостолы и пресвитеры (Деян. 15, 22–30). Впрочем, если божественный Павел узаконил сие и пресвитерам, то явно, что епископам первым надлежит сохранять сии законы, как принявшим большую честь.