Спустя полтора-два месяца, когда закрывали контракт в части, к нам подошёл паренёк и начал рассказывать о том, что получил ранение в бою. Мы спросили, дескать, а где был, на каком направлении? Там-то. Опа, наше направление, наши позиции, но никто его не помнит. Задав несколько вопросов, выяснили, что это как раз тот самый, кого затрёхсотили на ферме.

Шайнур резюмировал: «Я горжусь тем, что мне удалось спасти жизнь человеку, ну а то, кем оказался этот человек, вопрос другой…»

Китаец сейчас роет окопы. Пробивает ходы на подступах к Сердцу Дракона. Тяжелейший труд. Мало сказать. Укрыться от обстрелов негде. Лисьи норы спасают. На один раз. Заваливает землёй. Можно не откопаться. Именно там, кстати, находится Ахмед. Опасный участок нашей обороны.

25 августа, семь утра

По ночам холодно стало. Утром не выползешь из норы голым, натянешь водолазку. При жаре чувствовал себя хуже. Сейчас легче. Выйдешь во двор, щёлкнешь подтяжками, вдохнёшь свежего воздуха – и вроде хорошо, ни тревоги на душе, ни суеты вокруг. Лишь изредка слышишь выходы нашей арты.

Вторым просыпается Прочерк. Прочерк из работяг, как многие тут. Сядет рядом, рассказывает о себе, о своей жизни на гражданке. Всегда спокойный, кажется, что невозмутимый, улыбчивый. Речь ровная, перемежается мусорными словами, но в ней ни грамма беспокойства.

Третьим подтягивается Давинчи. Молчаливый. С кружкой горячего кофе. Хлебосольные дагестанцы – Костек и Рутул – спят долго, поздно ложатся. Самые суетные, неусидчивые, всё время куда-то спешащие, потому везде опаздывающие.

Сегодня как бы последний день у как бы дембелей. Непонятно пока, отпустят или нет.

У Пятого после штурма проблемы со зрением и шейными позвонками. Голова поворачивается с трудом. В госпиталь ложиться отказался, боится, что лицензию (на оружие) заберут и на гражданке не сможет найти работу. Он работал в охране. Туда и собирается вернуться.

Кот-два с дырками в спине от осколков. Раны гноились поначалу. В госпиталь не положили. Лечился на ногах. Остались глубокие дырки.

Кот-два из тех, кто сам шутит и сам смеётся. Говорит, жена называла Беззубиком, теперь будет Дырявым называть. Ушёл на войну, когда начались проблемы с алкоголем. Прямо так и говорит: «Ушёл воевать, чтобы не спиться». Говорит и смеётся.

25 августа,10:02

Дембеля уже не дембеля. Оставили. Во двор влетел Ветерок – весёлый хлопец из бывших дембелей – и схватил нож со стола.

Прочерк:

– Мы ещё не проснулись, а ты уже за нож схватился.

– У вас тут розы красивые растут!

Ветерок подошёл к кустовым розам, срезал цветок, вернул на стол нож и выбежал со словами «Нас оставили на месяц!».

– Наверное, в парикмахерскую побежал. Там красивая девчонка работает, – подумалось и сразу произнеслось вслух.

25 августа, 12:00

Выбрался с Калугой в город, в магазин. Купил машинку подстригать бороду. Разрослась. Усы в рот лезут, не дают нормально поесть. Борода в разные стороны, как у Нафани из мультика про домовёнка Кузю.

Калуга снова в комендантском взводе. Повторились проблемы с ногами. Бегать не может. Выглядит хорошо. Появился здоровый цвет лица. Алкогольная припухлость сошла.

На Сердце Дракона трёхсотые зетовцы: Немо, Сава со звёздами и Арес. Наши: Серый (мой поток), Скиф, Студент (второе ранение), Чистый (мой поток). Злой – двести.

26 августа, утро

Новое испытание в добавку ко всему прочему. Холод. Ночью при сильной влажности спальники с трудом помогают. Потеешь, вылезаешь из него во сне и замерзаешь. Лежишь как ледышка. Мокрый и холодный.

По радио с утра много поэзии, которая перемежается сводками с передка. Ловлю каждое слово о нашем направлении. Поймаю и сижу думаю о смысле моего бытования на войне под строки Ахматовой о любви, под рассказы о местах жизни великой поэтессы.

Сегодня вернусь к Блоку и почитаю. Несколько дней не открывал.

Вчера пересматривал эртэшную презентацию антологии «Поэзия русского лета». Она есть у меня скачанная на телефоне. Любовался светлыми лицами современных классиков. Всё-таки сильна земля русская истинными людьми, вставшими на защиту Отечества каждый на своём фронте. Они со мной, и тешу себя мыслью, что и я с ними.

Заделываем окна в доме. Они без стёкол. Если не перекинут на другое направление, то нам ещё – даст Бог – долго здесь жить.

Вчера вечером перед сном сделал запись: «Хочу на Дракона». Утром встал и удалил её. Человек слаб.

26 августа, 13:26

Немцы накрывают кассетными улицу с мирняком недалеко от нашей располаги. Храни Бог мирняк.

Костек напился. Еле уложили. Он мелкий, ему мало надо. Сосед из мирняка угостил, мать его. Тот, который чуть не сдох, когда растворителя глотнул.

Мы сидим ждём команды, в любой момент могут пять минут на сборы дать.

«Мы, – ноет спьяну Костек, – смертники». Мы не смертники. Мы защитники Отечества, и один из нас – слабовольный идиот, который не может отказаться, когда выпить предлагают.

26 августа, вечер

Покурю и спать лягу. Организм восстановился. Отдохнул. С завтрашнего дня зарядку начну делать и утомительные приседания. Расслабляться нельзя, если уж хочется выжить. Победить и выжить.

27 августа, 05:30

Зарядка отменяется. Через час уходим в лес танцевать с брёвнами для блиндажей.

27 августа, 20:33

Мы спецназ, а не дровосеки. Смеюсь заливисто. Два «Урала» накатов для блиндажей напилили и один «Урал» дров. Для себя, в общем-то. Передок нам дровосеки не обезопасят. Сами, всё сами.

Ездили я, Давинчи, Прочерк, Костек. К Рутулу брат-близнец приехал. Дали ему выходной. Брат тоже служит. Его подразделение с боями двигалось в направлении к нашему. Соединились.

Пятым нам добавили «молодого». Четвёртый день на войне. Ничего не знает. Балабол ещё тот. На шевроне позывной Снежок. Но он сразу сказал, дескать, я не Снежок, а Фестиваль. Работал так себе. Больше говорил и шэрился, делая вид, что помогает.

Парень начитанный. Загрузил мне мозг Стругацкими. С высшим образованием. На войну пошёл от скуки. Скучно было, сел в тюрьму. Освободился, заскучал, пошёл на войну. Такие люди не в кассу на войне. Он быстро начал выбешивать парней, которые не привыкли к бесконечной пустой говорильне и подростковым понтам из уст взрослого человека.

Устали смертельно. Завтра опять поедем. Надо ещё два «Урала» накатов. Погода хорошая. Не жарко. Это нас во многом спасло. На жаре мы бы сдохли, ничего не сделав.

Сейчас поужинаем и ляжем спать. Надо сил к утру набраться. На ужин макароны с тушёнкой, помидоры, огурцы, лук, чеснок. Всё покупное. У меня ещё есть запас сникерсов и кока-кола.

28 августа,20:55

Два «Урала» накатов сделали плюс немного дров. Две пилы не выдержали накала. Полетели шестерёнки. Ездили вчетвером. Снежок соскочил. Его определили в комендантский взвод. Забыли взять нож, нечем было открыть тушёнку. Костек наточил ложку и ей открыл.

– Ты у нас сиделец, что такой опыт по наточке ложек имеешь? – спрашиваю.

– Если бы я был сидельцем, то вы бы у меня тут все стояльцами были! – парировал Костек.

Погода была пожарче вчерашней, поэтому я под конец немного сдох. У Давинчи, наоборот, открылось второе дыхание. Кажется, ему нравится работать на лесоповале. Я не в большом восторге, но тут уж куда Родина пошлёт. Завтра, скорее всего, дома. Дадут отдохнуть.

К Рутулу брат оказывается не приезжал. Не смог доехать. Поэтому он встретил нас обиженным, дескать, чего меня не взяли, я же в вашей команде! Но он молодец. Пока нас не было, перемыл посуду, убрался в доме, натаскал воды. А Сава обалденный суп смастерил к нашему приходу.