– Привет, ловцам ёжиков, – Нина улыбнулась, демонстрируя белизну своих ровных зубов на загорелом лице.
– Привет. Я уже не ждал, что увижу тебя снова – от неожиданности, весьма откровенно ответил Вениамин и смутился.
Она была одета в короткий белый сарафан на тонких бретельках и высокие греческие сандалии. В руке у неё была плетёная сумочка, которую она сразу же приземлила на серый, вулканический песок. Подул теплый ветер, её сарафан всколыхнулся и оголил безупречную фигуру чуть выше бикини. Вениамин уже в который раз выпучил глаза в немом изумлении: миф оживал на глазах! Она не стала укрощать платье, как Мэрилин Монро, а быстрым движением рук сняла сарафан через голову. В один момент превратившись из маленькой девочки в соблазнительную женщину. Это слетающее с Нины белое платье показалось Вениамину необыкновенно эротическим арт–символом 21 века. Постелив рядом нежно–желтое полотенце, Нина опять улыбнулась и ничего не ответив легла. Закрыла глаза, наслаждаясь солнцем и произведенным на Вениамина впечатлением.
Они долго плавали в масках, загорали. Устав после такого активного отдыха, да и замерзнув, а ещё проголодавшись, они направились в ближайший ресторан, чтобы поесть и хоть немного согреться. Там время тоже прошло неплохо. Тихо, спокойно и за разговорами об интересных местах Кипра. Они мило потешались над официантом, который носил мезе до тех пор на столе не появилась четырехъярусная пирамида из стальных тарелок. Стол ломился от еды. Они съели первый ярус яств, запивая вином и так и не успели за разговорами попробовать всех рыб Средиземноморья. Между ними быстро установились теплые доверительные отношения. Ее округлое лицо с нежными веснушками покрылось прелестным румянцем от вина, так шедшим к ее пышным рыжеватым волосам. Нина даже рассказала Вене о своих страхах. Она немного побаивалась серьезных отношений и брака. Тревожась тем, что всё закончится скандальным разводом, как у её родителей. По мере взросления эта боязнь усиливалась. Этот страх ощущался ею как предчувствие. Начиная отношения она до сих пор ни разу не смогла представить дальнейшие совместные счастливые годы. Вместо этого она ощущала ужас, беспомощность перед неминуемым концом любого союза.
К своим неполным ещё двадцати годам Нина успела уже и от матери съехать, чтобы не мешать той налаживать личную жизнь. После школы, окончив курсы флористов, она работала в цветочном магазине. На Кипре впечатлений она уже набралась, а в одиночестве от дефицита общения несколько заскучала. Нина активно познавала мир и пользовалась популярностью у парней, при этом воспринимала мимолетность отношений как должное. Она особо не обременяла себя сложными или длительными отношениями и считала что нужно время, чтобы сначала набраться опыта и только после этого искать своё сокровище. И, как она подумала, знакомство с интеллигентным застенчивым юношей, так похожего на подростка, внесет разнообразие в оставшиеся дни пребывание в этом южном городке. Днем они с экскурсией или вдвоем осматривали знаменитые достопримечательности, живописные места. Веня успевал работать, много фотографируя профессиональным аппаратом, понравившиеся места – непременно с Ниной в центре. Он сделал несколько ее фотографий, весьма удачных, как и всем красивым девушкам ей это очень понравилось. А поздним вечером они купались в немного прогревшемся за день море, и вдоволь наплававшись наперегонки, без сил падали на серый песок, не испытывая неловкости от случайного прикосновения к полуобнаженным телам друг друга.
После купания, взявшись за руки, они гуляли по длинной набережной вечернего Лимасола, дыша пропитавшим его запахом остывающего морского воздуха с вплетенными в него ароматами кофе, вареной кукурузы, острой еды и специй, или сидели на берегу моря. Вначале Вениамину было неловко от мысли: «Ей возможно стыдно идти со мной рядом. Здесь полно интересных людей, производящих более сильное впечатление, чем я», особенно, когда молодые греки долго провожали её заинтересованными взглядами. Но потом и это прошло. Они подолгу говорили обо всем, делились впечатлениями подобно давно знакомым людям, истосковавшимся по общению после долгой разлуки. Надо признать – больше говорила Нина, а Веня внимательно слушал, но и он иногда был предельно откровенен с ней; и для него это был необычный формат общения с девушкой. Со стороны Нины – это была скорее покровительственная дружба, с Вениной – восхищение перед её внутренней свободой и смелостью, позволяющей проявлять инициативу, так для себя он определил её поведение. И красотой, которую он всегда боготворил в людях. Он хотел быть похожим на Нину: таким независимым, таким свободным. В том, чтобы в 19 лет выбраться в большой мир и окунуться в холодное море жизни, было что-то романтическое, но мысль об этом казалась ему пугающей. Это означало, что ему пришлось бы оставить в прошлом привычные согревающие ценности. А другой жизни, кроме как с матерью, он не знал.
Нина уезжала на два дня раньше Вениамина. Он с болью чувствовал её отъезд, и что нужно будет найти слова, чтобы с ней попрощаться. И… объясниться. «Это было на берегу моря, в первую полночь нашего знакомства. Я точно знал, что ангел был там, и море, и я, и звезды, и луна видели его. Этим ангелом была ты!» – он мучительно подбирал слова, чтобы рассказать Нине о своих чувствах. Вениамин прекрасно понимал, что женщины, предпочитают смелых мужчин, которые решительно выражают свою любовь. Но проявляя инициативу, тот, кто делает первый шаг, отдает себя в руки другому человеку. Отказ может иметь негативные последствия. Он боялся страданий, забывая о том, что ничего идеального не существует. Сколько раз Вениамин чувствовал себя «маленьким и незначительным» после того, как его с порога отвергла девушка. Может быть с её стороны это лишь мимолетное увлечение в отпуске, а может всё перерастёт в серьезные отношения, превратив жизнь в нескончаемую череду счастливых моментов. Кто знает? А вдруг? От одной только этой мысли он чувствовал непередаваемое воодушевление. Его бросало в дрожь от мысли о высшей любви, которая накрывает целиком и полностью.
Интуитивно уловив чувство, которое Веня питает к ней, она, имея опыт отношений, испытывала удовлетворение от ощущения своей женской власти над ним. Но кроме этого, в ней созревало желание как–то поблагодарить его. Часть отпуска с ним прошла намного интересней, чем без него. Чего стоила только турецкая часть Кипра, куда её пригласил и свозил Вениамин. На прощание она решила сделать подарок: доставить ему настоящее удовольствие.
После прощального купания Вениамин проводил Нину до номера. Она пригласила его войти. После душа, развязав узел полотенца, Нина, полностью обнаженная, предстала во всей своей красе. Она была великолепна: округлые пропорции равных по охвату груди и бедер, тонкая талия, длинная шея, приподнятые на затылке пышные волосы. Как картина, заставляющая воспарить духом, сулящая головокружительный полет, глядя на которую проникаешься чувтвом: что, дерзая, человек обретает крылья! Веня ощущал в грудной клетке изысканный трепет, как будто что-то проникало в него и вот-вот должно было оттуда выпорхнуть. Он тогда запомнил всё, до мельчайших подробностей: как от неё так приятно пахло чистотой и цветами, а ее прикосновения были нежными и осторожными. В самом начале он был совершенно раздавлен прежде незнакомой ему неуверенностью в себе и стеснением. Он боялся ударить в грязь лицом, сделать что-то неправильно. Этот страх сделать что-то плохо или показаться смешным его ощутимо сковывал. И еще как. Все равно тебе в жизни доведется попробывать многое и разное, утешал себя он. А для этого придется побывать и нелепым и смешным. И когда он перестал бояться, его накрыло волной чувств! А Веня не мог поверить своему счастью. Ту ночь он запомнил навсегда. Это было в первый раз, когда у него были близкие отношения с девушкой.
Те прощальные слова, которые Вениамин тщательно готовил, так и не были произнесены. Та, которую он полюбил всем сердцем, опередила его, сказав при расставании: «Вень, прости, ты хороший парень, но мы не можем быть вместе. Однако можем остаться друзьями, если ты захочешь». Да, именно так она сказала. Для Нины отношения, как он понял позднее, были чем-то вроде дорожной карты – «занимаюсь любовью и сразу ухожу». Простым жестом: приближение и забвение, когда каждый остается самим собой. Для Вениамина же случилось то, чего он так боялся, когда и звезды, и луна, и солнце над ним померкли и больше не светят.
