В итоге решил пока не забивать себе голову ещё и этими мыслями, а потому собрал всю волю в кулак, временно выгнал образ блондинки из памяти, и направился к библиотеке. Все, как, сказал Матвеев. Слева от здания, где в моем настоящем должна быть городская администрация, находилось столь необходимое мне сейчас заведение. На самой же администрации, теперь имелась табличка, которую не увидел бы только слепой, с веселыми словами «Народный комиссариат внутренних дел». Я не стал задерживаться рядом с этой волнующей душу организацией, и поторопился войти в библиотеку.

Внутри было тихо и прохладно. На фоне изрядной жары, это очень радовало. За столом, прямо у входа, сидела женщина интеллигентного вида, в очках.

– Здравствуйте. – Произнесла она красивым, мелодичным голосом.

Я вежливо пожелал ей того же, в конце концов, мы люди приличные, а затем поинтересовался, как бы попасть к знаниям, особенно интересуют вопросы истории. Она также культурно указала направление, предварительно попросив паспорт и оформив мне читательский билет.

Нужный зал оказался прямо на первом этаже. Это прекрасно. Просто ко всему прочему, я физически чувствовал себя очень отвратительно и с каждым часом это становилось все ощутимее. По-русски говоря, накатило желание накатить. Именно так. Похоже, прибухиваю я и правда не мало. Тело по привычке жаждало холодного пивка, как минимум, а мозг категорично с потребностями тела был не согласен. Приходилось как-то держать себя в слегка трясущихся руках.

Просторная комната, в которой несколькими рядами уходили вдаль столы, встретила еще бо́льшей тишиной. Хотя, почти все места были заняты. И вот не поймёшь, то ли это работники науки, то ли тунеядцы шифруются. Меня слова Матвеева про тунеядцев тронули до глубины души просто. Крепко запомнились.

Кстати, многие сидели с ноутбуками, еле слышно щелкая по клавишам. Прогресс, чтоб его, не остановит ничего.

Сразу, как только переступил порог, из-за стойки показалась девушка в строгом костюме, юбка которого была значительно ниже колена, с волосами, собранными в высокий пучок. Все по-деловому, официально. Дресс-код, наверное.

– Чем могу помочь?

Хотел бы ей ответить, что лично она ничем помочь не может, а ту, которая реально могла что-то сделать, я только что бездарно просрал, но это, конечно, от избытка эмоций. Поэтому просто спросил, могу ли я получить информацию по периоду с 1941 по сегодня.

– Вас интересуют книги или более удобно в цифровом варианте?

На секунду задумался. Интернет, а так же все связанное с ним буржуйство, удобно, это – факт. Но я, как и в случае с домашним интернетом, понятия не имею, привычно ли оно тут сейчас работает. Поисковики, программы и так далее. Сяду, включу, а потом буду тупить, как дурачок. Спрашивать тоже ведь не будешь каждый раз. Нет, книги они надежнее.

– Если можно, хотелось бы бумажный формат.

– Конечно. Присаживайтесь. Сейчас принесу.

Девушка удалилась в недра своего библиотечного царства, а я выбрал единственный незанятый стол и принялся исподтишка разглядывать посетителей. Люди, как люди. Ничем особо от прежних современников не отличающиеся. Пожалуй, единственное, на что обратил внимание, некоторые имели значки на одежде. У мужчин они крепились на лацканы пиджаков, у женщин – прямо на блузки или верхнюю часть платья. Детально рассмотреть не было возможности, не подходить же мне к незнакомым гражданам впритык, но похоже на серп и молот. Интересно, что это такое.

– Вот, пожалуйста. Вас, я так поняла, интересует общая информация, поэтому монографии известных историков по данному периоду не предлагаю, так же, как и протоколы заседаний или документальные сведения. Если вдруг все-таки захотите углубиться в вопрос, скажите. Я подберу более подходящие варианты.

Работница библиотеки, возвращение которой было каким-то слишком бесшумным, улыбнулась и положила передо мной несколько книг. Учебник истории для десятого класса, Общая история нового и новейшего времени, Отечественная история… Да уж… Видимо, я не показался ей шибко умным, решила, достаточно самого простого и предельно доступного для понимания. Потом вспомнил, как сейчас выгляжу, и успокоился. Привыкай, Ваня, нет больше того обаятельного, способного «поиграть мышцо́й» парня, на которого дамочки легко обращают внимание. Теперь ты сантехник – алкоголик во втором поколении. Хоть не поперли с порога, и то слава богу.

Открыл первую книгу, нашел необходимый период и погрузился в изучение.

Собственно говоря, ничего слишком удивительного не происходило до конца войны. Это если брать в масштабах государства. Все было ровно так, как должно быть. Битва под Москвой, Блокадный Ленинград, Сталинград, взятие Берлина, парад Победы. А вот потом, спустя почти десять лет… 5 марта 1953 года генеральный секретарь коммунистической партии товарищ Сталин скоропостижно скончался, но успел оставить приемника – Лаврентия Павловича Берию. Ох, как неожиданно, хотел бы я сказать, но, конечно, никакой неожиданности не было. Честно говоря, более удивительно, что Берия так долго ждал. У власти этот человек пробыл недолго, в 1955 внезапно открылись некоторые моменты его прошлого, генеральному секретарю непозволительные. В учебнике подробно это не расписывалось, было лишь сказано, мол якшался товарищ Берия с врагами и это стало причиной того, что Лаврентия не только быстренько с должности сняли, арестовали но и… тадам!.. расстреляли. Упоминался, кстати, некий Рафаэль Семёнович Саркисов (привет Кавказцу), личный водитель и охранник, который стал главным свидетелем, подтвердившим информацию. Комплект там был, конечно… От работы на разведку другой страны ещё сразу после революции, до, прости Господи, банальных связей с женщинами в формате доминирования, на которое сами женщины, как бы не были согласны. Короче, проще говоря, имел Лаврентий, как внезапно выяснилось, склонности к насилию. Грязь, я так понимаю, полилась очень внезапно и со всех сторон. Странно, что Берия, бывший нарком, на тот момент генсек, вообще допустил такой поворот. Хотя… Меня терзают смутные сомнения, просто для Лаврентия настал час расплаты. Хотел власть – получил. А теперь давай, держи счёт.

Ладно, с Берией понятно. Следующим после такого вопиющего, громкого и очень грязного дела, пришел к власти Хрущев. Ок. Тут все по плану. Его я помню. Фееричная сцена с туфлей, которой он лупит по трибуне во время заседания ООН, сделала его знаменитым даже для потомков, особо историей не интересующихся. Но дальше события совершили очередной рывок в сторону. Никита Сергеевич, спустя каких-то три года, недолго они все задержались, утонул. Я перечитал эту строчку несколько раз. Утонул? Отдыхая в Крыму, товарищ генсек за каким-то чертом в ночи решил принять морские ванные. Конечно, в тексте это было описано менее колоритно. Сухое – трагично погиб во время рабочей поездки. И тут к власти пришел мало кому известный тоже Никита, но Пахомович.

Появление фамилии Тихонова я, конечно, ждал. Не просто так висит портрет в моей квартире. Допускаю, что может быть, благодаря долгому, тернистому пути и добросовестной работе на благо партии, страну возглавил буквально недавно кто-то из его потомков, к примеру, внук, но вот, честно говоря, в естественный, долгий путь верилось с большим трудом. Точно знал, власть захапал он сам.

Бывший майор государственной безопасности страной руководил справедливо и правильно. Чуть не заплакал, читая эти строки. По крайней мере, так утверждал учебник. Без малого, аж до 1992 года. Несомненно, некоторые моменты действительно заслуживали похвалы. Был Афган, но мы там справились, правительство задержалось у руля. Тем более, просоветское правительство. Объединение Германии осталось лишь мечтой, в первую очередь для самой же Германии. За что нас люто ненавидел весь Запад. Не случилось 1991 и развала Союза. Его просто даже быть не могло. Именно Тихонов прикрыл «комитетчиков», а потом вернул систему, работавшую до войны, в первую очередь, народный комиссариат. Ностальгия, наверное, замучала. Это если в шутку. А если серьезно, прикинул Никита Пахомович одно дело к носу, да и решил, страна наша большая, специфическая, чтоб не возникало всяких настораживающих прецедентов, руководить ей нужно строго. Но справедливо. Степень справедливости, конечно сам он и определит, однако, при Тихонове, спустя пару десятилетий, появились понятия свободы слова и свободы мысли. Другой вопрос, что границы этих свобод были четко обозначены. Судя по описанию, НКВД нового формата уже не был налаженной машиной страха, но и держал в тонусе граждан, несомненно.