(15) Внегда глаголет, днесь, аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших, якоже в прогневании. Упоминает же и о тех, которые впали в сие ожесточение.

(16) Кии бо слышавше прогневаша? Но не вси изшедшии из Египта. Первую часть должно читать как вопрос, а вторую — не утвердительно, но как ответ. Так заставляют разуметь последующие слова. Ибо кроме Халева, сына Иефониина, и Иисуса, сына Навина (Чис. 14, 22–24), погибло шестьсот тысяч. Их-то Апостол назвал изшедшими из Египта.

(17) Коих же негодова четыредесять лет? Не согрешивших ли? Ихже кости падоша в пустыни. (18) Которым же клялся не внити в покоище Его, яве, яко противльшымся? (19) И видим, яко не возмогоша внити за неверствие. Когда Бог повелевал идти в обетованную землю, они прекословили, отговариваясь страхом и силами врагов. За сие-то Бог всяческих предал всех их поодиночке смерти в пустыне и вместо них ввел детей их. Апостол, изложив сию важную мысль, чтобы устрашить евреев и заставить их ждать по данных надежд, начинает наконец речь о покое, научая, что пророк Давид издревле предвозвещал оный.

Глава 4

(1) Да убоимся убо, да не когда оставлену обетованию внити в покой Его, явится кто от вас лишився. Давид, говорит Апостол, возвестил нам, что есть другой покой. Посему постараемся сподобиться оного, чтобы не потерпеть подобного тому, что потерпели евреи.

(2) Ибо нам благовествовано есть, якоже и онем: но не пользова онех слово слуха, не растворенное верою слышавших. Для спасения недостаточно слышания слов; ибо с верою надлежит принимать это и твердо хранить. Какую пользу принесло Божие обетование тем, которые приняли оное, но приняли не с верою, не положились на Божию силу и как бы не срастворились Божиими словесами?

(3) Входим бо в покой веровавшии, якоже рече: яко кляхся во гневе Моем, аще внидут в покой Мой. Апостол намеревается показать три наименованные в Божественном Писании покоя: первый — день седьмой, в который Бог совершил творение, второй — землю обетованную и третий — Небесное Царство. Старается же показать это из пророческого свидетельства, ибо говорит: «Если нет в действительности иного покоя, то почему же Бог принявшим второй покой повелевает не ожесточать сердец и угрожает наказанием и делает напоминание пренебрегшим второй покой?» Перечисляет же их Апостол по порядку и начинает с первого — седьмого дня.

Аще и делом от сложения мира бывшым. (4) Рече бо негде о седмем сице: и почи Бог в день седмый от всех дел Своих. Что о том покое сказует божественный Давид, это, говорит Апостол, явно для всякого, потому что было сие за много родов до Давида, так как в день седьмой Бог всяческих завершил творение (πεπλήρωκε τήν κτίσιν).

(5) И в сем паки: аще внидут в покой Мой. Впрочем, Пророк, и это зная ясно, тем не менее возвещает иной покой.

(6) Понеже убо лишени нецыи внити в него, и имже прежде благовествовано бе, не внидоша за непослушание: (7) паки некий уставляет день, днесь, в Давиде глаголя, по толицех летех, якоже прежде глаголася: днесь, аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших, якоже в прогневании. Потом, научая, что Пророк говорит сие не о Палестине, Апостол умозаключает:

(8) Аще бо бы онех Иисус упокоил, не бы о инем дни глаголал по сих. Не о той земле, говорит Апостол, сказано у Пророка, потому что в ту землю ввел их Иисус Навин, в ней был и божественный Давид, когда возвещал сей покой. Потом апостол продолжает свое умозаключение.

(9) Убо оставлено есть субботство людем Божиим. Сие читать должно не как вопрос, но как речь положительную. Субботством же назвал Апостол упокоение от дел, потому что в день седмый почи Бог от всех дел Своих, какие сотворил; в веке же грядущем будет жизнь беспечальная, свободная от трудов и забот. Посему Апостол субботством наименовал освобождение от дел телесных. Сие дают видеть и следующие за тем слова.

(10) Вшедый бо в покой Его, и той почи от дел своих, якоже от Своих Бог. Как Бог всяческих, в день шестой довершив все творение, в седьмой день почил от дел мироздания, так исшедшие из этой жизни и вступившие в ту жизнь освободятся от нынешних трудов. Да и иудеям Закон повелевал воздерживаться в субботу от дел телесных, прилагать же попечение об одних душах (Исх. 20, 10–11). Потом Апостол продолжает речь в виде совета.

(11) Потщимся убо внити в оный покой, да не кто в ту же притчу противления впадет. Кто живет в лености и не желает наслаждаться обетованными благами, тот подлежать будет одним обвинениям с непокорными иудеями. После сего Апостол указывает на приводящее в трепет судилище.

(12) Живо бо слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судително помышлением и мыслем сердечным:

(13) и несть тварь неявлена пред Ним, вся же нага и объявлена пред очима Его, к Немуже нам слово. Никто не может утаиться от нелицеприятного Того Судии. В точности знает Он все, даже движения самых помыслов. Знает совершённое во тьме, знает замышляемое втайне; не сокрыты от Него лукавые совещания души, обнажено пред Ним сокровенное. Выражение вся объявлена (τFτSαχηλισμzνα — «приготовлено к нанесению удара в гортань») пред очима Его употреблено в переносном смысле: животные, закалаемые в жертву, лежат совершенно безгласными, потому что закланием отъемлется жизнь, а с жизнью и голос. Так и мы, судимые, говорит Апостол, увидим все злочестиво или беззаконно нами сделанное и молча примем приговор и наказание, как знающие правдивость оного.

Сие не одним евреям, но и всем нам написал божественный Апостол. Посему непрестанно надлежит иметь нам перед очами Божественное оное судилище, ужасаться и трепетать оного, тщательно сохранять Божественные заповеди и ожидать обетованного покоя, которого и сподобимся во Христе, вместе с Которым Отцу со Всесвятым Духом слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

Отделение второе

(4, 14) Имуще убо Архиерея велика, прошедшаго небеса, Иисуса Сына Божия, да держимся исповедания. В изъясненном прежде сего Апостол делает сравнение того и другого и показал, что нам обетованный покой лучше обетованного иудеям. Ибо им обещал Бог обетованную землю, а нам — небо. А теперь начинает уже делать сравнение первосвященства и показывает, что гораздо выше и лучше левитского первосвященство по чину Мелхиседекову. Делает же сравнение, опять употребляя увещательный образ речи, чтобы любителям жития по Закону не показалось, будто бы восстает он на Закон, а не истину защищает. Наименовал же Господа Иисуса Архиереем, как принесшего за нас жертву и подъявшего на Себе грех мира. По сему-то самому Господь наименован и Агнцем, ибо сказано: Се, агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1, 29). Но и для самых любителей спорить явно, что это имена человеческие. Если же иные приняли их за именования Божества, то пусть назовут Его и клятвою (Гал. 3, 13), и зраком раба (Флп. 2, 7), и всем тому подобным. А если ни одно из сих имен не свойственно Божию естеству, то остается понимать их как именования по Домостроительству. Ибо как говорится, что соделался человеком, восприняв естество человеческое, так называется нашим Архиереем, поскольку Он человек. Сему научают нас и апостольские выражения. Ибо Апостол показывает, что Христос прошел небеса; Божество же Владыки Христа имеет неописанное естество. Оно повсюду и всем присуще. Сему научил нас Сам Владыка, ибо говорит: Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси (Ин. 3, 13). Так, когда был долу и беседовал с людьми, сказал, что Он и горé. Посему надлежало бы нам знать, что иные имена принадлежат к богословию и иные к учению о Домостроительстве. И божественный Апостол, показав нам, что великий наш Архиерей первый вошел в истинный покой и стал превыше небес, повелевает держаться исповедания. Исповеданием же наименовал нашу веру. Ибо исповедуем, что мы веруем не только в Отца и Сына и Святаго Духа, но и в Воскресение мертвых, и в жизнь вечную, и в Царство Небесное.